Брудершафт с терминатором - Татьяна Полякова

— Необязательно. Если речь идет о людях, которыехронически не в ладах с законом, у них для таких случаев не одна машинаприпасена. Хотя, как я уже сказал, несчастный случай я не исключаю. Кто-торешил, что через месяц на номера уже не обратят внимания, и спокойно разъезжалпо городу…

— А с сестрой Олега говорили?

— Конечно, но ей мало что известно. По ее словам, братработал охранником, где, сказать не может. В последние дни был задумчив, товдруг начинал говорить о больших деньгах, которые вот-вот получит, то казалсясовершенно подавленным. Сестра заподозрила несчастную любовь, пробовалапоговорить с ним, на что он ответил: «Да кому я нужен», чем только укрепилсестру в ее догадках. Однако имел ли он в виду Юлю, не ясно, скорее все-такинет. У сестры сложилось впечатление, что у той женщины есть ребенок. Онинтересовался игрушками и выспрашивал, что может понадобиться ребенку. Я бырешил, что девушка здесь все-таки ни при чем, то есть погибла она вовсе неиз-за знакомства с Олегом, если бы не еще одно совпадение. Несколько лет назадОлег работал в фирме «Феникс».

— «Феникс»? — удивилась я. — Но ведь этофирма моего мужа, то есть тогда она принадлежала не только ему, но и МаксуКазанцеву. Ты ведь знаешь Макса?

— Нет, но наслышан. Почему они, как бы это выразиться,расстались?

— С Анатолием? Не знаю. Когда мы познакомились, они ужеработали врозь.

— Большинство сотрудников ушли с Казанцевым, твой мужнабрал новый штат.

— Это что-то значит? — испугалась я.

— Нет. Не думаю. Одним из многих ушел Олег. Потомсудьба свела их с Юлей. Бог знает, что могло стоять за всем этим. И теперьузнать невозможно, раз оба мертвы.

— Это все?

— Я не волшебник, к сожалению. Кроме того, у меня ещекуча дел. Одно другого хуже. Будут новости, сообщу.

— Спасибо, — промямлила я.

— Пожалуйста, — улыбнулся он и простился.Разумеется, разговор с Виктором ничего не прояснил, только еще больше запутал.В самом деле, почему Анатолий предпочел расстаться с давним другом? То есть нерасстаться в буквальном смысле, а предпочел работать отдельно? И так ли ужспокойно они разошлись? А если на самом деле Макс затаил обиду? Он был знаком сОлегом, и когда понадобилось нас похитить… Господи, но, раз Олег работал в«Фениксе», получается, что и мой муж с ним знаком. Почему он умолчал об этом?Допустим, не узнал на фотографии, но фамилию-то должен был помнить или недолжен? Прошло пять лет. И все же… То, что мой муж что-то скрывает, совершенноочевидно, и это что-то самым непосредственным образом связано с Максом.Очередной разговор с мужем ничего не даст, в этом я была почти убеждена. Что жетеперь, жить и делать вид, что ничего не произошло? А если уже завтраслучившееся повторится?

Я ехала домой, без конца поглядывая в зеркало заднего вида иизводя себя этими мыслями. Темно-синего «Опеля» я больше не видела, но и это невернуло покоя душе. Анатолий оказался дома. Это тоже было странно, обычнораньше семи он не возвращался.

— Как провела день? — спросил он.

— Была у Майи, потом посидели в кафе.

— Да? Как Майка? Надеюсь, они не обиделись на нашвнезапный отъезд?

— Нет, все в порядке.

— Тебе звонил Виктор Сергеев, я слышал сообщение наавтоответчике.

— Да, мы встречались.

— А что такое?

— В каком смысле?

— Ты встречаешься с мужем своей подруги, вполнеестественно проявить любопытство.

— Надеюсь, ты не ревнуешь?

— Нет. Я беспокоюсь, — серьезно ответил он. —Памятуя, чем он занимается… Геля, что ты ему рассказала?

— О чем?

— Прекрати, — рявкнул он. Сашка испуганно замерла,а он попросил, с трудом справившись с эмоциями:

— Дочка, иди, пожалуйста, в свою комнату, нам надопоговорить с мамой. — Сашка послушно удалилась, а Анатолий вплотнуюприблизился ко мне. — Что ты ему рассказала?

— Попыталась убедить, что смерть Юльки не несчастныйслучай, — ответила я, вдруг испугавшись.

— Это все?

— Все.

— Я ведь тебя просил, — со вздохом сказалон. — Я сотню раз просил тебя… безопасность Сашки зависит от твоегомолчания. Это что, так трудно понять? Пока мы молчим, они не предпримут никакихшагов. Но как только они почувствуют опасность…

— Почему ты так уверен? — В чем?

— В том, что они не предпримут шагов. Или есть нечто,что ты упорно от меня скрываешь?

— Это маниакальный бред.

— Возможно, — грустно кивнула я и пошла к двери.

— Геля, — окликнул он, подошел и порывисто обнялменя. — Геля, дорогая, прости меня. Тебе здорово досталось, а я… я не могунайти правильных слов, я боюсь за вас и чувствую, что делаю только хуже. ВИспании я решил, что все позади, мы вновь счастливы, но стоило нам вернуться… Яне понимаю, что происходит.

Я слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза.

— Толя, я люблю тебя. Я тебя очень люблю. А когдачеловек любит, он многое готов простить. Прошу тебя только об одном: необманывай меня. Скажи мне правду. Даже если это очень трудно, скажи… — Он смотрелна меня, его глаза медленно меняли выражение, и еще до ответа я поняла: он нескажет. А я бы сказала? Вот так, глядя ему в глаза, я могла бы сказать: чтобыспасти ребенка, я изменила тебе? А потом изменила еще раз, не знаю почему,может, просто спятила. Смогла бы я сказать правду? Вряд ли. Так что не мне егосудить. Что же тогда делать? Послушать мудрого совета и ни во что не лезть? Ибог с ней, с Юлькой, раз ее все равно не вернешь? А я буду жить с любимым мужеми своим ребенком и каждый раз вздрагивать, на мгновение потеряв Сашку из виду?

— Я не понимаю, о чем ты, — горестно ответил он.

Утром, проводив мужа на работу, я пила кофе, без особогоинтереса поглядывая в окно. В одном Анатолий прав, мы не в состоянии оправитьсяпосле того, что с нами случилось. Я не в состоянии.