Визит очумелой дамы - Наталья Александрова

- Что такое... - негромко проговорил мужчина.

- В чем дело?

- У меня такое ощущение, что сегодня кто-то уже открывалэтот файл. А я к секретарше не обращался...

- Что же, она тоже на кого-то работает? Нет, это простокакой-то кошмар! Честных людей вообще не осталось!

Отчетливо прошелестели листы бумаги, и Римма Петровнавполголоса проговорила:

- Придется собирать доли нескольких мелких держателей акций."Интербизнес" категорически не идет на контакт.., такое впечатление,что у них есть какая-то косвенная информация о раскладе и они собираются вестисобственную игру...

- А "Муссон"? - спросил мужчина.

- "Муссон"? - Римма Петровна коротко, злорассмеялась. - "Муссон" - это Расковский! Тут не о чем дажеразговаривать!

Тут же она опомнилась и недовольно бросила:

- Снова ты вопросы задаешь!

Я стояла в ужасно неудобной позе, практически на одной ноге,да еще в носу было щекотно от пыли. Чтобы немного отдохнула затекшая нога, явзялась за перекладину с вешалками, перенесла на нее часть веса...

И чертова штанга с треском переломилась. Этот звук показалсямне просто оглушительным.

- Что за черт! - взвизгнула Римма Петровна. - Здесь кто-тоесть! Нас подслушивали!

- Это здесь, в стенном шкафу! - крикнул мужчина, судя позвуку - отодвигая стул.

Дольше прятаться было бесполезно. Я распахнула дверцу шкафаи выскочила из него, как черт из табакерки.

Моим глазам предстала следующая картина.

Посреди кабинета, с выражением злобного удивления на холеномлице, стояла та самая помесь кобры и пираньи, которую мы совсем недавно имелиудовольствие видеть по телевизору, - вдова покойного Караваева Римма Петровна.Она изображала одну из статуй Летнего сада - аллегорию то ли возмездия, то линенависти, во всяком случае, окаменела от неожиданности и не делала попытокброситься на нас с Лушей.

Зато мужчина, который только что мирно сидел за компьютером,уже выбрался из-за стола и явно собирался отрезать нам дорогу к отступлению.Высокий, плотный, с широким красным лицом, он представлял собой серьезнуюугрозу.

Я сделала почти одновременно две вещи: толкнуламеталлический стеллаж с папками так, что он рухнул прямо под ноги мужчине, ишвырнула тяжелую коробку с офисной бумагой в настольную лампу - единственныйисточник света в комнате, не считая экрана монитора.

Лампа погасла, и офис погрузился во мрак, чуть разреженныйтусклым голубоватым мерцанием дисплея. Мужчина, громко ругаясь, пыталсяперебраться через стеллаж, который загородил ему дорогу. Римма Петровна злобношипела, как змея, которую переехал велосипед, и вроде бы справилась сохватившим ее столбняком.

Я кинулась к дверям, волоча за собой растерявшуюся Лушу.

Выскочив в коридор, захлопнула за собой дверь офиса,подтащила к ней стоявший в коридоре диванчик, чтобы хоть немного задержатьпреследователей, и стремглав бросилась к туалету, через окно которого такнедавно проникла в здание центра.

Луша пришла в себя и довольно бодро семенила следом за мной.

Ворвавшись в туалет и подскочив к окну, я принялась дергатьза шпингалет окна, чтобы открыть дорогу на свободу...

Проклятый шпингалет не поддавался! Казалось, он намертвоврос в раму и его не открывали с самого дня постройки центра! А ведь Луша всегочас назад легко открыла его, чтобы впустить меня внутрь!

В коридоре уже раздавались шаги наших преследователей. Судяпо всему, диван не очень задержал их.

- Не то! - вскрикнула у меня за спиной Луша. Я из последнихсил дергала проклятый шпингалет, не обращая на тетку никакого внимания.

- Не то! - снова подала она голос.

Я обернулась и увидела, что Луша уже благополучно справиласьс шпингалетом на другом окне и даже распахнула само окно, открыв нам путь кспасению.

Я вскочила на подоконник, вдохнула полной, грудью ночнойвоздух и спрыгнула на тротуар.

Переулок возле центра был совершенно безлюден.

Я повернулась и помогла Луше спрыгнуть с окна.

Окно мы затворили снаружи и припустили по переулку прочь отзлополучного центра.

- Тоже мне, благотворительный фонд! - проворчала на бегуЛуша, словно прочитав мои слова. - Настоящий разбойничий притон!

Нас, кажется, никто не преследовал, и, добежав до углаздания, мы перешли на шаг.

Однако как только мы свернули за угол, навстречу нампонеслась черная иномарка с потушенными фарами.

Должно быть, наши преследователи решили выйти из зданиячерез дверь и сбить нас машиной.

Я повернулась на сто восемьдесят градусов, схватила Лушу заруку и припустила назад по безлюдному переулку.

Сзади нарастал шум мотора.

Я обернулась через плечо и увидела неумолимо приближающуюсятемную массу преследующего нас автомобиля.

Казалось, спасения нет. Я кинулась в сторону, чтобыувернуться от неотвратимой угрозы, так заяц несется зигзагами, чтобы обманутьохотников и спастись от их пуль.

И вдруг, когда я уже решила-, что нам ничего не поможет,навстречу преследующей нас черной иномарке с грозным рычанием мотора вылетеласветло-зеленая машина.

Столкновение казалось неизбежным, но в самый последниймомент у водителя черного автомобиля сдали нервы, он резко вывернул руль, ииномарка с резким скрипом тормозов замерла поперек тротуара, буквальноуткнувшись в стену дома.

Зеленая машина резко вильнула, едва не опрокинувшись, и,сделав чудовищный вираж, умчалась за угол.

Мы с новыми силами припустили прочь.

Свернув на соседнюю улицу, увидели неторопливо катящиескромные "Жигули" ночного "бомбиста" и замахали ему руками.

Немолодой дядечка остановился, открыл нам дверь и сразу жетронулся с места. Уже немного отъехав, покосился и спросил:

- Убегали, что ли, от кого?

- Да, хулиганы привязались! - выпалила я. - Вот, дажебабушки не постеснялись!

- Конечно, - дядечка с пониманием кивнул, - ночью чеготолько не наслушаешься.., прежде-то спокойно можно было всю ночь гулять, анынче развелось столько отморозков!

Луша все же больно ущипнула меня за "бабушку".

После пережитых волнений даже Луша спала долго. Я жепроснулась и еще целый час валялась на диване вместе с Кэсси, наслаждаясьпокоем. Не хотелось ничего делать. Вчера вечером я здорово перетрусила. Луша,конечно, тоже, но вряд ли ее это остановит. Нет, тетка вошла в раж, теперь онаубедилась, что мы на правильном пути.