Сказки темного города. Фатум - Наталиса Ларий

– Ты не сердишься? – беспокойно проговорила я. – Мне просто нужны были ответы, а здесь я не знаю никого, кто мог бы мне помочь с этим.

– Нет, не сержусь, – все так же спокойно проговорил Бран, но по тому, как он сжал скулы, я поняла, что преступила такую черту, которую не следовало игнорировать. – Но, если еще раз окажешься на территории поместья Торджеров, можешь забыть о моем доверии.

– Бран, ты что! Он просто помог мне! При чем здесь доверие? – воскликнула я.

– Ты меня поняла? – вервольф прищурил глаза, всем видом давая понять, что обсуждать этот вопрос он не намерен.

Смотря в глаза стального оттенка, в которых едва уловимо были заметны непреклонные нотки души мужчины, я даже поежилась от того, насколько огромно было влияние Брана на меня. Я никогда не была девочкой робкого десятка, всегда могла постоять за себя или же отстоять свою точку зрения, но не в этом случае. Рядом с ним я чувствовала себя маленьким ребенком, беспомощным и хрупким. Всем нутром я чувствовала то, насколько он сильнее меня морально. Понимать я это стала только сейчас и преклонение коленей перед этим мужчиной было даже не обсуждаемо для меня, с чем я практически смирилась к этому моменту. Может потому, что чувствовала то, что его сила не подавляет меня, а направляет в нужное жизненное русло, что он просто таким образом дает понять мне, что я должна быть нежной и ранимой половинкой рядом с ним, а не орущей гарпией, добивающейся с пеной у рта того, что она хочет.

– У меня нет ощущения, того, что мы с тобой равны, – задумчиво проговорила я.

– Что? – он перевел на меня взгляд и приподнял бровь.

– Если я вервольф. Почему тогда не чувствую себя равной тебе по силе духа? Твоя мать говорила, что в паре вервольфы равны. Но у меня такого ощущения нет. Почему, Бран?

Он смотрел на меня с неким недоумением и спустя какое-то время ответил:

– Ты молодая еще, Кэтрин. И тебя растили как человека. О каком равенстве духа может идти речь? Ты всегда будешь слабее меня.

Я закусила губу и недовольно отвернулась, на что Бран расхохотался.

– Ничего смешного не вижу, – буркнула я недовольно.

– Говорю же, что ты еще ребенок. И мать судит обо всем тоже со своей колокольни. Она всегда перегибала палку и брала в отношениях с отцом напором. Но, как по мне, это не очень хорошо. Не будь она такой беспрекословной, то может быть каких-то моментов неприятных в их жизни можно было избежать.

– Значит правда то, что вервольфы выбирают часто женщин из людей себе в спутницы потому, что они слабее и мягче характером? У твоего отца была такая женщина? – я напряглась, задавая такой вопрос.

– Нет, у отца не было, – ответил Бран. – Он многое делал для государства и его жителей, все время был занят. И ему за глаза хватало внимания моей матери. И сразу отвечаю на немой вопрос в твоих глазах. Я не буду заводить еще одно создание из дома Дирана, мне с лихвой хватит и тебя, – усмехнулся он.

Я ничего не ответила на это, но едва сдержала вздох облегчения, которое испытала после этих слов.

Когда мы въехали на территорию окружающего дворец многовекового леса, то на крутом повороте едва не столкнулись с опрокинутым экипажем, возле которого стояла, кто бы мог подумать, сама Вильера собственной персоной в компании Шэрбон и Рамины. Их кучер пытался починить колесо, а женщины стояли в стороне недовольно наблюдая за процессом.

– Останови, – приказал Бран нашему извозчику и вышел из экипажа.

Я же осталась наблюдать за происходящим в приоткрытую дверцу, с досадой понимая, что поездка безнадежно будет испорчена.

– Здесь работы на пару часов, – Бран оглядел экипаж. – Можете поехать с нами, если не хотите опоздать на прием к его величеству, – предложил он так некстати свалившимся на нашу голову женщинам.

– О, право, мы были бы вам очень благодарны, – елейно пропела Шэрбон, и первая забралась к нам в экипаж с ехидной улыбкой устроившись напротив меня.

За ней последовали Рамина и Вильера, которые устроились около Шэрбон. Когда наш экипаж тронулся, Рамина сказала, нарушив тягостное молчание, которое повисло среди нас:

– Я хотела бы поздравить вас, – она мягко улыбнулась мне. – Такой брак поспешный. Да еще и новость о том, что вы белая волчица. Это просто невероятно! Не зря мой брат сказал тогда, когда впервые увидел вас, что что-то в вас есть такое, чего он понять не может. А оно вон что оказалось. Белая волчица, – Рамина учтиво наклонила голову.

– Сама пребываю до сих пор в некоем шоке от всего, что пришлось узнать мне, – я в ответ так же улыбнулась Рамине, поскольку эта молодая женщина вызывала у меня симпатию, в отличие от ее сородичей, хищных красавиц, которые просто поедали меня ненавистническими взглядами.

– Ну, быть белой волчицей не так уже и плохо, – произнесла Шэрбон. – Гораздо лучше быть в жизни мужчины законной женой, чем шлюхой. А уж быть женой Брана…, – она натянуто улыбнулась, глядя на него, и так же сделала едва заметный поклон головой в знак уважения.

– А еще лучше быть в жизни мужчины не женой, а любимой женщиной, – усмехнулась Вильера, окинув меня дерзким взглядом.

С этими словами она скинула меховое манто со своих плеч и на ее шее я увидела то самое колье, которое еще сегодня утром приносил ювелир в дом. Холодная, поблескивающая серебряная сталь обвивала красивую шею, спускаясь прямо в ложбинку меж грудей, которые вырисовывались в откровенном декольте. Я растерянно посмотрела на колье и перевела взгляд на Вильеру, которая, как ни в чем не бывало, переключила свое внимание на Шэрбон и Рамину. Конечно, она скорее всего не была в курсе того, что я видела уже эту красоту, поблескивающую на ее шее. Да и не только видела, а и сама лично подбирала камни для кольца, которое так же зловеще сверкало на ее точеной руке. Затем посмотрев на Брана, который перекидывался какими–то дежурными репликами с этими представительницами темных вервольфов, я сцепила пальцы в замок, пытаясь унять дрожь в них, и проговорила:

– Какая чудная вещь у вас на шее. Я такой красоты никогда не видела.

Вильера перевела на меня взгляд и, изысканным жестом проведя пальцами по причудливому плетению из серебра, ответила, бегло бросив взгляд на Брана:

– Это очень дорогой для меня подарок.

– Такой подарок может подарить только человек, которому вы очень дороги, – проговорила я в ответ, понимая, что на меня начинает накатывать волна внутреннего негодования. – Правда, Бран? – хрипло спросила я и посмотрела на него.

Он лишь пожал плечами и ничего не ответил, явно не догадываясь, что я знаю про подарок. Вильера же усмехнулась краем своих ярко–красных соблазнительных губ и сказала мне:

– Запомните, Кэтрин. У шикарной женщины всегда будет все лучшее. И подарки, и развлечения, и… ночи, – она так на меня посмотрела, что я почувствовала себя ничтожной серой мышью, у которой никогда не будет всего того, о чем она говорила.