Личное дело.Три дня и вся жизнь - Владимир Крючков

Вообще, любые обвинения в адрес Филби, предполагающие возможность его работы против Советского Союза и одновременно глубоко законспирированное сотрудничество с английскими спецслужбами, абсурдны, нелогичны по своей сути. Характер передаваемых Филби и его товарищами материалов, причем в течение длительного времени, был настолько тактически и стратегически важен, что уже одно это освобождает от необходимости доказывать честность и искренность источников. Многолетнее сотрудничество с нами Филби и его друзей, строгая конспиративность стали возможны благодаря, в частности, и тому, что вся работа с ними и способы реализации получаемых от них материалов постоянно являлись предметом личной заботы Сталина. Круг лиц, имевших доступ к их материалам в Москве, был строго ограничен, и никто, кроме Сталина, не был вправе выходить за рамки установленного порядка.

Официальный Лондон или Вашингтон периодически делились с Москвой важной информацией, иногда она повторяла информацию, полученную от Филби и его друзей. Но если в основе мотивов этих людей лежало искреннее и горячее стремление помочь передаваемыми сведениями советскому народу, то Лондон же или Вашингтон, прежде чем передать Сталину материалы, раздумывали, взвешивали, насколько это соответствует американо-английским интересам, и действовали очень избирательно. Так что уже одно это обстоятельство объясняет, насколько важно для нас было то, что делала «кембриджская пятерка».

Последние полтора десятка лет жизни Ким Филби пользовался у советских друзей безграничным доверием и, что еще важнее, огромным уважением всех общавшихся с ним сослуживцев. Он регулярно встречался с сотрудниками органов безопасности в отдельности и коллективно, мог свободно посещать любое подразделение Комитета госбезопасности, был затребован во многие территориальные органы, выезжал в социалистические страны, имел все возможности для творческой работы.

Филби внимательно присматривался к советской действительности, не все понимал, что происходило в нашей стране, многое его расстраивало, в частности, наш быт он воспринимал с большим трудом. Он нередко предостерегал нас против поспешности в социально-политическом развитии страны. В 1977 году на встрече с Ю. Андроповым зашла речь о темпах развития экономики в Советском Союзе и о критике диссидентами застойных явлений в нашем обществе. И тут Андропов высказал то, что иногда звучало в его частных беседах с близкими товарищами по работе: «Возможно, кое-что следовало бы подправить в нашем общественном развитии, прибавить темпов в социальных переменах». Юрий Владимирович произнес это как бы в задумчивости, нечетко, то ли спрашивая, то ли констатируя. Реакция Филби была мгновенна. Улыбнувшись, он ответил: «Я хотя и коммунист, но сторонник английского консерватизма в мышлении». Затем, подумав, добавил: «Лучше не спешить». Андропов заразительно рассмеялся и просто подвел итог диалогу: «Очень интересно!»

Ким Филби был отмечен высокими советскими наградами, в том числе орденом Ленина. Но он, вопреки некоторым утверждениям западной прессы, не стал ни Героем Советского Союза, ни генералом, хотя, бесспорно, заслужил и то и другое. За все время работы с нами в поведении Филби не возникло ни одного момента, который дал бы повод усомниться в его политической чистоплотности, преданности коммунистической идее и Советскому Союзу. Убежден, что такая оценка личности Филби, его деятельности и всего пройденного им жизненного пути со временем будет лишь утверждаться.

Первое главное управление осуществляло тесное взаимодействие с разведывательными службами социалистических стран. Многие годы оно было честным, глубоким, всесторонним и взаимовыгодным. Особенно полезен был обмен мнениями, оценками, информацией об устремлениях западных спецслужб в отношении социалистических стран и внутреннем положении в них.

Особенно следует отметить наше сотрудничество с друзьями из Германской Демократической Республики. Целые отрасли промышленности, науки получили у нас развитие в значительной мере благодаря усилиям немецких друзей по линии разведки. Материалы по фундаментальным расследованиям, новейшие технологии, технические образцы передавались нам безвозмездно в рамках сотрудничества. За десятки лет сотрудничества мы получили от друзей ценностей на десятки миллионов долларов.

От друзей поступала политическая информация. Она учитывалась при разработке важных внешнеполитических мероприятий, в том числе упреждающего характера.

Сколько наших разведчиков, попавших в тюремные застенки западных стран, выручили немецкие друзья. Они всегда были готовы оказать помощь. Поиски адвокатов, выходы на спецслужбы западных стран, обмен и т. д. Иногда за одного советского разведчика друзья отдавали по 10–12 человек, в которых была заинтересована противная сторона.

Они оказывали нам бесценную помощь в обеспечении безопасности советских учреждений и граждан за рубежом. Помогали предупреждать нападения, похищения людей, провокации. Мы тоже не оставались в долгу, старались помогать со своей стороны, и все-таки надо признать, что друзья из ГДР делали для нас куда больше.

Нельзя не сказать отдельно об одном нашем мужественном и верном друге, бывшем в течение трех десятков лет министром госбезопасности ГДР, — об Эрихе Мильке. Э. Мильке был, безусловно, немецким патриотом, глубоко любил свою родину, но счастье своего народа, его уверенное мирное будущее видел на путях дружбы и сотрудничества с Советским Союзом. Он был стойким коммунистом, последовательным и твердым в своих идейных и политических убеждениях.

За огромный вклад в развитие и упрочение отношений между ГДР и СССР, в укрепление безопасности обоих государств Эриху Мильке было присвоено звание Героя Советского Союза. Это был единственный министр безопасности бывших социалистических стран, удостоенный самой высокой советской награды.

После развала ГДР Э. Мильке был осужден германским судом к шести годам тюремного заключения, отбыл наказание, вышел на «свободу» и оказался в трудных житейских условиях, но головы не склонил, достоинство не потерял. Сердце этого удивительного человека перестало биться совсем недавно, 21 мая 2000 года.

Об одном из своих единомышленников, боевом товарище Маркусе Вольфе, я хотел бы рассказать подробнее.

В конце августа 1991 года бывший руководитель разведки бывшей Германской Демократической Республики Маркус Вольф выехал из Советского Союза в Австрию с намерением попросить там политического убежища. Австрийские власти отказали ему в этом.

Думается, что Вольф ожидал такого решения. Тогда он объявил о своем намерении поехать в ФРГ и там сдаться властям, которые давно уже объявили о возбуждении против известного разведчика уголовного дела и немедленном аресте, как только он объявится в Германии.

Вольф действительно был задержан при пересечении австрийско-германской границы, а спустя несколько часов арестован. Через несколько дней Вольф был освобожден под залог 50 тысяч германских марок до суда. Ему было предъявлено обвинение в подрывной деятельности против ФРГ.

Так закончилась целая эпоха в жизни Маркуса Вольфа — этого необычного человека с необычной биографией, — но не только в жизни этой личности. Мир — свидетель окончания поучительной страницы в истории Германии и начала новой со многими неизвестными… Случай с Вольфом — всего лишь эпизод, правда волнующий и заметный, связанный с существованием в течение 40 лет целого государства — Германской Демократической Республики.