Быть зверем - Юрий Стукалин

Ник достал из рюкзака карту и расстелил ее на траве. Длинный действительно не обманул нас. Полицейский пост, куда он нас отправил, был единственным на сотню километров вокруг, и теперь стало ясно, почему он так поступил. Там находились его люди. Или люди, связанные с его братом. Кое-где на карте были обозначены мелкие деревушки, но и вокруг них простирались сплошные джунгли. Если еще вчера мы бы с горечью отнеслись к подобной информации, то теперь она играла нам на руку, потому что для начала нам следовало скрыться от всех, чтобы попытаться спокойно найти какое-то решение возникшей проблемы. Основная часть поселков располагалась вблизи шоссе, и до ближайшего города можно было добраться, только проделав длинный путь по нему, выводящий на одну из государственных трасс. Но путь туда нам был «заказан», потому что вскоре каждый полицейский будет иметь в своем распоряжении копии наших фотороботов анфас и в профиль. Фотороботов двух отъявленных негодяев, совершивших дерзкое нападение на участок дорожной полиции, жестоко избивших ничего не подозревавших, готовых протянуть им руку помощи служителей закона и нагло завладевших их оружием и транспортным средством. Да после такой рекламы первый же встреченный полицейский с энтузиазмом всадит в нас всю обойму, а уже потом зачитает права нашим бездыханным телам.

Мы долго спорили с Ником, решая, как же поступить дальше. Возможностей оказалось до противного мало. Мы сразу решили, что не будем пытаться просить помощи у Камилы или Родригесов, опасаясь, что таким образом навлечем на них беду. Можно было попытаться добраться до российского посольства в Мехико, но проделать такой путь и не попасть в лапы полиции было нереально. В крайнем случае можно было выбраться из Чиапаса в другой штат, например в Табаско или Кампече, и там явиться с повинной, но мы оба согласились, что скорее всего в результате столь опрометчивого шага мы геройски сгнием в мексиканских застенках. Немного подумав, Ник от безысходности предложил бежать в Штаты, после чего мне пришлось доходчиво объяснять ему, что они еще дальше, чем Мехико, а потому это вдвойне невозможно. Всплыла Гватемала, граница с которой находилась совсем рядом, но до российского посольства, находившегося в Гватемала-Сити, ее столице, было так же далеко, как и до Мехико. Ник возразил, что, по крайней мере, нас там никто не станет искать, но я бывал в Гватемале, а потому мог утверждать, что там мы найдем еще больше проблем, чем здесь. Страна эта самая агрессивная в Центральной Америке, и полиция вместе с эмиграционной службой лютуют на всех направлениях. Пройти до столицы, ни разу не нарвавшись на проверку военных или полицейских, практически невозможно, а без гватемальской визы в паспортах на нас сразу же наденут наручники. Наличие в паспортах мексиканской визы приведет к обвинению в незаконном пересечении границы, что везде карается весьма жестоко, а всего лишь один запрос к мексиканским коллегам добавит еще и информацию о нашем нападении на полицейский пост.

– Мне кажется, – подытожил я, – что нам пока следует просто отсидеться в сельве.

– Ты об этом так говоришь, будто отсидеться в сельве равнозначно отдыху в Канкуне, – отрешенно проговорил Ник. – А если и отсидимся и не одичаем, нам все равно надо будет потом ехать в аэропорт и садиться на самолет. Там нас и сцапают.

– Пока другого выхода я не вижу. Сейчас самое главное для нас – скрыться в этих дебрях и переждать, а там, может, и найдем какое-нибудь приемлемое решение. В конце концов, люди жили в джунглях в течение многих тысяч лет. Оружия у нас достаточно, боеприпасы есть. Охотиться будем, прокормимся.

