Люди в белых хламидах - Ольга Обская

— Думаю, надо попытаться расспросить самих эмов.

— Ну, ты неисправима, — усмехнулась Эли. — Тебе сегодняшней экскурсии мало показалось?

— А у нас есть варианты? Как еще нам узнать, что за темные делишки творит мегера? Сначала ворует препараты, потом тайком наведывается к эмам. Тут явно какой-то криминал.

— Не сомневаюсь. Но все-таки к эмам идти — плохая идея. Все равно ничего не скажут. Будем дальше следить за Башней. Думаю, в ближайшее время она снова проколется.

— Хорошо, — кивнула Валерия.

Однако нельзя сказать, что согласилась с Элианой на сто процентов. У Леры в голове начали крутиться идеи, как побыстрее вывести Эйвилну на чистую воду, не дожидаясь ее очередного прокола.

— Ладно, Айли, отдыхай. Чуть позже заскочу еще. — Блондинка встала с кушетки и направилась к двери. — Скоро звонок на третью пару.

— Я с тобой. — Лера соскочила вслед за подругой.

— Разве тебе не дали на сегодня освобождение от занятий? — удивилась Эли.

— Дали. Только тут у вас пропускать занятия себе дороже. Чувствую себя уже прекрасно. Смысл мне здесь торчать?

Даркус зашел в аудиторию на несколько минут позже звонка. Его задержала Эйвилна. Сообщила, что заказала столик на двоих в ресторане на вечер. Спрашивается, почему на двоих? В ее первоначальной идее речь шла о том, чтобы провести время всей семьей.

Борясь с раздражением, декан начал опрос студентов. И тут новый сюрприз. На третьей парте у окна рядом с Элианой как ни в чем не бывало сидела Валерия. Разве он не прописал ей постельный режим на весь сегодняшний день? Какого черта она явилась на занятия? После такой встряски ей совершенно необходимо было отлежаться. Даркус почувствовал, как поднимается волна гнева. Почему эта дерзкая девчонка все время поступает своевольно? Сейчас получит еще одно внеочередное дежурство, раз ей трех предыдущих было мало.

Декан направил на студентку грозный, испепеляющий взгляд. Такой же, каким буровил Валерию сегодня утром, когда она вывела его из себя еще похлеще, чем сейчас. Он так переволновался, что эмы могли серьезно навредить. А она только улыбалась. Причем как улыбалась! Эта ее дразнящая улыбка сводила с ума. Даркус злился даже не на саму Валерию, он злился на себя, на свои чувства к ней. Ему опять хотелось поцелуев. Когда смотрел на нее, только о них и мечтал. В точности так же, как и сейчас. Но разве про это ему необходимо думать? Теперь, когда Эйвилна предпринимает робкие шаги, чтобы попытаться склеить семью, разве не должен Даркус думать о движении навстречу?

— Айлита, — слова непроизвольно сами слетели с губ, — сейчас же покиньте аудиторию! Разве я допускал вас сегодня к занятиям?! Вернитесь в палату и оставайтесь там, пока не позволю покидать ее! — И чтобы не дать шанса на ответную дерзость, Даркус тут же зловеще добавил: — Не советую возражать, если не желаете заработать внеочередное дежурство.

Валерия окатила декана горящим взглядом, величественно поднялась и намеренно медленно вышла из аудитории.

Теперь, когда ее не было рядом, Даркусу удалось немного успокоиться и выровнять дыхание. Он продолжил опрос первокурсников. А мысли продолжили свистопляску. Сейчас декан чувствовал сожаление, что накричал на Валерию. Ясно ведь, что сделал это совершенно напрасно. Состояние здоровья вполне позволяло студентке присутствовать на занятиях, и ее усердие скорее заслуживало похвалы, но не гневного выпада. Сожаление было настолько сильным, что с трудом удавалось сдержать желание кинуться вдогонку за Валерией. Остановить посреди коридора, тесно прижать к себе и долгим горячим поцелуем извиниться за содеянное.

