"Золотое" столетие династии Романовых. Между империей и семьей - Людмила Сукина

Первая серьезная ссора в царской семье произошла из-за фамильных драгоценностей Романовых, которые по этикету должны передаваться от вдовой императрицы к царствующей. Но Мария Федоровна очень любила бриллианты и другие драгоценности и не захотела их отдавать. Александра была унижена и заявила Николаю, что не станет надевать эти драгоценности ни при каких обстоятельствах, пусть это даже сочтут нарушением протокола. Чтобы не допустить публичного скандала, Мария Федоровна с большой неохотой все же передала сыну драгоценные гарнитуры, полагающиеся по статусу его жене.

Старой и молодой императрицам удалось отдохнуть друг от друга только летом 1895 г. Николай и Александра провели его в Петергофе и в Царском Селе, а Мария Федоровна ездила на родину, в Данию. Впервые Александра получила в свое распоряжение целый дворец – Александровский Царскосельский. Она обставила его по своему вкусу. Сюда к ней приехала любимая сестра Элла. Они вместе занимались рукоделием и рисованием, гуляли по паркам.

В это лето у молодой императорской четы произошло еще одно радостное событие. Александра ждала ребенка.

Царская семья надеялась, что это будет мальчик. Рождение цесаревича было важно для престижа династии. Это был бы первый за долгое время наследник престола, родившийся от отца, уже сидящего на троне, а не от великого князя. К рождению ребенка срочно вернулась из-за границы императрица-мать Мария Федоровна, чтобы лично контролировать ситуацию.

Рождения наследника ждал весь Петербург. Когда у императрицы начались схватки, в состояние готовности были приведены артиллерийские расчеты столицы и Кронштадта. Рождение мальчика должны были приветствовать тремястами орудийными залпами, девочки – сто одним. Но 3 ноября 1895 г. артиллеристам пришлось стрелять только 101 раз. На свет появилась великая княжна Ольга Николаевна, крепкая и здоровенькая, весом 3 килограмма 600 граммов. Легкое разочарование родителей быстро сменилось радостью по поводу рождения дочки. Императрица Александра сама шила и вязала малышке кофточки и чепчики, купала ее и, казалось, могла возиться с ней целый день, если бы ее не отвлекали официальные обязанности. Молодая пара, 27-летний Николай и 23-летняя Александра, тогда думали, что у них будет еще много сыновей. Аликс и предположить не могла, что раз за разом будет разочаровывать своего мужа и испытывать чувство неполноценности перед свекровью, которая в свое время с честью справилась с семейным долгом – родила Александру III троих мальчиков, а первым ее ребенком был великий князь Николай. В 1897 г. Александра Федоровна родила дочь Татьяну, в 1899 г. Марию, в 1901 г. Анастасию, и только в 1904 г. родился цесаревич Алексей, к рассказу о котором мы еще вернемся.

Когда закончился годовой траур по императору Александру III, настал черед официальной коронации нового государя и государыни. Церемония происходила в мае 1896 г. в Москве.

Императорская семья остановилась в Петровском путевом дворце за пределами старой столицы. В полдень 25 мая Николай II в сопровождении обеих цариц, великих князей и княгинь и придворных въехал в Москву. Императорский кортеж должен был преодолеть семь верст московских улиц, прежде чем подъехать к Никольским воротам Кремля. Вдоль его следования в две шеренги стояли войска, за ними толпился народ. Счастливцы, чьи дома стояли на улицах, по которым проезжал император, смотрели на происходящее из окон и с балконов. Для «чистой» публики вдоль улиц построили деревянные помосты со скамьями. С одного из таких помостов за шествием наблюдала Матильда Кшесинская. Позже она писала: «Как мучительно мне было наблюдать проезд государя... он все еще был для меня Ники, которого я обожала и кто уже не мог, никогда более не мог принадлежать мне».

Царская семья находилась в середине процессии, после московской знати и придворных. Император Николай II ехал верхом на белой лошади. За ним также верхом двигались великие князья Романовы и иностранные принцы, приглашенные на коронацию; за ними – кареты с императрицами. Первой в золоченой карете Екатерины II ехала сорокадевятилетняя вдовая императрица Мария Федоровна. Во второй также роскошно убранной карете находилась Александра Федоровна. Обе улыбались и кивали народу, толпившемуся на тротуарах. На обеих сверкали великолепные украшения с жемчугом и бриллиантами.

Сама коронация происходила 26 мая. Погода стояла прекрасная, было солнечно и тепло. Но утром этого дня с молодой императрицей произошла маленькая неприятность, которую некоторые придворные сочли нехорошей приметой. При помощи слуг Николай и Александра в своих кремлевских покоях репетировали действия, которые несколько часов спустя должны были совершить на глазах большого количества людей в Успенском соборе. Александра училась застегивать пряжки тяжелой императорской мантии. А Николай надел ей на голову корону, как это полагалось сделать во время официальной церемонии. Чтобы корона не падала, придворный парикмахер хотел прикрепить ее к волосам царицы бриллиантовой заколкой, но слишком сильно нажал на нее, и острие булавки вошло под кожу. Александра Федоровна даже вскрикнула от сильной боли, показались капли крови. Парикмахер в большом смущении удалился из комнаты. Во дворцовых коридорах долго перешептывались об этом инциденте.

Еще одна досадная неприятность произошла уже с Николаем. Поднимаясь по ступеням алтаря Успенского собора, он не заметил, как с его плеч соскользнула тяжелая цепь ордена Андрея Первозванного, по сану полагающаяся императору. Она упала на пол. Стоявшие рядом придворные быстро подобрали ее, и многие даже не заметили, что что-то произошло. Но, чтобы в народе не ходили слухи о дурном предзнаменовании, со всех, кто видел падение цепи, взяли слово хранить молчание.

Николай хотел использовать для церемонии древнюю легкую шапку Мономаха. Однако императрица-мать и придворные настояли на соблюдении протокола коронации. Николай вынужден короноваться огромной, усыпанной крупными драгоценными камнями императорской короной Екатерины II, весившей три с половиной килограмма. Целый день после церемонии Николай II носил на голове тяжелую корону, которая была ему велика и все время съезжала на глаза. Она давила на шрам, оставшийся от удара японского меча, полученный во время поездки на Дальний Восток, и у царя сильно разболелась голова. Потом об этой, как тогда казалось, мелочи тоже вспоминали как о предзнаменовании.

Однако Александра Федоровна в тот день всего этого не замечала. Она была счастлива: это был день ее торжества. Всю церемонию организовали так, чтобы напомнить ее участникам о древности династии Романовых и исторических традициях преемственности власти в этой семье. Перед Успенским собором для молодой императорской четы приготовили два старинных трона. Николай занял алмазный трон царя Алексея Михайловича XVII в., инкрустированный 870 алмазами, 144 рубинами и 129 жемчужинами. Александра сидела рядом с ним на знаменитом троне супруги великого князя Ивана III Софии Палеолог, искусно вырезанном из слоновой кости византийскими мастерами XV в. Этим подчеркивалась связь династии Романовых с более древней династией Рюриковичей (Калитичей), потомков московского князя Ивана Калиты.

Коронация длилась пять часов, но Александра потом писала своим родным, что не чувствовала усталости. Наоборот, она испытывала необыкновенный эмоциональный подъем. Провинциальная немецкая принцесса становилась матушкой-императрицей громадного государства, самого большого и сильного в мире. Ее приветствовали праздничным благовестом тысячи колоколов московских церквей, а многотысячная толпа подданных кричала ей многократное «ура».