Бриджит Джонс. На грани безумия - Хелен Филдинг

Через некоторое время. Проковыляла к домофону. Оттуда послышался бодренький голос Магды: «Поздоровайтесь с тетей Бриджит!»

Я пошатнулась. Смутно припомнила, что предложила Магде в субботу посидеть с ее детьми, пока она сходит в парикмахерскую и пообедает с Джуд и Шерон на манер свободной бездетной веселушки.

Я судорожно нажала на кнопку домофона, быстро набросила халат (под рукой оказался совершенно неподходящий: просвечивающий и оч. короткий) и забегала по квартире, убирая пепельницы, кружки с водкой, разбитые стаканы и пр., и пр.

– Уфф. Ну вот мы и пришли! Похоже, Гарри немножко носом хлюпает, – говорила Магда, поднимаясь по лестнице с колясками и кучей сумок, точно она бездомная. – У-уф. Чем это так пахнет?

Констанция, моя крестница, которой на следующей неделе исполняется три годика, сообщила, что принесла мне подарок. Она была крайне довольна своим выбором и была уверена, что и мне подарок придется по душе. Я с волнением разорвала упаковку. Это оказался каталог каминов.

– Наверно, она решила, что это журнал, – шепнула мне Магда.

Постаралась выказать бурный восторг. Констанция самодовольно улыбнулась и поцеловала меня, что было очень приятно, а потом с радостным видом уселась перед телевизором, и мы стали смотреть «Пингу».

– Извини, но я сразу побегу, опаздываю в парикмахерскую, – засуетилась Магда. – Вещи в сумке под коляской. И пусть не лезут к дыре в стене.

Все было прекрасно. Малыш спал, Гарри, которому скоро годик, сидел рядом с ним в коляске с весьма потрепанным кроликом в руках и, похоже, тоже собирался уснуть. Но как только дверь за Магдой захлопнулась, они оба заорали благим матом. Когда я пыталась взять их на руки, они извивались и пихались, точно преступники, которых силой загоняют в полицейский автомобиль.

Что я только не делала, чтобы они успокоились! Конечно, рот пластырем им не заклеивала, но танцевала с ними, укачивала, изображала, что дую в трубу, – все напрасно.

Констанция отвлеклась от мультика, убрала ото рта бутылочку и с важным видом произнесла:

– Они, наверно, пить хотят. А у тебя рубашка просвечивает.

Пристыженная тем, что трехлетняя девочка учит меня, как ухаживать за детьми, я нашла в сумке бутылочки, вручила их малышам, и они стали из них сосать, сурово поглядывая на меня из-под нахмуренных бровей, – словно я мерзкий тип из полиции.

Но едва я попыталась выскользнуть в спальню, чтобы переодеться, они тут же вынули бутылочки изо рта и снова принялись орать. В итоге я переодевалась в гостиной под их пристальными взорами, точно стриптизерша, исполняющая номер не с раздеванием, а с одеванием.

Потратив сорок пять минут на сложнейшую операцию по доставке детей, колясок и сумок вниз на улицу, я пошла с ними гулять. Прогулка получилась очень приятной. Гарри, как выражается Магда, еще не овладел человеческим языком, но зато Констанция общалась со мной доверительно и совсем по-взрослому.

– Наверно, он хочет на ручки, – разъясняла она, когда Гарри лопотал что-то совершенно мне непонятное.

А когда я купила упаковку шоколадных конфет, она важно произнесла:

– Мы никому об этом говорить не будем.

Однако, когда мы вернулись к дому, Гарри вдруг начал чихать. Из носа его огромным снарядом вылетела сопля, после чего вернулась и шлепнулась ему на лицо. Констанция чуть не задохнулась от испуга, и ее вырвало прямо мне на волосы. Тут малыш начал плакать, и остальные двое последовали его примеру. Не зная, как их успокоить, я наклонилась, вытерла с лица Гарри сопли и сунула ему в рот соску, одновременно запев нежным голосом «Навеки ты любовь моя».

Произошло чудо: все замолчали. В восторге от открывшихся у меня материнских талантов, я перешла ко второму куплету, с улыбкой глядя в лицо Гарри. Тут он резким движением вынул изо рта соску и засунул ее в рот мне.

– Приветствую, – послышался за моей спиной мужской голос. Гарри тем временем заголосил снова.

Я обернулась и при полном параде: с соской во рту и блевотиной на волосах – предстала перед Марком Дарси, взиравшим на меня с крайне недоуменным видом.

– Это дети Магды, – не сразу смогла сказать я.

– А я-то уже подумал: ну у тебя и скорости.

– Это кто? – Констанция взялась за мою руку, с недоверием глядя на Марка.

– Меня зовут Марк, я друг Бриджит.

– Ага, – по-прежнему с недоверием проговорила она.

– А выражение лица у нее совершенно твое, – произнес он, как-то непонятно на меня глядя. – Давай я помогу вам подняться в квартиру?

Я несла на руках младенца и вела за ручку Констанцию, а Марк тащил коляски и вел Гарри. Ни он, ни я почему-то не обмолвились ни словом, лопотали только дети. И тут я услышала на лестнице перед своей квартирой какие-то голоса. Выйдя на площадку, я увидела двух полицейских, копошащихся в стенном шкафу. Оказывается, соседи пожаловались на запах.

– Отведи детей в квартиру, я с ними поговорю, – тихо произнес Марк.

Я ощутила себя Марией из «Звуков музыки», в сцене, когда она усаживает детей в машину, а капитан фон Трапп тем временем разбирается с гестаповцем.

Так и излучая уверенность в себе и веселость, я снова поставила детям «Пингу», дала бутылочки с питьем и села рядом на пол – они, похоже, были всем очень довольны.

Потом в дверях появился полицейский с сумкой в руках, показавшейся мне знакомой. Он вопросительно поглядел на меня и рукой в перчатке вынул из кармана на молнии полиэтиленовый пакет с кусками окровавленного мяса внутри.

– Это ваше, мисс? – показал он находку. – Лежало в шкафу в холле. Мы хотели бы задать вам пару вопросов.

Я встала. Дети не отрываясь смотрели на экран. В квартиру вошел Марк.

– Еще раз повторяю, я адвокат, – любезно обратился он к молодому полицейскому, и лишь пара ноток в его тоне содержали намек на то, что полицейскому стоит вести себя поаккуратнее.

Тут зазвонил телефон.

– Позвольте, я сам, мисс, – опередил меня один из полицейских, будто ожидал, что это звонит поставщик расчлененки.

Я пыталась сообразить, каким образом в моей сумке могло оказаться окровавленное мясо. Полицейский поднес трубку к уху. Вид у него стал совершенно перепуганный, и он сунул ее мне.

– Привет, доченька, кто это? У тебя что, мужчина в доме?

И тут меня осенило. Последний раз я брала эту сумку, когда ездила к маме с папой на обед.

– Мама, когда я приезжала к вам на обед, ты клала что-нибудь мне в сумку?

– Да, вообще-то да, клала. Два куска вырезки. А ты меня так и не поблагодарила. Я их положила в кармашек на молнии. А ведь, знаешь ли, вырезка-то недешево стоит – как раз недавно с Юной про это говорили…

– Почему ты мне не сказала? – гневно спросила я.