Искусство бега под дождем - Гарт Стайн

— Энцо! — приказал Дэнни. — Положи документы на пол.

Я отказался.

— А ну положи! — заорал он.

Я замотал головой.

— Иди ко мне, — позвал Майк.

Я посмотрел на него, в руке у Майка был банан. Майк с Дэнни разыгрывали известную сцену — первый был хорошим полицейским, второй — плохим. Майк вел нечестную игру. Он знал, как я люблю бананы. И все же я устоял.

— Энцо, мать твою, иди сюда! — заорал Дэнни и бросился ко мне.

Я выскользнул из его рук.

Они имели явное преимущество, поскольку моя подвижность была серьезно ограничена. И все-таки это была настоящая гонка. Я финтил, ускользал, делал обманные движения, уклонялся, не давая схватить себя за ошейник. Я их перехитрил.

Документы находились у меня в зубах. Я не выпустил их, даже когда они загнали меня в угол в гостиной. Даже когда едва не схватили меня и чуть было не вырвали их из моей пасти. Я знал, что нахожусь в ловушке, но продолжал сражаться. Потому что Дэнни сам учил меня: «Пока тикает секундомер, гонка не кончилась». Я обвел глазами комнату и заметил, что одно из окон приоткрыто. Совсем чуть-чуть. На нем висела штора, и все же это был выход.

Превозмогая боль, я рванулся к окну. Из последних сил прыгнул. Окно растворилось. Я едва не запутался в шторе, но в конце концов освободился от нее. Она скользнула в сторону, я сиганул вниз и вывалился на веранду. Я упал на бок, вскочил и помчался на задний двор.

Майк и Дэнни, задыхаясь от погони, вылетели через черный ход, но вместо того, чтобы броситься за мной, остановились, наверное пораженные моей ловкостью и целеустремленностью.

— Это ж надо. В окно, — тяжело дыша, сказал Майк.

— Сиганул, — закончил за него Дэнни.

Да, да. Я такой. Я могу и сигануть.

— Сними мы его прыжок на камеру, мы бы десять тысяч долларов сорвали в передаче «Забавное домашнее видео», — проговорил Майк.

— Отдай мне бумаги, Энцо, — попросил Дэнни.

Я замотал мордой. Майк рассмеялся.

— Не смешно, — заметил Дэнни.

— Напротив. Очень забавно, — возразил Майк.

— Отдай документы, — повторил Дэнни.

Я положил бумаги перед собой и наступил на них лапой. Вдавил их в землю. Я пытался похоронить их. Майк снова рассмеялся. Дэнни, наоборот, здорово рассердился. Он смотрел на меня, и глаза его яростно горели.

— Энцо, — прошипел он, — я тебя предупреждаю.

Ну и как я должен был поступить? Я как мог все ему сказал. Он не понял? Ему же хуже. У меня оставался еще один аргумент.

Последний. Я поднял заднюю лапу и пописал на документы.

Жесты — это все, что у меня есть.

Увидев, что я делаю, они закатились от смеха. Дэнни и Майк. Хохотали до слез. Не помню, сколько лет я не видел, чтобы Дэнни так ржал. Лица их раскраснелись. Они рухнули на колени и продолжали хохотать, пока не устали.

— Ладно, Энцо, — выдавил Дэнни. — Молодец. Я тебя понял.

Только тогда я отошел от пропитанных мочой документов и приблизился к нему.

— Позвони Лоуренсу, он отпечатает новые, и ты подпишешь, — предложил Майк.

Дэнни поднялся.

— Нет, — ответил он. — Энцо правильно советует. Ссать я хотел на их мировую. Не буду ничего подписывать. Я не совершал ничего дурного и не сдамся. Я никогда не сходил с дистанции.

— Они обалдеют, — проговорил Майк со вздохом.

— Меня это не волнует, — отозвался Дэнни. — На дистанции я борюсь до последней капли бензина. Уходить с нее не собираюсь. И я выстою. Я обещал Зое. Я еще на трассе.

Когда мы вернулись домой, Дэнни выкупал и обтер меня. Потом включил в гостиной телевизор.

— Какая из них твоя любимая? — спросил он, обводя глазами полку с видеокассетами гонок, каждую из которых мы с ним смотрели с одинаковым удовольствием. — Давай поставим вот эту, я знаю, она тебе нравится.

Он вставил кассету. Гран-при Монако одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года с участием Айртона Сенны, где он под проливным дождем преследовал лидера гонки Алена Проста. Если бы гонку не остановили из-за погодных условий, Сенна бы ее выиграл, потому что для него плохих погодных условий не существовало. Дождь словно обходил его стороной.

Мы на одном дыхании просмотрели всю гонку, сидя рядом, Дэнни и я.

Пришло лето моего десятилетия, жизнь наша стабилизировалась, хотя и не полностью. Мы продолжали дважды в месяц видеться с Зоей, которая за последнее время сильно вытянулась и минуты не пропускала, чтобы не задать какой-нибудь вопрос, высказать смелое предположение или выдвинуть столь оригинальную теорию, что Дэнни оставалось лишь улыбаться от гордости.

Кости у меня после столкновения с машиной заживали плохо, но я решил не вводить Дэнни в траты, как в тот вечер в ветеринарной клинике. Я стойко переносил боль, хотя временами она не давала мне спать ночами. Я изо всех сил старался не сбиться с жизненного ритма, но был сильно ограничен в движениях. Я уже не бегал и не прыгал, не летал стрелой или во весь дух, но семенить трусцой еще мог. Я чувствовал, что конец мой близок, поскольку слышал обрывки разговоров людей, знакомых с моей судьбой. Все они в один голос уверяли Дэнни, что раны на собаках заживают легко и быстро, что собаки легко приспосабливаются к своим недугам и что выгляжу я бодрым и легким на подъем.

Деньги все еще были источником наших постоянных проблем, так как Дэнни отдавал «близнецам»-извергам часть своего заработка, а хладнокровный мистер Лоуренс требовал от Дэнни постоянного пополнения счета и готовности к дополнительным расходам. К счастью для Дэнни, его шефы охотно шли на уступки, меняя расписание его работы и давая ему возможность и встречаться с разными людьми, и подрабатывать на престижных водительских курсах, что позволяло Дэнни без труда оплачивать услуги мистера Лоуренса.

Иногда Дэнни брал меня с собой в автошколу, на трек. И хотя кататься мне с ним не разрешалось, я с удовольствием следил за ним, сидя на трибуне. Вскоре меня стали считать гоночной собакой, мне же особенно нравилось семенить по паддоку, разглядывать новенькие автомобили последних моделей, в которых приезжали богатые мужчины и женщины, чьи банковские счета пополнялись деньгами, заработанными на высоких технологиях. От шустрых «лотус-эксиж» до классических «порше» и роскошных «ламборгини», там всегда было на что посмотреть.

Помню, как-то преподавали мы в конце июля, жарким днем, и когда все машины находились на трассе, я вдруг заметил, как к административному зданию автошколы через паддок подъезжает великолепный «Феррари F430». Вышел из него невысокий пожилой человек, и в ту же минуту в дверях автошколы появился ее владелец, мистер Дон Китч, и направился к нему. Они обнялись и несколько минут разговаривали.