Обними меня - Роберта Лэтоу

Энти не вспоминала о тех давних временах вот уже лет шестьдесят. Теперь же при мысли о своей молодости она улыбнулась. Печальный опыт тех дней не пропал даром и научил ее быть сильной и противостоять судьбе. Энти всегда считала, что ее жизнью движет судьба. И хотя провидение подчас бывало к ней сурово, тем не менее оно подарило ей первую любовь, а потом, через много лет, позволило ей испытать всепоглощающую страсть к Рэймонду Грейвс-Джонсу.

Поток неожиданно нахлынувших на нее воспоминаний иссяк – неожиданно и без всякой видимой причины. Энти Пламм с облегчением перевела дух. Она снова вернулась к действительности, испытывая ощущение, сходное с тем, какое испытывает путник, вернувшийся домой после долгих странствий. Окинув взглядом сидевших за столом гостей Маргарет, Энти с удивлением отметила, что со многими из этих людей она связана особыми, чуть ли не родственными отношениями. С Бухананами, к примеру, с Грейвс-Джонсом, ну и, разумеется, с Оливией, чье незримое присутствие ощущалось в комнате столь же отчетливо, как если бы она находилась здесь во плоти.

Девушки из Сефтона-под-Горой внесли в столовую основное блюдо обеденного меню – отварного лосося с салатом из припущенных огурцов под голландским соусом и со сваренным в кокосовом молоке рисом. Энти встала с места и подняла свой бокал:

– Предлагаю тост за отсутствующих здесь друзей. Надеюсь, там, где они сейчас находятся, они чувствуют себя вполне комфортно, а главное – в безопасности.

Гости Маргарет были смущены и озадачены: делать провокационные заявления было вовсе не в характере мисс Пламм. Между тем никто из них не сомневался: она подняла тост за Оливию с той целью, чтобы сидевшие за столом детективы раз и навсегда уяснили себе, что друзья Оливии и впредь останутся ей верны, как бы ни сложились обстоятельства.

Джо и Дженни были поражены: казалось, самоуверенность мисс Пламм и прочих друзей Оливии не знала границ. Если бы это дело доверили Джо, он бы не стал с ними миндальничать, а попытался бы привлечь к ответственности за соучастие в укрывательстве преступника и вытрясти из них сведения об убежище леди Оливии. А что же Дженни? Дженни откровенно всех их презирала: она терпеть не могла богачей и снобов, считавших, что законы писаны не для них. Молодые детективы устремили сверкающие взоры на Хэрри в ожидании, что тот немедленно подаст им команду покинуть это сборище.

– Полегче, полегче, – пробормотал Хэрри, обращаясь к своим помощникам, после чего с невозмутимым видом отпил из своего бокала.

Его примеру последовали все гости Маргарет, даже Джо и Дженни, хотя и не очень охотно.

Общая беседа возобновилась, но атмосфера вечера претерпела неожиданные изменения. Хэрри первым ответил на тост Энти Пламм и тем самым дал понять, что ни в грош не ставит вызывающее поведение сторонников леди Оливии. Другими словами, щелкнув их по носу, он внедрил в их сознание мысль, что дело об исчезновении Оливии отнюдь не закончено и следствие продолжается.

Джо тоже заметил изменения в общем настрое за столом и вновь поразился умению старшего следователя обращать себе во благо все – даже неприязнь людей, которых он подозревал в причастности к преступлению.

Пудинг «Павлова» был разложен по тарелочкам, распробован и провозглашен королем всех пудингов. Когда на тарелках не осталось даже крохотного кусочка, все присутствующие перебрались в гостиную, где их ожидали коньяк и кофе.

Собравшихся в гостиной леди и джентльменов окутывала аура избранности, элитарности. Женщины здесь все как на подбор обладали прекрасным вкусом, были красивы и чувственны, а мужчины – умны и интеллигентны. Это действительно были привилегированные люди, которые, впрочем, немало потрудились ради того, чтобы своего привилегированного положения достичь.

Мисс Пламм, прохаживаясь по комнате с чашкой кофе в руке и поглядывая на своих друзей, испытывала законное чувство гордости. Ей нравилось, как эти люди обустроили свое существование. Этим они во многом были обязаны общению с Оливией – так же примерно, как она в прошлом обязана была обустройством собственной жизни влиянию дедушки Оливии и общению с Рэймондом Грейвс-Джонсом. В основе объединявшей их всех своеобразной идеологии лежали принципы свободы духа и свободы выбора, а еще – щедрость. Все они старались как можно больше давать и ничего не отнимать у кого бы то ни было. Эти люди были яркими индивидуальностями, личностями, которые не желали подчиняться воле большинства или следовать установленным в обществе правилам, если они шли вразрез с их убеждениями.

Энти смотрела на Хэрри и ясно видела, что он унаследовал многие качества дядюшки Рэймонда. Его дядя был в своем роде феноменом, уникальным человеком, который ухитрялся носить в себе две сущности и существовать на двух уровнях одновременно. Официальном – в качестве судьи Верховного суда и джентльмена и частном – в образе жадного до чувственных удовольствий мужчины, который познал мир секса и эротических грез, когда встретился с Энти. Энти же окунулась в этот мир значительно раньше, когда жила с дедушкой Оливии, привившим ей такие понятия, как сексуальная свобода, сексуальная вседозволенность.

И снова прошлое встало перед ее мысленным взором, напомнив о том времени, когда она была молода и отважна. Их с Рэймондом познакомил турецкий принц, проживавший в Александрии, во дворце на берегу моря. Принц был человеком, который жил для того и ради того, чтобы заниматься сексом и получать чувственные удовольствия. В этом отношении он ни в чем себе не отказывал: не пренебрегал даже самыми причудливыми формами половых извращений. Подобная сексуальная практика была сродни наркомании, и с ее помощью принц мог забыться. Под его влиянием сдержанный и во многом консервативный английский джентльмен судья Рэймонд Грейвс-Джонс совершенно преобразился и, когда они с Энти закрывали за собой двери, превращался в настоящего сексуального террориста.

Опустившись в кресло и прикрыв глаза, Энти стала вспоминать ночь на Ниле, когда они втроем – она, принц и Рэймонд – плыли на яхте по черной воде и занимались при свете луны сексом. Раскинувшись на застилавших палубу коврах, она снова и снова отдавалась двум мужчинам, помогая им воплощать в реальность их прихотливые сексуальные фантазии. И принц, и Рэймонд были уже не молоды, но их желания отличались свежестью и оригинальностью. В частности, они всыпали в ее глубины пригоршню крупного речного жемчуга, который, перекатываясь внутри, до такой степени усиливал возбуждение, что, когда ее стали сотрясать спазмы следовавших один за другим оргазмов, она едва не задохнулась. Любовники посоветовали Энти не вынимать жемчуг хотя бы несколько дней: с его помощью она могла достигать экстаза в любое время дня и ночи. Для этого ей нужно было лишь особым образом напрягать кое-какие мышцы.

Энти громко засмеялась, и смех отогнал воспоминания. Когда же она невзначай коснулась висевшей у нее на шее нитки жемчуга, ее смех сделался еще громче, а воспоминания отступили окончательно.

– Может, вы, Энти, расскажете нам, что вас так развеселило? – спросила Септембер, подходя к ее креслу и присаживаясь на подлокотник.