Операции английского флота в Первую мировую войну - Джулиан С. Корбетт

Покончив с Самсоновым, Гинденбург направил свой удар на Ренненкампфа, но успеха в этой операции не имел. Ренненкампф, хотя с большими потерями, но отступил, оставив неприятелю часть своей артиллерии и тридцать тысяч пленных.

Результат кратковременного успеха русских все-таки имел некоторое действие[45]— немцы несколько потеряли самоуверенность и увидели, что переоценивали свою наступательную силу. В умах немцев Балтийское море с его важными портами Кенигсбергом и Данцигом предъявляло свои исторические права на подобающее место в создавшейся обстановке.

Не подлежит сомнению, что морская стратегия немцев, совершенно разумная для них, была весьма тревожна для нас.

Она вполне соответствовала возможностям германского флота и была родственна той стратегии французского флота, при помощи которой французы когда-то так удачно изнуряли английский флот, стараясь уравнять силы.

В то время как Флот открытого моря находился лишь в состоянии «fleet in being», английские эскадры изнуряли себя боевой службой, а английское морское командование должно было тщательно предусматривать всевозможные удары, которым теоретически немцы могли нас подвергнуть при помощи так называемой «малой войны».

Современная техника предоставляла очень много средств для такой войны в отличие от времен французских войн. Тогда эти средства сводились к одному только каперству, опасному лишь для нашей торговли.

Французы старались компенсировать неравенство сил удачной для них погодой и усталостью блокирующих их эскадр, Германия же в качестве этих средств имела минные заградители и подводные лодки.

Мы с вполне законной гордостью вспоминаем, с какой отвагой и самоотверженностью старые моряки Нельсона из года в год несли свою тяжелую, полную лишений службу на блокирующих эскадрах, но никто не вправе сказать, что современные наши моряки, находясь все время перед лицом гораздо больших опасностей, сделали меньше.

Немецкое остроумие изощрялось лишь в карикатурах на Гранд-Флит, рисуя его запертым в неприступных гаванях. Действительность далеко не соответствовала карикатурам.

В конце августа после боя у Гельголанда Адмиралтейство имело случай убедиться, как неприятель использовал средства «малой войны», средства, осужденные им самим на Гаагской конференции 1907 года во имя человеколюбия.

У устьев рек Тайн и Хамбер были обнаружены минные поля, которые поначалу Адмиралтейство считало поставленными с траулеров под нейтральным флагом. Такое предположение, хотя и подтвержденное независимыми источниками, казалось маловероятным, так как траулеры слишком малы для подобной работы. Действительно, это предположение очень скоро опровергли сами же немцы, объявив, что мины поставлены судами их флота.

В настоящее время не подлежит сомнению правдивость этого сообщения. Поступок немецкого флота явно нарушал законы и обычаи войны и противоречил существующим соглашениям между державами, но было ясно, что он представлял собой попытку спровоцировать Гранд-Флит к столь желательным для немцев необдуманным и поспешным действиям.

По полученным из различных источников сведениям, все это произошло следующим образом.

21 августа отряд легких крейсеров и эскадренных миноносцев, производя разведку, пересек Северное море и, дойдя до банки Outer Well, находящейся в 80 милях от Фламборо-Хед, встретился с партией английских рыбаков (восемь траулеров). Сняв команду с траулеров, он потопил их бомбами и с пленными вернулся в Вильгельмсхафен.

Два дня спустя, обнадеженные безнаказанностью первого набега, немцы отправили второй подобный отряд, в состав которого на этот раз входили легкие крейсеры «Майнц» и «Штутгардт» с минами заграждения и заградитель «Альбатрос».

На пути к тому же пункту, т. е. к Фламборо-Хед, отряд в 70 милях к востоку от Хамбера опять встретил партию рыбаков в количестве шестнадцати траулеров. Миноносцы занялись потоплением траулеров, а крейсеры прошли далее на запад. В 30 милях от Хамбера (в Хамбер только что пришли Invincible и NewZealand) «Майнц» поставил заграждение, а «Штутгардт» и «Альбатрос» сделали то же самое в 30 милях от реки Тайн, после чего весь отряд, не обнаруженный нашей охраной побережья, ушел обратно. По-видимому, минирование было произведено рано утром 26 августа.

Первой жертвой оказалось датское рыбачье судно, взорвавшееся на заграждениях у Тайна. В тот же день было обнаружено минное поле и у Хамбера — траулером CityofBristol, у которого мина взорвалась в сетях.

Заграждение у Хамбера обнаружилось как раз вовремя: линейные крейсеры уже получили приказание выходить для участия в Гельголандской операции. Их провели к месту рандеву в обход к югу от опасного района и немедленно начали тральные работы. Ввиду того что границы заграждения не могли быть быстро установлены, вход в оба порта считался опасным, и крейсеры после Гельголандского боя пошли в Ферт-оф-Форт.

Свою заградительную операцию, не имевшую аналогов в прошлом, немцы объяснили «военной необходимостью»; однако взрыв еще двух нейтральных судов на этих заграждениях не подтвердил правильность их точки зрения.

Ценой же военного успеха операции минирования стали канонерка-тральщик и еще один маленький тральщик, взорвавшиеся при проведении тральных работ. Адмиралтейство решило минные поля оставить, а протралить лишь канал вдоль берега. В скором времени поля эти признали весьма полезными. Главная причина, по которой немцев не обнаружили, заключалась в том, что местные сторожевые и охранные отряды, согласно боевым инструкциям, должны были держаться вместе на случай попытки атаки наших берегов. После того как немцы сами закрыли районы рек Хамбер и Тайн, стало возможным расположить сторожевые отряды по непрерывной линии вдоль берега, подобно тому как это было организовано в районе восточного побережья после случая с «Кенигин Луизе».

Немецкие заграждения не только не вытраливались, но еще были усилены нашими минами.

Если бы «малая война» неприятеля ограничилась только подобными действиями, состязаться с ним не составило бы труда, но она дополнялась все усиливающейся активностью подводных лодок.

Как мины заграждения, так и подводные лодки представляли собой оружие, с которыми мы не имели опыта борьбы, и непосредственно с ним сам флот бороться не мог. Этому оружию приходилось противопоставлять малые суда специального типа.

Уже с 1 сентября, помимо штатных отрядов тральщиков и сторожевых флотилий, в кампании находились двести пятьдесят рыбацких траулеров, дрифтеров[46], специально предназначенных для защиты от атак подводных лодок. Однако такое количество являлось недостаточным и систематически увеличивалось. Но требовалось немалое время, чтобы организовать все эти суда и обучить их личный состав порученному делу. В их обязанности входили тральные работы, наблюдение за протраленными фарватерами, слежка за подводными лодками, осмотр судов, которые могли оказаться заградителями или матками подводных лодок.