Смерть по высшим расценкам - Анатолий Ромов

— Лариса Александровна, я спрашиваю вас о нем, потому что это один из наших клиентов. Нам известно, что примерно двадцать с лишним лет тому назад Фред Луксман совершил несколько деловых поездок в Москву, и я подумал — ведь вы вполне могли его знать.

— Нет, я никогда такого не знала. И вообще, молодые люди, знаете, если честно — я немножко устала. Может, потом мы еще поговорим, но сейчас я устала.

Подумал: она наверняка знает Фреда Луксмана. Знает, но почему-то не хочет об этом говорить. Встав, развел руками:

— Лариса Александровна, ради бога, извините. Мы, наверное, вас заговорили. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Джон встал вслед за ним.

— Насчет спокойной ночи вы рано. — Лариса Александровна улыбнулась. — Мы сейчас будем ужинать, хотите, подождите в любой комнате. Можете подождать и у озера, сейчас тепло.

— Мы подождем у озера, — сказал Павел. — Подышим воздухом.

Выйдя вместе с Джоном на крыльцо, Павел прислушался к шуму камышей. Небо было чистым, звездным, с озера шел легкий ветерок.

Остановившись рядом, Джон сказал негромко:

— Пол, мне почему-то кажется, она знает Луксмана.

— Мне тоже кажется, что знает. Вообще, ты когда-нибудь разговаривал с Линой на эту тему?

— Нет, никогда.

Скрипнула дверь, они обернулись — это была Лина.

— Ну что, поговорили с бабушкой?

— Поговорили, — сказал Павел. — Теперь ясно, ее обстреляли те же самые люди, которые убили Маргариту Петровну. Лина, я хотел спросить — вы не знаете, бабушка могла быть знакома с Фредом Луксманом?

Лина посмотрела на него в упор:

— Павел, вы что? Откуда моя бабушка может знать Фреда Луксмана?

— Ну мало ли.

— Павел… Так спросите об этом у самой бабушки.

— Мы с Джоном спросили. И она сказала, что никакого Фреда Луксмана не знает.

— Значит, она в самом деле его не знает. Я знаю бабушку, она никогда никого не обманывает.

— Лина, бывают же ситуации. Фред Луксман сказал нам с Джоном, что около двадцати лет назад он был в Москве. Причем несколько раз.

— Был, ну и что?

— Ваша бабушка была в то время сравнительно молодой.

— Павел, если вы думаете, что у нее мог быть с Фредом Луксманом роман — это абсолютно исключено. В то время еще был жив дедушка, изменить ему бабушка никак не могла, она его страшно любила. Я же помню все это. Нет, Луксмана она не могла знать никак. И идемте ужинать.

Утром, выйдя к озеру, Павел прошел по деревянным мосткам через камыши к чистой воде. Достав телефон, набрал номер Радича:

— Сергей Петрович, это я. Узнали что-нибудь насчет Барченко и Панкратьева?

— Узнал, их взяли, сейчас они в Бутырском СИЗО.

— Спасибо и счастливо, мы еще свяжемся. Тут же набрал один из номеров МУРа.

— Уголовный розыск слушает, — сказал мужской голос.

— Привет, начальник. С кем я вообще базарю?

— С вами говорит старший лейтенант Котов. С кем я говорю?

— Это не важно. Слушай, старший лейтенант Котов, я иду в признанку, мне нужен капитан или майор… Секешь, что такое признанка?

— Да, я понимаю, что такое чистосердечное признание.

— Ага, секешь… Значит, давай мне капитана или майора…

Помедлив, голос сказал:

— Хорошо, подождите.

Примерно через полминуты Павел услышал другой голос:

— С вами говорит капитан Шавырин, что вы хотите?

— Рад слышать, гражданин начальник. Так вот, капитан, думаю, ты слышал, вчера на Новой Басманной завалили колченогую? Твоя контора, я слышал, замела двоих, так вот, я был там третьим.

— Кто именно вы? Представьтесь.

— Обойдешься, скажу только, что я залетный. Со мной были Поня и Барик. Знаешь Поню и Барика? Ну, Панкратьева и Барченко?

— Да, я знаю Панкратьева и Барченко.

— Рад, что ты их знаешь. Так вот, Поня и Барик поступили западло, старуха ушла налево, а мы так не договаривались. Мне пришлось сделать им плохо и свалить.

— В чем выразилось, что они поступили с вами, как вы выражаетесь, западло?

— В том, что Косой сказал, мы из этой колченогой должны выбить кое-что. А потом уже можно будет ее мочить.

— Косой?

— Да, ты правильно понял, начальник. Косой, он же Кирьяков Георгий.

— Давайте уточним. Кирьяков дал вам указание убить эту женщину?

— Дал, нам троим, мне, Поне и Барику. Но колченогая сначала должна была расколоться, а уже потом мы должны были ее мочить. Но эти лохи сделали это раньше. Косой также заказывал мне, Поне и Барику другую колченогую, но она вовремя сделала ноги. А у этой старухи мы с Поней и Бариком хотели узнать, куда делась та колченогая, и потом замочить, так эти фраера ее кокнули, пока она еще не раскололась, и сломали мне всю игру. Поэтому я и вложил их тебе, просек, начальник?

— Просек, просек… Вторая жертва, или, как вы ее называете, колченогая, у нее есть имя?

— Имя-отчество не знаю, фамилия ее Князева. Я ее видел в списке квартир. Там написано — квартира пятьдесят шесть, Князева Л.А.

— А номер дома какой?

— Новая Басманная, дом восемнадцать. Мы из шпалеров в нее популяли немного, но она верткая оказалась, слиняла.

— Вы говорите, Кирьяков дал вам поручение ее убить?

— Да, Косой нам ее заказал. Так вот, начальник, мой тебе совет — проследи за малявами, которые Поня и Барик, я это точно знаю, будут теперь слать на волю. Они, как только узнают, что я их сдал, верняк будут их слать. Запомни это. На этом ты их возьмешь точняк. И еще одно запомни: я тебе, начальник, очень помог. — Не дожидаясь ответа, отключил связь. Спрятав мобильник, огляделся.

У дальнего конца мостков к причалу были привязаны три лодки; небольшие волны с белыми гребешками пены слабо накатывались на причал, и лодки изредка ударялись бортами о доски. Над поверхностью озера летали чайки, в камышах покрякивали утки, на середине озера застыла небольшая льдина, оставшаяся после ледохода.

Услышав сзади шаги, обернулся.

Это был Джон; подойдя, он остановился, оглядывая озеро. Потянувшись, вздохнул:

— Лед еще не сошел, хотя март.

— Так и должно быть, это север. Джон, знаешь, мы обязательно должны еще раз поговорить с Ларисой Александровной.

— Должны. Если она признается, что была знакома с Фредом Луксманом, — за этим может стоять многое. Но если честно, я не уверен, что она признается.