Москвест - Андрей Жвалевский

Бомммм!

Последнее, что успела заметить Маша — два голубя, вылетевшие у нее из-под носа.

— Невеста! Невеста! Призрак! Аа-а-аа!.. Святой Боже! Это она! И жених!..

Такого переноса во времени у них еще не было. Ни секунды на размышление, ни малейшей возможности подумать и оглядеться. Толпа народу вокруг, у всех в глазах неподдельный ужас. Мишка метнулся в одну сторону, в другую… Маша, ничего не видя под фатой и путаясь в длинном платье, бросилась следом за ним.

Рванули внутрь церкви, пробежали по коридорам, дверь, дверь… Свет! Улица! Маша все-таки упала, и Мишка рывком поднял ее, перекинул через плечо и, пригибаясь, пересек двор. Дальше уже вместе они неслись узкими улочками, забились во двор. Мишка достал из-за пазухи одежду.

— Давай, быстро!

— Помогай, я сама не справлюсь!

С большим трудом содрали с Маши подвенечный наряд, засунули его под сарай и сами забились в щель между сараем и дровами. Потихоньку дыхание восстановилось, руки перестали колотиться, и голова опять приобрела способность соображать.

— Ты поняла, что это было? — спросил Мишка.

— Не очень, — честно ответила Маша.

— Мы появились в той же церкви, только через непонятно пока сколько лет. Слышала, что они кричали?

— Не очень, — опять честно призналась Маша.

— Они кричали, что «невеста-призрак» и «та самая». Значит, жива легенда. Все у нас получилось!

Миша заметно приободрился.

— Во здорово, а! Акакий — молоток, вовремя звонить начал. А я еле успел голубей выпустить. Интересно, как там бедные птички? Улетели? Жаль, нельзя было на все это со стороны посмотреть! Мы исчезли — птицы улетели! Супер идея! А ты — молодец, классно сыграла. Казалось, что ты прям в обмороке, еле идешь. И споткнулась так натурально, и обрадовалась так естественно! Просто актриса.

— Я не играла, — тихо сказала Маша. — Мне, правда, страшно было. И я тебе обрадовалась. Как родному…

Повисла пауза. Очень долгая.

Мишка растерянно, с секундным интервалом моргал, глядя на Машу. Маша, краснее заката, блуждала глазами по крышам, по стенам, по земле… всюду, лишь бы на Мишку не смотреть.

— Ладно, — наконец сказал тот деревянным голосом, — давай разбираться со временем…

Судя по всему, на сей раз занесло их не на пару десятков лет: и народ на улицах, и сами улицы выглядели по-другому.

Много шастало людей совсем не крестьянского вида, больше похожих на мастеров Пушечного двора. Восточные торговцы в халатах и тюрбанах не вызывали ни у кого удивления, то есть явно были тут своими.

А самое главное — народу стало гораздо больше, и толпа быстро подхватила, поволокла Машу с Мишкой. Впрочем, Маша и рада была отвлечься, да и Мишка с жадностью прислушивался с разговору. Но пока ничего толком выслушать не удавалось: жаловались на цены, обсуждали войну «с туркой», делились сплетнями — в том числе и появлением «призрачной невесты». Пару раз упомянули предстоящую коронацию «государя императора», и это навело на кое-какие мысли.

— Император, — наморщил лоб Мишка, — это уже после Петра Первого, так?

Маша угрюмо кивнула, рассматривая здоровенную башню, которую она не помнила ни по старой Москве, ни по Москве XXI века.

— Смотри, какая красивая! — воскликнула Маша. — Что это?

— Башня, — отмахнулся Мишка. — Сгорела небось.

— Почему сгорела? — не поняла Маша.

— А почему здесь все горит? — съязвил Миша. — Сейчас ее в Москве точно нет. То есть не сейчас, а у нас дома. Значит сгорела. Или сломали.

— Ну что ты, — не поверила Маша, — не могли ее сломать. Она же просто удивительно красивая. Не поднялась бы рука.

— Слушай! — Мишку вдруг осенило. — Наши вещи ведь с нами путешествуют, так?

— Так, — Маша пока не понимала, к чему он клонит.

— Значит… да где ж она… значит, и бумажка с нами поедет дальше… Ага!

И Мишка выудил из кармана кусок чертежа колокола и маленький уголек.

— Ты зачем чертеж испортил! — напустилась на него Маша. — Надо вернуть…

И тут же осеклась, осознав собственную глупость. К чести Мишки, он не стал ехидничать, слишком увлекся рисованием необычной башни. Однако от этого благородного занятия его оторвали самым бесцеремонным образом.

— Стоим, значить, — послышалось у ребят за спиной. — Пялимся.

Маша оглянулась и увидела двух мужиков с наглыми физиономиями, которые улыбались. Но нехорошо улыбались, гаденько.

— А чё, — в тон им ответил Мишка, — постоять нельзя?

— Да ты доку́мент свой покажь и пялься, — тут же наехал один из мужиков, не переставая скалиться.

— Шиш тебе, а не доку́мент! — огрызнулся Мишка, на всякий случай заслоняя собой Машу.

— А за это уже можно и огрести! — радостно сообщил второй и начал грозно надвигаться на Мишку. — Я вас, беглых, за версту чую, я в сыске уже десяток лет работаю! Понапрутся в столицу и пялятся! А доку́мента нету!

— Да что случилось, что вам от нас нужно? — вскрикнула Маша.

— Ой, дурочку она изображает, ой, ей непонятно, — начал паясничать первый мужик. — Сейчас пойдешь в управление, и тебя быстренько домой отправят. К барину. А уж он-то вас и уделает, мало не покажется! Где приписаны, а?

— При чем тут прописаны? — совсем растерялась Маша.

А в голове у нее пронеслось: «Может, прав Мишка — мы в альтернативной реальности? Башни какие-то непонятные, прописка… Какая тут может быть прописка?»

Мужики ловко прижимали свою жертву к стене. Судя по реакции прохожих (то есть по отсутствию реакции), это были не грабители среди бела дня. Скорее, представители закона.

— Ты, голуба, не лепечи, ты уже свое отлетала. Поойдем-ка с нами. Пока по-хорошему.

— Мужики, может, договоримся? — спросил Мишка.

И Маша, и мужики оцепенели.

— Чё? — спросил один.

— Ну чё-чё? — усмехнулся Миша и полез в карман. — Вы же могли нас и не увидеть?

Миша достал кошелек, вынул оттуда по монете и сунул в руки изумленным работникам сыска.

Сначала они оцепенели, потом глянули на Мишку… на монету…на кошелек…

Не успел Мишка и мигнуть, как уже летел в стенку ближайшего дома, отброшенный мощным ударом кулака. А его кошелек делили между собой представители закона.