Однажды я тебя найду - Ричард Мэдли

– Как вы смеете вламываться в мой дом! Немедленно уходите! Я настаиваю, чтобы вы…

Джеймс взвел курок.

– Если не сделаете все, как я сказал, всажу пулю в ногу, ясно?

Доктор метнул свирепый взгляд.

– Да, конечно, у вас ведь оружие, monsieur. Ладно. Пойду и принесу все, что нужно. Ждите здесь.

– Еще чего. Я иду с вами.

Врач двинулся в другой конец дома, Джеймс – следом, тыча пистолетом ему в спину. Уже в приемной француз обернулся и посмотрел ему в глаза.

– Monsieur, я отказываюсь работать в таких условиях. Я не могу лечить под дулом пистолета.

– Еще как можете.

Джеймс грузно опустился на прикрученную к стене узкую кушетку.

– Ладно, – он демонстративно положил пистолет рядом, вытянул вперед раненую ногу и сморщился от боли. – Смотрите.

Доктор вытащил из-под стола деревянную табуретку, подставил под ногу Джеймсу. Затем осторожно размотал и бросил на пол пропитанный кровью шелковый шарф.

Кости больше не было видно, ее закрывал ком спекшейся крови. Входное отверстие раны оставалось чистым, но сильно почернело. Темную лунку окружал странный неравномерный кровоподтек.

Крякнув, врач встал и подошел к металлическому шкафчику у стены.

– Не так все и плохо, по-моему, – сказал он через плечо. – Рана чистая. Пуля прошла насквозь, так что в операции нет нужды. И кость не задета. Вам повезло, monsieur.

Он обернулся, в его руках были коробочки и флаконы.

– Промою йодом – будет больно, – затем присыпка для стерильности и дезинфекции. Швы накладывать не буду, раны со временем затянутся сами.

– Отлично. Приступайте.

Доктор занялся раной: промыл, присыпал порошком, приложил толстый марлевый тампон, затем со знанием дела перебинтовал и завязал концы бантом.

– Voilà! Все?

– Нет, не все. Я же говорил, что мне нужно болеутоляющее для спины.

Доктор кивнул и указал через дверь на помещение в другом конце коридора.

– Конечно. Сейчас схожу в аптеку. Подождите здесь.

– Я с вами.

Француз топнул ногой.

– Monsieur! Хватит уже! В аптеке только одна дверь, и она перед вами. К тому же видите, – он указал на стол, – телефон здесь.

Джеймс взглянул на старинный эбонитовый аппарат с красивыми перламутровыми вставками.

– Поймите, – продолжал доктор, – у меня нет возможности ни уйти, ни с кем-то переговорить. Так что прошу вас все же разрешить мне сделать свою работу.

Джеймс нехотя кивнул.

– Ладно. Но я наблюдаю за дверью. Даю вам ровно две минуты.

– Хорошо.

Доктор вышел из приемной и скрылся в аптеке.

Джеймсу было слышно, как он открывает и закрывает выдвижные ящики и чем-то шуршит. Затем все стихло, лишь доктор что-то напевал себе под нос.

– Эй! Вы что там делаете!

– Mon Dieu! – донесся приглушенный, сердитый отклик. – Готовлю вам лекарства, monsieur! Потерпите немного, прошу.

– Поторапливайтесь!

Вновь тишина. На этот раз стихло даже мурлыканье.

И вдруг на столе еле слышно щелкнул телефон.

«Мерзавец соврал! В аптеке параллельный аппарат».

Схватив револьвер, Джеймс соскользнул с кушетки, как можно тише пересек приемную и коридор, осторожно приоткрыл дверь в аптеку.

Француз стоял спиной к нему в трех шагах у противоположной стены и, конечно же, прижимал к уху телефонную трубку.

– Bonjour? Bonjour? – шептал он. – Il y a quelqu’un? [22]

Джеймс услышал, как что-то ответили, но не разобрал, что именно. Однако плечи доктора облегченно расслабились.

– Ah, Dieu merci, capitaine! Je suis de docteur de Licques. J’ai un homme…[23]

Будь он ближе или в состоянии быстро двигаться, он бы просто сбил доктора с ног пистолетом. Позже именно так Джеймс объяснял свои действия. Но в тот момент без малейшего колебания и угрызения совести нажал спусковой крючок. Лицо доктора врезалось в стену, спина выгнулась дугой от страшного ударного воздействия: пуля прошла слева от позвоночника, выдавив через грудную клетку большую часть сердца. В полной тишине тело сползло на пол. Нетвердой походкой Джеймс пересек комнату и одним ударом рукоятки разбил телефон вдребезги. Из оштукатуренной стены бессильно повисли провода. Gendarme на другом конце, наверное, слышал выстрел, но с этим Джеймс уже ничего не мог поделать. И все равно выругался, глядя на неподвижное тело у ног.

Деревенский врач обслужил своего последнего пациента.

– Я говорил, что расскажу тебе все.

Диана стала бледная как полотно. Пристально глядя на Джеймса, она сделала глоток воды и, осторожно поставив бокал на стол, наконец заговорила:

– Этот человек оказал тебе помощь, а ты застрелил его в спину. Зачем убивать, Джеймс? Ты мог его связать в конце концов.

Он вздохнул, откинул двумя руками волосы со лба.

– Ты ошибаешься, Диана. Он меня сдал! Французская полиция отправила бы меня на допрос в гестапо и глазом не моргнув. Он собирался рассказать, что у него в доме британский летчик, поэтому я и убил его. Он не оставил мне выбора. Подождал бы я еще секунду – и мне конец. Этот человек сотрудничал с врагом.

Она помолчала и вдруг широко распахнула глаза.

– О господи! Ты ведь с самого начала собирался его убить, да? Как только получишь, что нужно. Ты бы не стал его связывать, потому что знал: в конце концов он все равно позвонит в полицию. Я права?

Джеймс наклонил голову.

– Очень хорошо, Диана. Да, с того самого момента, как он вынудил меня достать оружие, я понял, что его придется убить. Видишь, ты идешь в точности по тому же логическому пути, что и я в тот день. Ставки были неимоверно высокими. Ты начинаешь понимать, так? Ну же, скажи?

Она нехотя кивнула.

– Думаю, да.

Задумавшись, Джеймс сделал очередную глубокую затяжку.

– Разумеется, – продолжал он, – помоги он мне по своей воле, то не вынудил бы на такой поступок и все сложилось бы совсем иначе. Но он был глуп. И сделал неправильный выбор. Шла война, я был готов на все, только бы не попасть в плен.

– Да, если бы ты хотел воевать и дальше. Но ты не хотел. Ты удрал.

Надолго повисла тишина. Взгляд Джеймса стал жестким, губы сжались. Он явно не собирался спорить с этим утверждением.