Черт! О чем Даркус думает?! Он должен сосредоточиться совершенно на другом. На том, как помочь супруге, начавшей движение навстречу. Ведь наверняка у них еще есть шанс вернуться в исходную точку. Восстановить те ниточки, что связывали их. Эх, если бы удалось вылечить Илдреда, насколько легче было бы склеить то, что когда-то было семьей. Вот! Вот о чем надо думать! О том, как помочь сыну.

Правда, мысли об Илди снова наводили на мысли о Валерии, но теперь Даркусу удалось-таки рассуждать здраво. Для излечения сына необходим его тесный контакт с Лерой. И раз уж она категорически отказалась проводить время с Илдредом и Даркусом, но не против проводить время с Илдредом и няней, то нужно попросить Валерию поприсутствовать сегодня на вечерней прогулке с сыном. Даркус с Эйвилной в это время будут ужинать в ресторане. Так что контакт декана с Валерией исключен.

Одна проблема. Как о чем-то просить Леру, когда Даркус сегодня так накричал на нее? И тут даже не в просьбе дело. Ему просто хотелось как-то извиниться за свой срыв. Или, вернее сказать, хотелось взбодрить Валерию, поднять ей настроение. Декану показалось, что вышла из аудитории Лера в расстроенных чувствах, хоть вида, конечно, не подала.

Даркуса неожиданно осенило — подарок! Вот самый лучший способ загладить вину. Хотя нет, в данном случае, напротив, сомнительный. Что может преподаватель подарить студентке, чтобы это выглядело невинно? По большому счету — ничего. Нет, Даркус, разумеется, был в курсе, что лучшие друзья девушек — это бриллианты. И он бы с огромным удовольствием подарил Валерии какую-то драгоценность. Что-нибудь, что сочеталось бы с нежно-бежевым цветом ее искрящихся глаз. Но это, понятное дело, исключено. И даже цветы или сладости совершенно неуместны. Но тогда что? Может, в качестве подарка отменить назначенные сгоряча внеочередные дежурства? Нет, это как минимум непедагогично. Похоже, идею придется отмести как совершенно несуразную. Однако Даркус сдаваться не хотел. И вот, перебрав десятки вариантов, он наконец нашел подходящий.

Валерия вернулась в палату и плюхнулась на кушетку. И чего, спрашивается, Даркус накричал? Сплавил с глаз долой, чтобы запереть в четырех стенах. С каких это пор присутствие на занятиях считается преступлением?

Досада постепенно сменилась раздражением. И как декан мог показаться Лере милым сегодня утром? Видимо, зелье, которым ее накачали то ли эмы, то ли Башня, заставило на время забыть, кем на самом деле является Даркус. Но теперь, когда действие препарата полностью прекратилось и Валерия могла адекватно оценивать происходящее, она вспомнила ответ: безжалостным монстром — вот кем. Позволяет себе черт знает что. То с обрыва столкнул, то кричит за то, за что другой похвалил бы, а то эти его эксперименты с поцелуями.

И вообще, почему он в последнее время так странно смотрит на Валерию? Почему от его взгляда пересыхает во рту? Почему сегодня во время осмотра ей показалось, что Даркус опять мечтает о поцелуях? И самое главное — почему о них думала сама Лера? Осознание происходящего неожиданно накрыло с головой: Даркус запал на Валерию, серьезно увлекся. И что самое страшное — в точности то же происходит и с самой Лерой.

Черт! Как такое могло случиться? Разве могут возникнуть чувства к жуткому монстру? Хотя кого Валерия обманывает? Никакой Даркус не монстр — он нежный, трепетный и преданный отец, и это давно вызывает у Леры восхищение. Но наряду с нежностью в нем ощущаются твердость и страстность. Такой мужчина способен на сильные чувства, и такой гремучий контраст заводит.