Синяя Птица - Елена Самойлова

– А ты как думаешь? – Я спрятала руки за спину, не желая, чтобы Данте увидел, как они выглядят. Сама-то я мельком на них глянула и тихо застонала – кисти распухли, на ярко-розовой коже уже вздулись первые волдыри, наполненные прозрачной жидкостью… Бррр, кошмар какой-то!

– Дай, посмотрю.

– Нет! Незачем тебе на это смотреть! Сейчас Вилька забинтует, и тогда любуйся, сколько угодно!

– Брось. – Он успокаивающе провел ладонью по моим волосам и едва заметно улыбнулся глазами, в которых вспыхнули серебряные искры. – Я не раз видел ожоги, и в этом нет ничего ужасного. Они заживут, и твои руки станут такими же нежными, как раньше. Не нужно стесняться боевых ранений.

– Ты еще скажи, что ими гордиться надо, – проворчала я, но все-таки перестала прятать обожженные руки за спиной. Данте осторожно осмотрел пострадавшие кисти (к счастью, пострадала только тыльная сторона ладоней, так что брать предметы я могла безболезненно), нахмурился, но ставить диагноз благоразумно не стал.

– Ревилиэль, нельзя ли побыстрее? Чем быстрее наложишь мазь, тем быстрее заживут ожоги!

– Все, все, нашла уже! – Вилька подскочила к нам, держа в одной руке баночку с мазью, а в другой – узкие полоски чистой ткани, используемые в качестве бинтов.

Данте выхватил из Вилькиных рук мазь и осторожно, стараясь не причинить боли, стал накладывать ее толстым слоем прямо на ожоги. Руки тотчас начало нещадно щипать, но я, сцепив зубы, мужественно дотерпела всю процедуру до конца. Наконец мне замотали кисти бинтами, чтобы мазь не стерлась раньше времени, и, к моему несказанному облегчению, оставили меня в покое. Я наконец-то расправила плечи и тотчас сдавленно ойкнула – в пылу драки я совершенно забыла о царапинах чуть ниже ключиц, а в процессе перебинтовывания боль от ожогов успешно перекрывала неприятные ощущения от неглубоких царапин. Хэл подозрительно уставилась на меня и с беспокойством спросила:

– Ева, так сильно руки болят?

– Да нет, – ответила я, стараясь сохранять этакий легкий тон. – Просто вспомнила, что у меня еще на груди царапины есть.

– Че-эго? – Вилька подскочила ко мне и беззастенчиво заглянула мне за ворот рубашки. – Ну, там ничего страшного, – с облегчением сказала она, закончив осмотр. – Всего лишь неглубокие царапинки.

– Неглубокие? – поразилась я. – А отчего же у меня рука онемела?

– Оттого, что тебе на болевую точку надавили, – охотно просветила меня лучшая подруга, сноровисто шуруя у меня под рубашкой, промывая царапины травяным настоем и заклеивая их самоклеющимся бинтом. – Чуть ниже ключицы, ближе к подмышке, у человека есть болевая точка. Если на нее надавить, то рука ненадолго онемеет. Если надавить очень сильно и со знанием дела, то можно добиться онемения минут на пять. Согласись, это недолго, но если в бою ударить в такую точку ближе к той руке, в которой противник держит меч… Представь, что ты не можешь пользоваться правой рукой в разгар боя. Ясно?

– Офигеть… – резюмировала я, глядя на забинтованные руки. Хорошо хоть, что пальцы заматывать не пришлось, а то бы я стала натуральным инвалидом – половина заклинаний сопровождается пассами, которые нужно производить пальцами рук, причем другая половина заклинаний либо не действует на нежить, либо они слишком мощные и срабатывают по принципу: «Всех убью, один останусь!»

– Ничего, на самом деле все не так уж страшно… – попыталась меня утешить Вилья, но у нее это плохо получалось.