Мы снова вытащили мотоцикл из чащи на проселочную дорогу и поехали дальше. Дорога – глинозем, утоптанный за долгие годы сотнями ног, – была настолько узкой, что по ней могла проехать только одна машина, и ветви деревьев порой так низко нависали над ней, что нам приходилось пригибаться. Иногда на дороге можно было различить старые следы автомобильных шин и отпечатки подкованных копыт мулов и лошадей, но пока мы никого не встретили на своем пути. Дорога петляла, тут и там попадались поваленные ветви, и нам приходилось слезать с мотоцикла и расчищать себе путь. Судя по всему, пользовались ей редко. Мы не могли ехать по ней быстро, но все равно это было лучше, чем идти пешком.

Часа через три после нашего бегства с полицейского поста до нас неожиданно донесся гул приближающегося мотора. Ник заглушил мотоцикл, чтобы мы смогли определить направление движения. Кто-то приближался к нам, но мы не могли понять, с какой стороны.

– Это вертолет! – наконец выпалил я. – Быстрее, надо спрятать мотоцикл.

Соскочив на землю, мы загнали его в ближайший подлесок под густые кроны деревьев. Одно из них было низким, и его многочисленные ветви с огромными, широкими листьями торчали во все стороны, закрывая небо плотным занавесом. Мы успели вовремя. Ник придерживал мотоцикл за руль спереди, а я толкал сзади. Едва мы очутились под защитой листвы, как вертолет пролетел совсем низко над нами. Его лопасти разрубали воздух, и листва на деревьях затрепетала, волнами расходясь под ними. Но нам повезло, потому что над деревьями, укрывавшими нас, возвышалось несколько огромных сейб, и именно они приняли на себя исходившие от лопастей воздушные потоки и не дали вертолету опуститься ниже.

Нас не заметили, но в крохотные просветы между листвой мы ясно различили надпись на «пузе» вертолета – «Полиция». Судя по всему, поиски двух российских разбойников, совершивших ничем не обоснованное нападение на служителей закона, начались.

Когда вертолет скрылся, мы переждали некоторое время под защитой листвы, а потом снова продолжили путь. В некоторых местах дорога разветвлялась, и мы сворачивали туда, где было поуже, что свидетельствовало в пользу малопосещаемости ответвления и, соответственно, позволяло нам надеяться не наткнуться на людей, встреч с которыми мы разумно старались избежать. Если нам повезет и нас не схватят, сельва должна была стать нам родным домом, а любой встреченный человек – потенциальным врагом. Нас больше не пугали дикие звери. Нас пугали люди.

Еще несколько раз мы слышали отдаленный гул моторов проносящихся мимо вертолетов, но всегда успевали вовремя спрятаться. То, что искали нас, уже не вызывало сомнений.

Очередная тропинка вывела нас к одной из старых индейских дорог, которые иногда попадаются в сельве. Их называют «сакбе». Древние майя так умело строили их, выкладывая камнями, а затем заливая каким-то раствором, что во многих местах они прекрасно сохранились до сих пор. Мы вытолкали на нее мотоцикл и поехали дальше. Трясло сильно, но продвигаться стало гораздо проще, чем по виляющим тропкам. В некоторых местах встречались выбоины, но Ник легко объезжал их. Иногда, как и на тропинках, дорогу преграждали поваленные деревья или заросли так низко склоняли свои ветви, что приходилось останавливаться и руками толкать мотоцикл под ними.

Через некоторое время дорога подошла к высокому, пологому холму и повела вверх по нему, но мощный мотор мотоцикла легко справился с поставленной перед ним задачей, и вскоре мы оказались наверху. Здесь большое пространство дороги было разрушено, многие камни отсутствовали, но через несколько метров она начиналась вновь. Отсюда открывался прекрасный вид на простиравшуюся внизу сельву, но нас это уже не радовало, как прежде. Небо было чистым, без единого облачка и вертолета, и, осмотревшись, мы не заметили никаких признаков погони. Кое-где возвышались покрытые джунглями холмы. Сельва была повсюду, и нам предстояло научиться стать ее частью.