Всюду кровь - Клод Изнер

Миро поднял глаза. Бетти Грин смотрела на него неподвижными, безумными глазами.

– Вспомните, душечка, – прошептала она, – вы кое о чем попросили Мари-Джо. Ей нужно было зайти за нужной вам книгой к старьевщику на улицу Тайандье, ей было как раз по пути. Ролан приметил там томик Жюля Верна, старьевщик просил за него триста франков. Вы спросили Мари-Джо, сможет ли она заплатить, обещали вернуть ей деньги при встрече. Что же, Миро, вы ничего такого не помните? Я освежу вам память.

Бетти Грин потушила сигарету и с улыбкой прислонилась спиной к оттоманке.

– Мари-Джо зашла на улицу Тайандье. Сквозь темное стекло витрины невозможно было понять, что происходит в магазине. Дверь оказалась не заперта. Мари-Джо вошла, поздоровалась. Никого. Она осмотрелась: лавка была завалена кучами невообразимого хлама, над ними гордо высился пыльный сервант. Вскоре Мари-Джо, потеряв терпение, принялась ходить по магазину, выдвигать ящики, открывать коробки с рисунками. На одной из полок она заметила толстую красную книгу. Именно эта книга и была ей нужна: Жюль Верн, «Двадцать тысяч лье под водой». Прямо под заглавием была приклеена бумажка, на которой значилось: «Для Ролана Френеля». Мари-Джо вновь поздоровалась, но к ней так никто и не вышел. Она вытащила три банкноты по сто франков, нацарапала на листке: «За книгу Жюля Верна», добавила дату и время, положила деньги и записку на видное место. Убирая книгу в сумку, она вдруг услышала какой-то звук в помещении за магазином. Мари-Джо пошла на звук, с трудом пробираясь сквозь заставленную старой мебелью лавку. Звук не прекращался. Внезапно из темноты на нее вихрем обрушилось что-то мягкое, невесомое: перья, облака перьев из разорванного диванного валика, который свалился ей на голову с кривоногого буфета. Потеряв равновесие, Мари-Джо выронила сумку. Она опустилась на четвереньки и принялась на ощупь собирать свои вещи, рассыпавшиеся по полу. Внезапно она наткнулась рукой на что-то вязкое. Она вскрикнула, наклонилась. За раскрытым сейфом лежало еще теплое тело пожилого мужчины: глаза открыты, лоб, щеки и шея залиты кровью. Она замерла. С улицы донесся детский голос: он вырвал ее из оцепенения.

– Лора, мерзкая обманщица, ты спряталась в лавке Леонара, я так не играю!

Мари-Джо обернулась. В полумраке лавки она вдруг увидела какую-то девочку. Та резко дернулась, не удержала равновесие и плашмя повалилась на пол. Мари-Джо протянула к ней руку, потрогала за плечо. Девочка тут же с воплем вскочила и бросилась к освещенной тусклой лампочкой клетушке позади лавки, захлопнула дверь и заперлась изнутри.

Бетти Грин села на корточки. Теперь ее лицо оказалось в поле зрения Миро. Она с притворной печалью взглянула на него.

– Лора, Лора, – шепнула она, – девчонку звали Лора, Миро. Вы ее знаете, она изрядно похорошела с тех пор: округлости, ямочки, все, что нужно. Вы ведь понимаете, кого вам следует благодарить за знакомство с ней? Меня и только меня.

Она чересчур громко расхохоталась и тут же замолкла, поджав губы. Затем вновь обратила на Миро свой безумный взгляд.

– Я ничем не рисковала, отправляя вас на улицу Патриархов. Я знала, что вы не устоите перед ней, это ваш тип женщины, Миро, Мари-Джо мне рассказала. Вам ведь всегда нравились маленькие шлюшки с ангельскими личиками? Кроме того, вам под сорок, лишь свежая плоть способна помочь вам хоть ненадолго забыть о том, что вы уже давно не мальчик.

Миро с трудом дышал, ему не хватало воздуха. Пережитое потрясение его совершенно парализовало. Лора, Мари-Джо, старьевщик, Жюль Верн – все это не имело ни малейшего смысла. Что там говорил Дитрих? «Она стала свидетельницей убийства… Ей было лет двенадцать или тринадцать… Она играла в прятки с моими внуками…»

Он слишком долго не открывал глаза, и Бетти Грин решила, что он потерял сознание. Она бесцеремонно встряхнула его, резким голосом вернула к действительности.

