Цветок забвения - Мари Явь

Поэтому Илай не удивился, когда Дитя в сопровождении охраны появилось перед ним. Сидя у фонтана, Илай следил за тем, как ребёнок, с которым он был некогда одного роста, идёт к нему важной походкой. Илай не поспешил навстречу и кланяться не стал.

— Ты ничуть не изменился, — сказало на это Дитя.

— Забавно, ты тоже.

— Глупо требовать от тебя уважения, ведь ты едва не зарезал собственного отца. Ему, кстати, уже лучше, он поправится.

— Вот спасибо. Слухи о твоём милосердии и справедливости не врали. — Илай улыбнулся. — Ты, как видно, вылечил в этом городе всех болящих и заглянул к нам просто по пути. Ведь только при таком раскладе это будет милосердно и справедливо.

— Если честно, то я приехал не к Маяру. — Прежде чем Илай спросил, какого чёрта ему тогда тут надо, Дитя предвосхитило его вопрос: — Я здесь из-за тебя.

— Если решил арестовать меня, валяй, не тяни.

— Арестовать? Нет, хотя ты и ходишь по тонкой грани. Твой отец в бешенстве, у него едва не случился новый приступ, когда он рассказывал мне о случившемся. Так что твой отъезд сейчас будет как нельзя кстати. Вам нужно отдохнуть друг от друга.

— Отъезд? Я никуда не собираюсь.

— Обсудим это наедине, — предложило Дитя. — Твой кабинет подойдёт.

Илай не собирался его провожать, но этого и не требовалось. Дитя отлично ориентировалось в доме, как если бы не раз здесь гостило или просто прочитало его мысли.

— Я, правда, рад, что ты сдержался вчера, — проговорил ребёнок, оставив своих слуг за дверью. — Иначе мне пришлось бы послать письмо вашему главе с просьбой найти управу ещё и на тебя, а не только на твоего мастера.

— Мой мастер…

— Стал отступником, — припечатало Дитя. — Думаю даже, худшим за всю историю вашего клана.

Паршивец не давал ему и слова вставить!

— Мой мастер не мог прожить так долго! — отрезал Илай. — Если верить твоим словам, ему сейчас больше тридцати. Никто из Старцев не доживал до такого возраста.

— Вот именно.

— Так вы его за это решили казнить?

Гость ответил не сразу. Обойдя чужой кабинет, он залез на стол, чтобы с детским любопытством изучить то, до чего не дотягивались его короткие руки. Кисти, чернильницы, свитки…

— Уйдя во Внешний мир, Эвер скитался в поисках лучшего хозяина. В отличие от тебя он потратил на это не один год… Ха, такой ответственный.

— Откуда знаешь?

— Из его переписки с вашим бывшим главой, которую мне любезно предоставил нынешний глава. Их общение прервалось прежде, чем стало известно, кому служит Эвер… А не так давно мне доложили о походе отшельников на Восток, что само по себе удивительно. Мы не выходим во Внешний мир группами. Это ещё больше настораживает, когда касается Калек.

— Восток и Калеки не касаются тебя. И при чём тут мой мастер?

— Твой мастер к ним присоединился, — ответило Дитя, и Илай покачал головой, не веря. — Да. Он служит их предводителю. Скажу больше, он обучает его техникам Старцев.

А вот это уже слишком.

— Присоединился к Калекам? — переспросил Илай. — Он их презирал, как и все мы. А Эвер был лучшим из нас, поэтому точно знал, что выбирать господина можно из обычных людей. Вряд ли он разочаровался в них настолько, что в итоге преклонился перед Калекой. Нет, не найдя себе хозяина, он бы просто вернулся обратно в пески. А что касается обучения высшему мастерству вне Внутреннего мира? Да ещё другого отшельника? Это просто бред.

— Да, представляю, как это звучит. Не будь я Дитя, ты бы мне не поверил.

— Я тебе и так не верю.

— Как бы там ни было, глава уже направил тебе приказ о его устранении, я уверен. Но придёт он только через несколько дней. К этому моменту может быть уже слишком поздно.

— Поздно для чего? Убить своего мастера?

— Он отступник, Илай. Он предал ваш клан, предпочтя служить вашим извечным врагам. Он учит вашим техникам чужака. Зачем? Что выйдет, если отшельник освоит мастерство двух кланов? Не почувствует ли он себя богом? Не задумает ли он подчинить своей воле все миры? Или даже Внешний мир? — Дитя говорило проникновенно и чертовски убедительно, но Илай принял это за действие его техники. Дети были мастерами в промывке мозгов.

— Мне нужны доказательства или приказ от главы.

— Я — твоё доказательство. Разве то, что я сам сюда приехал, ни о чём тебе не говорит?

— Говорит, ещё бы. Из-за тебя погибла моя мать, а отец никак не сдохнет. А теперь ты требуешь прикончить человека, который стал мне семьёй взамен той, которой ты меня лишил? — Илай мрачно усмехнулся. — Прости, может, для кого-то ты и авторитет, но не для меня.

Маленький отшельник и так это знал, поэтому не стал корчить из себя оскорблённую невинность.

— Этой ночью мне приснился страх, — сказал ребёнок, беря в руки нож для конвертов. — Знаешь, мы ведь не видим сны так, как обычные люди. Мы просто становимся более восприимчивы к этому миру. И сейчас встревожен не только я. Все Дети. Что-то грядёт, и твой мастер участвует в этом. По закону его должен остановить именно ты.

Надрезав кончик пальца, Дитя накапало крови в чернильницу. Эта жертвенность и была лучшим доказательством правдивости его слов. Проливать кровь — свою или чужую Детям было запрещено.

— Что ты делаешь? Думаешь, если напишешь приказ собственной кровью, то я ему подчинюсь?

— Нет. Эти чернила нужны не мне, а тебе. Это усилит твою печать. Прости, но твоих собственных сил может не хватить, чтобы убить бойца, которым стал Эвер. Твоя сущность истощена, ты умираешь, а он на самом пике своего мастерства. — Соскочив со стола, ребёнок протянул ему чернильницу. — Это поможет тебе не только победить, но и найти его. Ты узнаешь, когда Старец появится поблизости.

А. Знаменитая способность Детей чувствовать чужие сущности.

— Но, думаю, тебя это всё же не спасёт, — добавил гость на выходе. — Будь готов к тому, что назад ты уже не вернёшься, так что… Ох, разберись со своими делами здесь прежде, чем отправляться в путь.

Дверь за ним закрылась, а Илай так и остался стоять посреди комнаты.

Разобраться со своими делами? Для начала ему нужно было разобраться с тем, что он только что услышал. Такого бардака в его голове давно уже никто не устраивал.

Но его сосредоточенные