Воины Клевера - Максим Волосатый

Демчи оглянулся на Ланью даже с некоторой (диво дивное) неуверенностью. А Тахор молчал. Пауза затягивалась, и Демчи начал даже немного ерзать по стулу. И правда, сидишь себе, хихикаешь с приятелем над тупым букой, который и говорить-то по-человечески не умеет, а тут на тебе… Конфронтация с Тахором Гумануч-он явно в планы вечера не входила. И чего он хочет-то еще?

Секунда, другая, Ирил сам уже начал судорожно стискивать край стола…

– Сараси Тахор, – неожиданно раздался голос Шатуна, – вы одновременно и правы и нет.

Все трое дружно посмотрели на него.

– А что? – широко улыбнулся тот. – Тут и говорить особо не о чем. То, что у нас друг с другом общение не ладится, это и так видно. А какого-то серьезного конфликта… – он пожал плечами, – так откуда ему взяться? Кто мы такие между собой, чтобы конфликтовать? Я правильно понимаю, ты, – он повернулся к Ирилу, – никак не можешь понять, где мы не сходимся?

Если бы это сказал Демчи, то, наверное, Ирил бы уже полчаса как дрался, а у Шатуна вышло как-то… необидно вовсе, ровно и просто. И вправду, а чего?..

– Ага, и чтобы узнать всё это, одному-то никак не подойти, не спросить, – железом по стеклу вдруг проскрипел обиженный Демчи, – как же…

– Погибни, – жестом осадил нахала Шатун, прежде чем Ланья успел хоть что-то предпринять в отношении здоровья Демчи. И тут же повернулся обратно к Ирилу: – Извини, правда, извини, мы не хотели. – Он смешно сморщился и подергал себя за нос.

– Собственно, вот из-за этого у нас и не складывается контакт. Демчи молчунов терпеть не может, ему они слишком напыщенными кажутся, а ты словами жонглировать не умеешь. Да и не хочешь ломаться под всяких там нахалов. Так?

Ирил открыл рот, посидел немного и закрыл его. А Шатун… прав? Ланья поискал в выражении его лица издевку, не нашел и… расслабился. А правда, чего это он?

– И еще, – Шатун состроил умильную рожу, – ты случайно не подумал, что мы собрались за твоей Совой поухаживать?

Воздух неожиданно камнем встал в горле у Ланьи. Он побагровел.

– Ты это, выдыхай, выдыхай, – замахал руками Шатун.

Ирил от гаммы нахлынувших чувств не знал куда деваться. Ярость, стыд, растерянность…

– Ты правда это подумал? – неожиданно нормальным тоном спросил Демчи. Вся его ершистость куда-то делась.

Шатун развел руками:

– А я тебе говорил.

– Правда? – неверяще повторил Демчи.

– А что тут такого?! – не придумал ничего умнее Ланья.

– Да как тебе сказать, – поскреб затылок Демчи.

Ирил бы давным-давно психанул, но тон и выражение лица Демчи так не соответствовали его всегдашней ернической манере, что невольно задумаешься.

– Да как тебе сказать. В Улитарте разве что Кащей не знает, что к Сове ближе, чем на полметра, не подходи, иначе появится злой Ланья – и вот тогда всем крышка. И то потому, что Кащей, по-моему, – Демчи обменялся с Шатуном мгновенными улыбками, – вообще плохо представляет, чем женщина от мужчины отличается.

– Физиологически, – хохотнул Шатун. – В плане разума он уже давно всё понял.

Приятели рассмеялись. Секундой позже к ним чуть не против воли присоединился и сам Ирил. У него уже имелся опыт общения с Кащеем. Вернее, его творческой ипостасью, для которой физиологии и вправду не существовало. Тахор ограничился короткой усмешкой.

Жизнь… налаживалась? Откуда-то сбоку вывернулся давешний официант, на подносе которого покачивались четыре кружки пива. Четыре? Ланья покосился на Тахора, тот сделал вид, что ничего не замечает. Тем временем Шатун с благодарным кивком подхватил одну из кружек и поднялся.

– Разрешите представиться, – с улыбкой посмотрел он на Ирила, – Егор Дятьковский, в миру Шатун, Земля, Россия.

