Казино - Олег Андреев

– Вот ты говоришь: «обидел», «твои люди наезжают». Разве так между друзьями заведено? – уже и впрямь обиженно заговорил Кротов. – Кто тебе помог пробить лицензию на сбор цветного лома? Я. Кто обеспечил полсотни приемных пунктов по всему городу? Опять я. И что получил взамен? Ну о комиссионных я не говорю, а вот что после этого в половине московских домов поисчезали аллюминиевые перила, облицовки лифтов, стволы с пожарных рукавов – вся эта головная боль и меня коснулась, но никакой неустойки ты мне не выплатил. Ведь так?

– Да ладно тебе плакаться, Крот! – возмутился Рифат. – Все эти стволы поисчезали еще лет десять назад – ваши пацаны их на «тарзанки» порастаскали.

– Но бронзовые краны с гидрантов поскручивали уже по твоему заказу. Знаешь сколько квартир повыгорало из-за этого и во сколько это обошлось городу? А ремонтный запас проводов троллейбусного управления? Уж не для его ли рубки на куски я доставал для тебя гильотинные установки.

– Ничего подобного. Все знают, что у нас просто шинкуется алюминиевый лом после сортировки, чтоб его удобнее было перевозить в контейнерах. Наши прессованные кубы даже по телику показывали, хвалили, что не воздух возим, экономим на вагонах. А ты за раздолбанный десятитонный пресс с «почтового ящика» получил от меня десять «тонн зеленых», между прочим.

– Напоминаешь, да? Попрекаешь? А кто отбил тебя на Западной таможне, когда в одном из твоих кубиков ретивый новичок нашел заводские слитки авиационного дюраля? А если бы они другие порасковыряли, что бы там оказалось? Титан? Еще какие-нибудь оборонные железяки?

– А кто после этого получил в подарок «паджеро»? Ладно, Илья, хватит считаться. Это дело наше общее, обоих неплохо кормит. И я знаю, что ты его никому не сдашь.

– Это – не сдам. Потому что понимаю: оно для тебя все и ты за него пойдешь на все. Ведь завалишь меня, если из-за меня сгорит твой бизнес, зверь кавказский? – по-дружески шутливо шлепнула пухлая ручка по крутому плечу борца.

– Завалю, – серьезно пообещал Рифат, перехватывая ее всего двумя стальными пальцами, отчего Кротов громко ойкнул.

– Правильно! Потому что это ваше с Зауром кровное дело, ваше будущее. И мне, надеюсь, всегда перепадет горстка крошек с барского стола по старой памяти. А вот с казино нашим нужно разобраться. Да, когда-то мы крупно по тем временам вложились в это дело, поддержали Клоуна, и он в долгу не остался. Сколько вы с твоими абреками отмыли через него денег?

– Сколько есть – все наши, – по-восточному ушел от ответа Рифат.

– Да и процент у тебя побольше моего. В общем, отработал он наши инвестиции, как сейчас говорят, и сам неплохо на этом раскрутился. Но зарвался, голубчик. Я от своих людей слышал, что он нас, словно налоговиков, за нос водит. Машков тебе ничего не докладывал?

– Нет. Говорит, что все в порядке, – напрягся Рифат.

– Вот видишь – спелись они и работают только на себя, а ты ко мне приходишь права качать. Небось на Гиви и Ладо грешат, а?

– А ты удивлен?

– Нет, потому что у меня с ними тоже дела имеются. И такие, брат, дела намечаются, что на их фоне приход с казино – тьфу, мелочь.

– А что за дела? – поинтересовался Рифат.

– Ты же знаешь, как дорожает землица московская. А сейчас еще должен пройти закон о ее приватизации. И обидно, если в собственность перейдут совершенно одинаковые площадки под многоэтажным отелем и под трехэтажной, хоть она и служит кому-то золотым яичком, – рассмеялся собственной игре слов Кротов. – И выкупить ее потом будет гораздо дороже, чем сейчас получить на нее права, прихватив это самое «Золотое яйцо», будь оно неладно. А наши планы на нее идут далеко и… высоко. Короче, Ладо дает деньги, Гиви приобретает лицензию на застройку с моей помощью, и встанет на месте казино второй корпус отеля, точно такой же, как первый, все с тем же казино внутри. Усекаешь, какие перспективы? Поэтому-то и начался тихий наезд на «Голден эг».