Особенно после того, как выяснилось, что перчатки на замотанные кисти не лезут, а Вилькины были одного размера с моими, так что на осеннем холоде я оставалась с окоченевшими пальцами.

– Вот…! – Немногословно, но эмоционально высказалась я. Данте, помогавший запихивать вытряхнутое барахло обратно в сумку, услышал, о чем речь, и, оторвавшись от своего занятия, протянул мне свои черные перчатки:

– Возьми.

– А ты?

– Еваника, не издевайся надо мной, ладно? Ты что, на полном серьезе считаешь, что я осенью без перчаток пропаду? Надевай и не строй из себя героиню всех времен и народов, и так уже нагеройствовалась сегодня.

– Спасибо… – смущенно поблагодарила его я и попыталась натянуть свежеполученные перчатки на замотанные кисти. На удивление, перчатки сели как влитые, правда, пальцам было чересчур свободно, но движениям это не мешало, а значит, было как нельзя кстати.

– Не за что. – Данте широко улыбнулся и подмигнул мне, одновременно стягивая свои длинные волосы в хулиганский хвост на затылке. – Совсем с ними замучился – так в глаза и лезут.

– Ага… – тихо произнесла я, откровенно любуясь его лицом, словно вылепленным искусным скульптором. Вилька, наверно, поймала этот взгляд, поскольку осторожно тряхнула меня за плечо и нарочито громко поинтересовалась:

– Ев, а долго ожоги заживать будут?

– Ну-у… – задумалась я, припоминая уроки наставника. – Думаю, дня через три можно будет снять повязки. Следы, конечно, еще долго видны будут, но ожоги затянутся довольно быстро.

– Отлично! Выходит, когда мы подойдем к Рассветному пику, ты уже сможешь в случае необходимости карабкаться по скале, – с улыбкой сказал Данте, протягивая мне мою сумку.

– Выходит, так, – улыбнулась я в ответ. – Ну что, двинули?

Мы медленно продвигались в глубь Серого Урочища. Вообще-то сама по себе проклятая низина занимала примерно двенадцать верст в ширину и двадцать с хвостиком – в длину. К сожалению, вытянутой она была как раз по направлению с юга на северо-запад, аккурат к подножию Закатного пика, так что пилить нам через эту гадость придется целый день, и хорошо еще, если ночь мы встретим уже у гор Гномьего Кряжа, а не в Сером Урочище.

Мечты, мечты…

День плавно приближался примерно к двум часам пополудни, а прошли мы в лучшем случае с десяток верст, приближаясь к таким дебрям, куда не рисковали соваться даже вездесущие травники в поисках редких трав. Я плелась в хвосте процессии, кляня тот день, когда Хэл подбила меня согласиться на это изначально авантюрное предприятие.

И вообще – чувствовала я себя по меньшей мере паршиво. Поначалу я еще как-то старалась идти наравне с эльфами, айранитами и прочими полукровками, но потом поняла, что не фиг простому человеку гнаться за такими «высшими существами», и поэтому постепенно передислоцировалась из середины цепочки в самый хвост, впрочем стараясь не сильно отставать. Кисти невыносимо зудели, плечи ныли, а ноги отказывались повиноваться.

В конце концов Хэл, шедшая передо мной, сжалилась и во всеуслышание потребовала привала. Ребята немного поломались, правда, больше для приличия, но все-таки согласились. Пока Вилья с Алином разбирали провизию, я уселась на сложенное вчетверо одеяло и с наслаждением вытянула гудящие от долгой ходьбы ноги. Удивительно – по лесам в окрестностях Стольна Града я могла шляться целый день, и усталости не было и в помине, здесь же меня постоянно клонило ко сну, а ноги начали гудеть уже после часа ходьбы. Впрочем, последнее понятно – тропы тут нет, а идти, переступая с кочки на кочку и перешагивая через вывороченные корни деревьев, несколько утомительно, если не сказать больше.