– Э-э-э, – только и выдавил Ланья.

– А это, – Шатун повернулся к сидящему приятелю, – Демчи.

Он запнулся:

– Просто Демчи.

– Демчи Сырнава, – набычился тот.

– Вот я и говорю: сыр снова. Пестик, Такатак.

– Ирил Ланья, – принял новые правила игры Ирил. Оказалось, это даже забавно. – Пестик, Хайар.

– Хайар? – удивился Демчи. – Эк тебя занесло. – Он посмотрел на Шатуна и показал тому язык. – А нас теперь больше, вот тебе.

– Зато я умнее, – подбоченился Шатун.

Ирил только и успел подивиться этому «нас», как за столом неожиданно стало тесно.

– Я знал, что вы друг друга полюбите.

Гемар Тооргандо плюхнулся за стол между Шатуном и Демчи, подвинув обоих. Вообще-то, удобнее ему было упасть рядом с Тахором, но он не рискнул.

– Да?

– Да?

Ланья с Демчи отреагировали одновременно. Переглянулись и рассмеялись.

– Вот, – поднял палец Тооргандо, – и я про это. Пива! – громогласно оповестил он окружающих о своих потребностях. Каким-то чудом пиво появилось чуть ли не мгновенно.

– Соратники должны друг друга любить, – возвестил он, поднимая кружку.

– Соратники? – И опять Ирил с Демчи подали голос одновременно.

– Конечно, – Тооргандо поставил ополовиненную кружку на стол и хитро улыбнулся. – Вам ведь вместе драться.

Гулкие шаги постепенно затихали, терялись в сумраке комнаты. Ириглемм Тагаррит обожал это место. Искусство акустиков по мере продвижения превращало звук шагов из гулкого боя колокола в шелест песка. Без единого заклинания, исключительно мастерством рук глеммы создали это помещение. Таких сюрпризов в Резиденции было не счесть. Каждое по праву имело право именоваться чудом всех миров, но Тагаррит любил именно эту комнату. Возможно, потому, что давным-давно именно здесь он получил право именоваться «ири», высшая награда, которую может получить глемм. Сколько времени прошло, а память осталась. Именно здесь под шепот песка шагов торглемма Тагаррита и начался речитатив награждения, превращения, произведения. Триумф гордости. Танатоглемм оповещал весь свой народ, и каждый слышал его, о том, что в Мире Скал появился еще один ири. Но об этом воспоминании Тагаррит и сам думал редко, и другим никогда не говорил. Здесь, в Зале Песка, все чувства и мысли уходили на второй план. Здесь, в Зале Песка принимал подданных Танатоглемм, правитель, которому подвластно всё живое в Мире Скал и Ветра. Этот лепесток Клевера склонялся к его ногам, и во всех Мирах Разумных только двое могли равняться могуществом с ним. Но Владыка Вод и Зелени и Су-Шаман Торквилла почти никогда не выбирались из своих миров, равно как и Танатоглемм. Они и виделись вживую всего три раза. На торжествах вхождения во власть самого Танатоглемма, инициации Су-Шамана и подписании Договора Умиротворения Огненного Лепестка. Владыка Зеленого Лепестка первым из всех взошел на престол и, по протоколу Миров Клевера, считался старшим. Пиетета в отношении к нему это, правда, не добавляло. На всех ментовстречах каждый из владык держался максимально независимо и гордо. Давние обиды не тускнели и через несколько тысяч лет. Аталь не простили глеммам суверенитета, а наглые торки, мечом и кровью (мечом своим, а кровью врагов) доказавшие свою власть над Синим Лепестком, вообще, по мнению двух Старших Рас, не были достойны уважения как выскочки и варвары. О том, что в мирах Клевера они все, по сути, являлись незваными гостями, как-то не вспоминалось. Еще бы вспоминалось – так можно договориться до того, что гордое звание «Первые», которые аталь использовали почти во всех официальных титулах, придется отдать людям. А какие они «первые» – недоделки, с одним лепестком разобраться не могут. Про Братство Магов Земли в Пестике опять же вспоминать не принято. Тут разговор особый.