– И что мне теперь делать? – зло прищурился Рифат. – Оценить грандиозность ваших планов и в восхищенье встать в партер, сняв для удобства с Ладо штаны? Или шею ему свернуть?

– Вряд ли ты начнешь войну, Рифат. И силы у вас с братом уже не те. Я имею в виду не ваши стальные мышцы, а вашу распавшуюся команду. Ведь после первой войны с Чечней…

– С Ичкерией!!! – возмутился Рифат.

– Прости, оговорился, – примиряюще поднял руки Кротов. – После нее вас потеснили в Москве. А сейчас и вовсе продыху твоим землякам не дают. И у милиции, и у военных, и у ФСБ – у всех с вами счеты. Ведь все они потеряли своих людей из-за твоих земляков. А еще тут статейка одна вышла о том, что твой братец, оказывается, через Турцию очень даже спонсирует боевиков, благо он теперь у нас голландский подданный. Это тоже в зачет идет. Так что тебе, прости уж, представителю изменников родины, не выстоять в схватке с Ладо, представителем дружественной иностранной державы. А еще не надо забывать, что он один из последних настоящих воров в законе. И для всех блатных он царь и бог, а ты теперь, прости, коммерческий фраер. И не стоит из-за какого-то казино Москву кровью заливать.

– Но ты же знаешь наш закон. Мы, чеченцы, не прощаем.

– А тебе и нечего прощать, дорогой! Тебе же вернут твой пай в пересчете на сегодняшний курс, и ты можешь вложить его в строительство и стать акционером будущей гостиницы. А все виды услуг по отмывке тебе гарантируются в любом раскладе. Так что ты теряешь? Друзей в лице Клоуна и Машкова? А такие уж они тебе друзья? Честь? А так ли это? Ладо на тебя не давит, не наезжает. Ты сам добровольно входишь с ним в выгодное дело – ведь у вас, бизнесменов, так принято. И твой алюминиевый бизнес сохраняет режим благоприятствования. Ну убедил?

– Подумать надо, – хмуро сказал Залимханов. – С братом посоветоваться. Еще кое с кем… Скажи Ладо, что я с ним встречусь послезавтра… в «Евразии». У Гиви, короче.

– Только ты это, не наломай дров, дорогой, – предупредил все еще не уверенный в успехе своей психотерапии Кротов.

– Не бойся, я по металлам специалист, – усмехнулся Рифат.

Через два дня люди Машкова проследили, как из «Евразии» вышла группа телохранителей, а следом за ними – Ладо с Рифатом, которые прошли рука об руку к своим «меринам», дружески обнялись и разъехались. А через полчаса в кабинете Козырева зазвонил телефон.

– Все в порядке, Клоун. Перетерли по-хорошему. Работайте спокойно – никто вас не тронет, – заверил Рифат.

…Если верить в зеброидную теорию жизни, то есть в то, что она вся состоит из чередующихся черных и белых полос, то вся следующая неделя оказалась для Петра Ильича сплошь белой. Избавившись от угрозы со стороны «Евразии», он вплотную занялся внутренними делами казино, и оно откликнулось благодарностью. Во-первых, возрос наплыв посетителей из членов клуба и гостей отеля – кончился наконец бархатный сезон не только в Сочи, но и на Средиземном море. Во-вторых, Гена Панин оказался весьма толковым старшим пит-боссом – он уже помнил по именам не только всех своих подчиненных, но и работников прочих служб, подружившись с психологами, изучил характеры и манеру игры всех дилеров, узнал, чего можно ожидать от любого из них в трудных ситуациях, научился разрешать их и даже предвосхищать. После нескольких консультаций у Макарова он неплохо ориентировался и в кассовых делах, что было компетенцией уже управляющего, и Козырев не без радости передал Гене часть его функций, которые до этого выполнял сам. Так что полегчало и на этом фронте. В-третьих, вдруг позвонила Тамара… из Шереметьева-2. Оказалось, что подвернулось свободное место на чартерном рейсе ее подруги, и она не выдержала и рванула в Москву раньше времени.