– Ну-ка прекратите! Я еще не закончила, Миро, слушайте внимательно! Мари-Джо бросилась на улицу. Она столкнулась с толстой женщиной, которая выгуливала собаку. Женщина резко оттолкнула ее, сорвала с нее шарф. Каким-то чудом Мари-Джо вскочила в уже отъезжавший от остановки автобус, прижалась лицом к стеклу. За окном мелькали улицы, перекрестки, а она все пыталась успокоиться, привести в порядок мысли. Ничто не доказывало, что старика убили, возможно, он сам случайно упал, в этом случае ей нечего бояться. Да, но если это действительно было убийство, все указывало на нее: отпечатки пальцев, написанная ее рукой записка, ее шарф, свидетели… Когда автобус доехал до конечной остановки, она вышла из него и пошла наугад, не разбирая пути. Вернуться домой? Ни в коем случае, сначала нужно узнать, что на самом деле случилось в лавке старьевщика. Куда ей податься? Она прошла вдоль бесконечной ограды кладбища, увидела перед собой какую-то жалкую гостиничку. Зарегистрировалась в ней под моим именем – видите, Миро, вот когда я появилась в этой истории. На следующий день в газетах не было ни слова о происшедшем. Мари-Джо весь день бродила среди могил по кладбищу Пер-Лашез. В районе пяти вечера она вернулась в гостиницу, купив целую стопку газет. На четвертой странице «Фигаро» обнаружилась заметка. Она показывала ее мне, я вам ее прочту, вот заголовок: «Героический поступок консьержки». Забавно, звучит как название какой-нибудь патриотической песни. Продолжение вам тоже понравится.

Бетти Грин надела очки.

«Вчера вечером, в районе восемнадцати часов, мадам Эмильена Багу, семидесяти четырех лет, забыв о сильной боли в спине, смело бросилась на помощь ребенку. Ей удалось спасти девочку от рук преступника, который к тому времени уже успел убить месье Аристида Леонара – мирного старьевщика с улицы Тайандье. Полиция располагает множеством улик. Благодаря показаниям мадам Багу и спасенной ею девочки, следователи сумели составить фоторобот убийцы, которого называют «человеком в красном шарфе».

– Просто детективная история какая-то! – усмехнувшись, заключила Бетти Грин. – В ней есть все, что нужно: привратник, невинная голубка, таинственный злодей. Но только на деле голубка оказалась той еще дрянью. Знаете, что она рассказала полицейским? Она видела, как человек в красном шарфе ударил старьевщика. Лгать нехорошо, а такая наглая ложь заслуживает серьезного наказания. Она за это заплатит. Вы спрашиваете, как? Терпение, душечка, всему свое время, но обещаю вам, вы очень удивитесь.

Миро пошевелил головой, пытаясь повернуться. Сколько еще это будет длиться? Лора! Где Лора? Он слышал нерегулярные глухие удары за стеной. Как бы отклеить этот чертов пластырь! Тогда он сумел бы привлечь внимание соседей. Он бросил взгляд на сидящую рядом с ним безумную женщину. Она налила себе стакан оранжада и подняла его, будто бы собираясь выпить за здоровье Миро.

– Я бы и вам предложила, но вы ведь стреножены… Так о чем, бишь, я? Мари-Джо несколько раз перечитала заметку. Она то рыдала, то злилась, то чувствовала полное бессилие, то не могла поверить в то, что это действительно происходит. Ей казалось, что она вдруг стала героиней дешевого детектива. Ей вдруг пришла на ум одна мысль – столь ужасная, что она тут же отмела ее в сторону: ведь это вы, Миро, отправили ее к старьевщику. В этот момент она вдруг словно впервые увидела книгу, лежавшую на ночном столике. На обложке темнело какое-то пятно; от книги шел затхлый запах. Внутренний голос шептал Мари-Джо: «Это кровь, кровь, кровь, я знаю». Она взяла книгу за обрез, та выпала у нее из рук и раскрылась, обнаружив среди страниц записку, напечатанную на пишущей машинке: «Первое издание в твердом переплете, 1871 год, пометки сделаны рукой Луизы Мишель после ее возвращения из ссылки в Новую Каледонию. См. диссертацию Л. А. Депьерра под названием “Действительно ли книгу «Двадцать тысяч лье под водой» написала Луиза Мишель?”» – на одном дыхании выпалила Бетти Грин.