Сын ведьмы и коловертыши - Маргарита Епатко

– Да, – он вернулся к нему, беря трубку. – Выехал в Москву? Замечательно. Нет, пока ничего не надо делать. Эльвира? Не стоит ее тревожить. До свидания, милейшая.

Директор музея, кряхтя, сел и положил перед собой книгу.

Иоганн Готингейм «Жизнь ведьм» – гласил титульный лист потрепанного фолианта.

Прораб с потемневшим лицом слушал нагоняй от начальства. Ему вспомнили все. И бывшие недочеты по работе, и приближающийся пенсионный возраст, и сумму штрафа, которую предприятие должно будет выплатить по его вине за два часа простоя. Попытки вставить хотя бы слово, сразу пресекались командирским окриком.

– В общем так, Степан, – подытожил директор, если мы из-за твоей принципиальности контракт потеряем, по миру пойдем. Не одного меня, коллектив под монастырь подведешь. Говорят, заказчик уже с другим подрядчиком в области договаривается. Тебе объяснять, что это значит?

– Не надо, – прораб вытер взмокший от нагоняя лоб, радуясь, что перепалку с шефом по сотовому не слышат рабочие. Всегда готовые к отдыху, они расположились на лавочках новой набережной, куря и попивая пиво.

– А если не надо, кончай дурить. Местный директор из «ОРКО» говорит, что документация из Москвы будет завтра.

– У них проблемы с факсом и электронкой? – не выдержал Степан Павлович.

– Та-а-ак, – собеседник, похоже, окончательно потерял самообладание. – Не хочешь по хорошему, получишь по-плохому. Сейчас без пяти десять. Если через пять минут не доложишь о начале строительных работ, уволю за несоответствие.

– Не сможешь, я потомственный строитель. У меня двадцать пять лет стажа, – давя нарастающую боль в сердце, сказал прораб.

– Раньше не смог бы, а теперь запросто, – начальник бросил телефон.

Степан Павлович оторвал от уха горячую от потной ладони трубку и посмотрел на строительную площадку.

– Вот черт, мне что больше всех надо? – выругался он и махнул рукой рабочим. – Кончай перекур. Дело стоит.

Мужики нехотя пошли к машинам. Заурчали экскаваторы, распарывая ковшами землю. Тяжеловесные бульдозеры потащились к отвалам, отгребая вывернутые внутренности пустыря ближе к бетонным ограждениям.

– Ну, чего застрял? – раздосадованный прораб, направился к молодому парнишке в спецовке застывшему на набережной. – За тебя ковш никто двигать не будет. Да ты заснул, что ли? – он положил руку на плечо продолжавшему молчать парню.

– Т-там, – заикаясь, строитель показал на гладкую бетонную стену, бордюрчиком отделяющую мощенную набережную от реки.

– Чего там? – прораб просмотрел на стену и схватился за сердце.

Трещина шириной с ладонь, увеличиваясь на глазах, ползла в его сторону. Еще одна щель с легкостью пропорола бетон, направляясь к дороге. Ветвясь и расширяясь, трещины ползли уже вдоль всей набережной, выворачивая из земли цветную декоративную плитку, беспощадно разрезая асфальт.

– Скажи, чтоб останавливались, – хрипя, произнес Степан Павлович, оседая на подрагивающую землю. – Слышь, скажи. Ребятам не слышно. Моторы-то гудят, – острая боль сковала мужчину, не давая возможности двигаться, дышать и говорить.

– Мамочки, – по-поросячьи взвизгнул молодой рабочий и, не обращая внимания на прораба, побежал по дороге вдоль набережной.

Он несся, перепрыгивая с одного куска асфальта на другой. Дорога, как живая, шевелилась под ногами, охая и проседая под напором непонятной силы. Но парень не слышал ее стонов, потому что продолжал кричать. Он орал и тогда, когда громадный кусок набережной, прихватив живую добычу, плотом рухнул в реку. Вода замерла в удивлении. Плеснула волной, пробуя бетон на вкус. Потом взметнулась, рассерженная неожиданным препятствием, и накрыла собой декоративную плитку, землю, камни и нелепо барахтающегося визжащего человека.

А трещины продолжали ветвиться, откусывая от дороги новые части. Земля вздрогнула. Рабочие на площадке ошеломленно смотрели, как подъемный кран, стоящий вдалеке у пятиэтажек, медленно уходит под землю. Кто-то, догадался выключить мотор. Но было слишком поздно. Река, почуявшая добычу, прокладывала путь к пустырю. А он проседал, опадая куда-то внутрь. Техника без опоры скатывалась в образующиеся провалы. Строители, в безуспешных попытках спастись, вылезали на крыши машин, карабкались по крошащимся под пальцами склонам.

В глубине нового микрорайона тетки на скамейке у подъезда жаловались на жару.

– Шуму-то от этой стройки, – ворчливо произнесла толстая бабка в давно не стираном халате.

– И не говори, Ильинична, – поддержала ее сухонькая старушка, прислушиваясь к нарастающему гулу со стороны реки.

– Уходите, уходите! – подскочила неизвестно откуда появившаяся безумная Тина, хватая женщин за руки.

– Иди себе, дурочка, – бабка вытерла руку о грязный халат и обратилась к собеседнице. – Вот дал Бог радость ее мамаше. Эта полоумная второй день здесь бегает и орет.

Тина потерянно посмотрела вокруг. Несколько детей в песочнице. Мамаши с апатичными лицами. Мужчина, с озабоченным видом спешащий по делам.

– Люди, уходите! Вы что не слышите? – в отчаянии закричала она и бросилась к детям.

– Куда, дура? – сонная мамаша, листающая глянцевый журнал, очнулась, подскочила и отвесила сумасшедшей оплеуху.

Худенькая Тина полетела на песочницу, врезаясь виском в деревянный угол.

– Во, тварь, – поддержала тетку, напавшую на безумную, вторая мамочка. – Так и гуляй с дитями, когда всякие придурочные на свободе шастают. Ниче очухается. Они живучие.

Бабы вытащили ревущих напуганных малышей из песка, и пошли к качелям.

Тело Тины вздрогнуло несколько раз и затихло. Обшарпанный угол песочницы стал бордовым, впитывая необычную краску.

Гул, нарастая, заполнил окружающий мир. Земля колыхнулась, как кисель. Перепуганные старушки подскочили с лавочки. Тетки застыли с детьми в руках. Мужчина выронил портфель, глядя на падающую стену дома. Песочница с телом Тины рухнула в провал, пожирающий детскую площадку.

Карлос парил в воздухе над Площадкой, наблюдая, как река, выплескиваясь из берегов, подминает пространство, еще недавно бывшее новым городским микрорайоном.

– Никогда не видел гневающегося духа земли, – сказал он мужчине рядом.

– За глупость надо платить, – мрачно произнес Валериан.

Словно в ответ на его слова земля вздрогнула еще раз. Новые трещины поползли теперь уже к старым городским кварталам.

– Мы все равно не смогли бы это остановить, – Карлос смотрел на деревянные домики, исчезающие один за другим в провалах. – Это как пытаться пальцем заткнуть вулкан.

– И все равно их жаль, – Валериан увидел семью, барахтающуюся в бушующей реке. Мужчина выбивался из сил, стараясь одной рукой удержать над водой голову потерявшей сознание женщины, другой, цепляясь за плывущее по воде бревно. Кричащий от страха мальчишка лет шести цеплялся за его плечи.