Птица и меч - Эми Хармон

Пробил час, летит гонец.

Часа правды ожидай.

Девичья песня и материнское проклятие, которое она шепнула мне на ухо перед смертью, неожиданно слились для меня воедино.

— Ваше величество, вам нехорошо?

Леди Фири осторожно коснулась моей руки. Я осознала, что стою посреди зала как вкопанная, мешая движению остальных женщин. Я помахала ладонью перед лицом, показывая, что мне нужно на воздух, и леди Фири быстро кивнула.

— Выйдем в сад.

Я с благодарностью последовала за ней, стараясь держать подбородок как можно выше — в противном случае корона грозила съехать мне на глаза и уши. Я знала, что кажусь из-за этого высокомерной, но это было лучше, чем выставить себя на посмешище.

Сад утопал в ароматах последних летних цветов. Траву уже припорошили листья, воздух становился все более свежим и прозрачным. Зимой в Джеру было не так снежно, как в Корвине, Килморде или даже Билвике на востоке, но дни становились все темнее и короче, и солнце быстрее спешило скрыться за западными холмами, забирая с собой Тираса.

— Вы солгали, — заявила леди Фири беспечно. — Вы знали танец и прекрасно с ним справились. Наверное, вам хотелось удивить и порадовать короля?

Ее слова пробудили во мне непрошеные воспоминания и заставили залиться краской. Я неопределенно пожала плечами и кротко улыбнулась, изображая совершенную невинность.

— Знаете, вы очень милая. Я сперва этого не поняла, но теперь разглядела. Как думаете, мы сможем подружиться, леди Ларк? Вас ведь так зовут?

Я задумалась, можно ли ей доверять. Когда я ждала у алтаря, она выступила в мою защиту. И поддержала Тираса в его противостоянии с северными лордами. Кель был от нее без ума, а я отчаянно мечтала иметь подругу. Но ее глаза уж слишком часто задерживались на Тирасе, а разум теснили тщательно скрываемые слова, будто она тоже меня опасалась.

Я кивнула, подтверждая, что она может звать меня по имени. Леди Фири тут же склонилась к моему уху и заговорщицки прошептала:

— Кстати, я вас слышу.

Я отшатнулась, как от пощечины. Но она лишь рассмеялась — серебристый, хрустальный звук, от которого даже цветы приподняли свои головки.

— Когда вы говорите, я слышу ваш голос у себя в голове. Тогда на пиру вы спросили, не хочу ли я еще вина. Вы думали, будто я вас не узнала.

Я смотрела на нее беспомощным взглядом, не желая ни в чем признаваться. Леди Ариэль мягко приложила пальчик к пульсирующей жилке у меня на шее.

— Не волнуйтесь. Род Фири тоже берет начало от Одаренных. У меня есть свои постыдные секреты. Ваша мать была из инукского дворянства, не так ли?

Я не ответила.

— Вся династия Инук произошла от первой Рассказчицы. Инук и Янда. В Килморде тоже были Одаренные, но вольгары уничтожили большинство из них. Некоторые думают, что вольгары — потомки первого Перевертыша. Правда, тот был волком, а вольгары — птицы…

Голос девушки звучал буднично и даже весело, хотя она не убирала руки с моей шеи, мягко придерживая, почти лаская.

— А другие считают, что вольгары были созданы из грифов. И я склонен верить в это после того, как столкнулся с ними в битве. Род Бин Дар произошел от Пряхи, как и Квандун. Все это — часть нашей истории, — раздался позади негромкий голос Тираса.

Я не услышала и не почувствовала его приближения — из-за стучащей в висках крови и пальцев леди Фири у меня на горле. Девушка тут же убрала руку и обернулась со скромной улыбкой. За Тирасом маячил Кель — его верная тень в эти тревожные дни.

— Его величество совершенно прав. — Леди Ариэль склонила голову. — Но Корвин и Дейн произошли от воина, который поразил дракона-Перевертыша. В их жилах нет дара. Вот почему Дейн столетиями удерживает трон, а Корвин — следующий в очереди на престол. Нет дара. Нет изъяна.

Она посмотрела на меня и подмигнула.

— Но затем династии начали скрещиваться, кровь смешалась, и все пошло не так. Вы согласны, Кель?

Она улыбнулась ему игриво. Или даже провокационно, я не была уверена. Леди Фири казалась дружелюбной и расслабленной, но слова, которые произносили ее губы, очевидно отличались от тех, что роились в этой кудрявой головке. Ее что-то тревожило. И похоже, этим чем-то была я.

— Без сомнения. Но король происходит из Дейна. И я тоже. Мы оба… лишены изъяна, — добавил Кель после секундной запинки.

Леди Фири скользнула к нему, повернувшись спиной ко мне и Тирасу, будто мы были старыми друзьями. Затем она привстала на цыпочки и почти коснулась губами уха Келя. Я не должна была услышать ее следующие слова, но они настигали меня повсюду и, как обычно, нашли и теперь.

— Но мы все знаем, что это не так, верно?

ЛОРДЫ И ЛЕДИ НАКОНЕЦ покинули Джеру. После их отъезда в замке воцарился относительный мир, но в последовавшие за свадьбой дни и недели Тирас потерял последний покой. Время словно ускользало от него. Он почти не спал и постоянно пребывал в движении, а если ненадолго и останавливался, то только чтобы выслушать жалобы, вынести справедливый приговор или наставить меня в очередном вопросе управления. Учеба казалась бесконечной. Тирас повсюду таскал меня за собой, показывая и объясняя, а если я выказывала усталость или недовольство, лишь вскидывал темные глаза и напоминал, что я теперь королева и мне «многому нужно научиться». Он умудрялся выводить меня из себя, даже когда я делала все, чтобы заслужить его одобрение.

Ночами Тирас покидал меня ради неба, а тусклый осенний рассвет все чаще не мог превратить его в человека. Я по возможности коротала время за чтением и письмом, но тосковала по нему с такой силой, что каждая разлука казалась вечностью, а возвращение становилось поводом для праздника. Во тьме или на свету, в огромном тронном зале или в уединении нашей спальни он был жестким, но нежным, надменным, но предупредительным и занимался со мной любовью так свирепо и ненасытно, что мне не оставалось ничего, кроме как подчиняться его воле, хотя я изобретала все новые способы бросать ему вызов.

Раз в неделю, если Тирас не исчезал в облаках, я принимала вместе с ним длинную череду жалобщиков. Тирас выслушивал детали дела и, быстро вынеся вердикт, подзывал следующего. Большинство его решений принимались с уважением, хотя несколько человек пытались спорить, а один даже плюнул ему под ноги, прежде чем стража спохватилась и вывела наглеца.

Через две полных луны после свадьбы перед королем предстала женщина в цепях. Ее лицо и одежда были грязны, словно ее волокли по улицам. Мужчина, который ее привел, гордо выступил вперед и заявил, что поймал Целительницу. Я взглянула на кандалы, сковывавшие запястья женщины, на глухую тоску в ее глазах и прервала допрос таким мысленным криком, что Тирас поморщился. Вели этому человеку ее освободить!

— Какие у тебя доказательства? — спросил король, не обращая на меня внимания.