Прелестная Ромина - Барбара Картленд

Ромина пожала плечами.

— Что ж, в таком случае тебе остается только извиниться передо мной за то, что не так меня понял. Когда я говорила…

— Дело не в том, что ты тогда сказала… Хотя по твоему тону мне сразу стало ясно, что ты меня страшно невзлюбила! Возмущало другое… орхидеи, эти чертовы орхидеи, разбросанные по полу… И просто кричащие о том, что накануне ты была с «русским дворянином семнадцатого века», или как там еще любит называть себя всеобщий любимец ваших светских тусовок… Высшее общество всегда мне претило. Я несколько раз попробовал поучаствовать в его, с позволения сказать, «мероприятиях», но тут же прекратил это, на мой взгляд, абсолютно бессмысленное занятие. Напрасно потраченное время, неинтересные люди…

— Знаешь, можно подумать, будто ты смертельно обижен и готов всеми силами мстить этому светскому обществу, — не скрывая иронии, заметила Ромина.

Она твердо вознамерилась не доводить разговор до обсуждения Алекса и их отношений, поскольку одно только воспоминание о том вечере, когда ей довольно необычным способом доставили письмо Криса, вызывало у нее приступ легкой дурноты…

— А почему бы и нет? — моментально ответил Мерлин, как ни странно, с веселой улыбкой. — Моя мама всегда была крайне обеспокоена тем, чтобы ее сынуля встречался с правильными людьми. Что автоматически предполагало, прежде всего и в основном, правильную девушку, которая со временем превратится в достойную, уважаемую всеми, но при этом на редкость занудливую и совершенно неинтересную жену.

— А какая нужна на самом деле?

Ромине с огромным трудом удалось сделать так, чтобы голос звучал естественно и достаточно незаинтересованно.

Мерлин немного помолчал, но затем все-таки ответил:

— Наверное, неиспорченная. Честная и открытая.

Такого ответа Ромина не ожидала. Неиспорченная и открытая? Так просто? Поразительно! Значит, ему нужна женщина, за которой не ухаживают другие мужчины, которой не дарят дорогих подарков и не посылают орхидеи…

Ей хотелось крикнуть во весь голос, что она совершила эту глупость всего только один раз. Что она сама не знает, как и почему это случилось, что ей тогда было очень одиноко… Причины, причины, причины… Увы, ни одна из них, пусть даже самая уважительная, не могла служить оправданием ее слабости, безволия, ее беспринципного, безнравственного поступка.

— Почему ты вдруг замолчала?

— Думаю.

— О прошлом или о будущем?

— О будущем, конечно, — солгала Ромина, испугавшись, что может выдать себя.

— Тогда нам лучше начать его планировать, — деловито заметил Мерлин. — Гид сказал, когда мы должны быть готовы?

— Да, сказал. Самолет на Луксор вылетает около шести часов дня. Нам надо выезжать приблизительно в половине пятого.

— Так, а сейчас половина четвертого. Значит, пора принимать душ и переодеваться… Слушай, у тебя случайно нет какой-нибудь пудры? Надо бы сделать мое лицо чуть белее и романтичнее. Ведь для остальных я все еще болею и неважно себя чувствую…

— Конечно есть. Всегда с собой, как у любой женщины. — Ромина почему-то даже улыбнулась. — Иди мойся и переодевайся, а я тем временем подыщу тебе, что нужно.

Он встал с постели, накинул халат и вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собою дверь.

Ромина медленно опустилась на стул, закрыла лицо руками…

— Я люблю его, люблю, люблю…

Ромина сняла со спинки стула твидовый жакет, прижала его к груди.

«Мы вернемся, мы обязательно вернемся! Вернемся и сразу поедем в мой домик в деревне. Когда Мерлин увидит меня там на природе, то, возможно, переменит свое мнение обо мне».

Безнадежно. Хотя… надеяться надо до последнего. Например, что рано или поздно она начнет нравиться Мерлину и он вдруг захочет ее, захочет так же сильно, как хочет его она!

Мерлин вернулся в комнату, сияя от хорошего настроения.

— Вот теперь я чувствую себя уже лучше. Настолько, что наверняка смогу без проблем добраться до Луксора. Не доставляя хлопот «сопровождающим меня лицам»…

Ромина звонко рассмеялась.

— Тут ты ошибаешься. Вид у тебя, к сожалению, далеко не больной… Коробочка с пудрой, которую ты просил, в моей косметичке на туалетном столике. Ну и все остальные штучки… Только не жалей ее, бери сколько нужно.

Он сделал все в точности, как она просила, и даже умело подкрасил тени под глазами, чтобы выглядеть так, будто от недомогания он несколько дней не мог уснуть.

— Уже лучше, — со вздохом произнес Мерлин, глядя на себя в зеркало. — Ну а как насчет моей дорогой женушки?

— Твоей дорогой женушки? Ее просто-напросто никто не заметит, — ответила ему Ромина, расчесывая волосы и надевая солнечные очки.

На ней было простенькое платьице довольно скучного тона и открытые сандалии, которые Маргарет купила ей в Афинах.

Мерлин внимательно оглядел ее. Даже обошел кругом. Потом недоверчиво покачал головой:

— Заметят. Еще как заметят… Знаешь, проблема в том, что, как бы ты ни старалась, все равно остаешься красивой!

— Да будет тебе! Не заставляй меня нервничать. К тому же большинство мужчин в нашей группе старенькие, и женщины их давно не интересуют.

— Тем лучше для них. Поскольку я собираюсь быть очень строгим, даже деспотическим и, значит, болезненно ревнивым мужем! — Для пущей важности Мерлин демонстративно нахмурил брови.

Так, весело подшучивая друг над другом, они быстро сложили вещи в чемоданы и неторопливо спустились в холл отеля. Остальные туристы были уже там.

— О, миссис Робинсон! — приветственно воскликнула Леонора Хаггингс. — Знаете, вы очень много потеряли оттого, что не пошли вчера с нами. Мы побывали в цитадели фараонов и главной мечети Каира… Жаль, жаль, что вам с мужем так и не удалось полюбоваться этой неземной красотой.

— Да, конечно. Нам тоже очень жаль, поверьте… — Ромина с сожалением покачала головой. — Впрочем, еще не все потеряно. Мужу заметно лучше, и на обратном пути мы обязательно постараемся наверстать упущенное!

Их беседу прервал руководитель группы — он, словно заботливая наседка, стал поторапливать всех садиться в автобус, который должен был отвезти их в аэропорт.

Хотя Луксор находился от Каира недалеко, когда они туда прибыли, солнце уже садилось и вокруг было почти темно.

— Держись в толпе и постарайся ничем не выделяться, — прошептал Мерлин на ухо Ромине, когда она нагнулась, чтобы помочь ему расстегнуть ремень безопасности.

И вновь миссис Хаггингс, сама того не подозревая, оказала им добрую услугу.

Шагая рядом с Роминой, она втянула девушку в оживленную беседу. Глядя на них со стороны, никто бы не догадался, что молодая красавица путешествует не одна.