«Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике - Николас Блейк

– Ну как, ничего не видно? Юбка не торчит?

– Все нормально, миссис. Я бы не отличил вас от самого себя. Вот номер-то. Идите же, идите. Они только что вышли.

Джорджия шагнула в вестибюль и взвалила на плечи двойной рекламный щит. Процессия вяло потянулась из дверей, поплелась по мощенному булыжником проходу между высоких, закопченных зданий и, неуклюже шаркая, выбралась на главную улицу – более унылую компанию Санта-Клаусов трудно было представить. Похоже, они не вызвали интереса у пары зевак, которые последние двадцать пять минут стояли у выхода из этого переулка, высматривая невысокую, темноволосую даму без шляпы и в шубе.

Свернув налево, процессия проследовала перед огромными витринами «Хэллем и Эпплбис». Джорджия увидела, что универмаг осажден: почти у каждого входа собралась группка мужчин – «А.Ф.» рисковать не хотел. Красный рукав, отделанный мехом, который от долгого использования вместо белоснежного стал серым и засаленным, задел молодого человека с рыжими усами и в плоской шляпе с выгнутыми полями. Джорджия услышала, как он пробормотал одному из сообщников:

– Теперь мы ее запросто сцапаем.

От этих слов Джорджия вздрогнула. Находясь в магазине, она не думала ни о чем, кроме как о способе выбраться на улицу. Теперь она казалась себе кроликом в норе, за которым следили безжалостные охотники. Тащась вдоль канавы, Джорджия не поднимала головы, но косилась по сторонам, запоминая внешность агентов «А.Ф.». Она сможет узнать их впоследствии. В толпе около витрин с зеркальными стеклами они выделялись целеустремленностью и внимательностью.

Пять Санта-Клаусов медленно двигались вперед, не замечая ни детей, глазевших на них с открытыми ртами, ни охоты на человека, разворачивавшейся прямо у них под носом. Джорджия шла за ними и радовалась, что надела шубу Санта-Клауса поверх своей, потому что кожаные ремни рекламного щита-сандвича уже впивались в плечи. Вскоре они покинули опасную зону, и на душе у Джорджии полегчало. Она начала прикидывать свой следующий шаг. Период выжидания закончился, начался период мобильных военных действий. Ее безопасность зависела от быстроты передвижения. Джорджию уже раздражала неуклюжая, черепашья походка участников рекламной акции. Даже автомобиль, припаркованный у обочины, который процессии пришлось огибать, показался помехой, задержкой. Джорджия миновала его, задев переднее крыло, и вернулась в строй, растянувшийся вдоль сточной канавы. При этом высокий каблук левой туфли попал в канализационную решетку, и она споткнулась. Джорджия выпрямилась, возобновила движение, не подозревая, что некий мужчина обратил внимание на это маленькое происшествие и покинул пассажирское сиденье автомобиля.

Это была одна из машин «А.Ф.», стоявшая в стороне от универмага, готовая начать преследование, если Джорджия прорвется сквозь кордон и попытается уехать на такси. Водитель включил двигатель и держал его на холостом ходу, пока его компаньон догонял «хвост» процессии мужчин с рекламными плакатами.

Джорджия ничего не подозревала, пока через минуту с ней не поравнялся мужчина, быстро идущий по краю тротуара и перекладывающий сигареты из картонной пачки «Плейерс» в серебряный портсигар. Опередив ее на пару ярдов, он повертел портсигар в руках, и несколько сигарет упало в канаву. Мужчина нагнулся за ними. Через несколько секунд все было кончено. Джорджия уловила напряженность в его фигуре, когда он увидел ее туфли на высоких каблуках, единственную деталь туалета, которую не смог скрыть наряд Санта-Клауса.

«Черт! Моя ахиллесова пята. Почему ей надо было подвести меня именно сейчас? Теперь я снова вернулась на исходную позицию. Хуже, потому что в магазине они вряд ли посмели бы на меня напасть, но на улице…»

Джорджия слышала неторопливо едущую за спиной машину, представляла ошеломляющий удар, руки, поднимающие ее в автомобиль, который мчится прочь – но не в больницу. Почему они не применили к ней метод, использованный против сэра Джона, Джорджия так и не узнала. Наверно, хотели обыскать. При любом дорожном происшествии полицейские имели обыкновение словно вырастать из-под земли.

В любом случае, пока ничего не случилось. Автомобиль развернулся и двинулся к торговому центру; мужчина, ронявший сигареты, шагал на небольшом расстоянии за рождественскими дедами. Они добрались до паба «Зеленый человек». Оглянувшись, руководитель процессии нырнул в паб, остальные последовали за ним. Джорджия понимала, что ее единственная надежда – держаться к ним поближе: автомобиль привезет подкрепление, и паб окружат.

Рождественские деды быстренько опрокинули по одной, вытерли свои белоснежные усы и направились к двери. За стеклянной перегородкой, отделявшей бар от курительной комнаты, яростно жестикулировал старик, у которого Джорджия позаимствовала одежду, но все напрасно. Беззвучные ругательства искажали морщинистое лицо за стеклом. Джорджия притворилась, будто не видит старика, и проследовала за процессией на улицу.

Обратное шествие до универмага стало для нее сильным испытанием. Казалось, что до возвращения в магазин их руководитель желает продемонстрировать рекламные щиты на каждой улице Манчестера. Джорджии удалось пристроиться в середину процессии, когда они покинули бар, поэтому сейчас ей меньше грозила опасность быть отрезанной от остальных, но теперь каждый прохожий походил на врага, и в любой момент могло произойти нападение.

Вот бы благополучно вернуться в магазин! В голове у Джорджии складывался план – отчаянное последнее средство, но теперь – уже единственная надежда. Наконец они приблизились к переулку рядом с «Хэллем и Эпплбис». Здесь, в этом узком переулке она будет наиболее уязвима. Защитить ее могут только пять стариков, а им и невдомек. Джорджии представлялся переулок, блокированный с обеих сторон, блеск оружия, давка, старческий ступор Санта-Клаусов. Нет, в этот переулок она не пойдет.

Когда они проходили мимо отдела игрушек, Джорджия внезапно расцепила рекламные щиты, с силой ударила ими по голеням мужчину, который пытался ее перехватить, бросила их и влетела в дверь, прежде чем швейцар или люди «А.Ф.» успели прикоснуться к ней хотя бы пальцем. Администратор схватил ее за руку и сердито ругнулся, ради клиентов сохраняя на лице подобострастную улыбку.

– Эй, ты! Какого черта ты здесь делаешь? Убирайся… Нет, мадам, кожаные изделия на втором этаже… Я прослежу, чтобы тебя уволили за это, старый дурак.

– Убери свои руки, чертова кукла, – мрачно произнесла Джорджия, – а не то я дам тебе такого пинка, что у тебя позвоночник через макушку вылетит… если только у тебя есть позвоночник, ты, выродок незаконнорожденной медузы.

Администратор что-то забормотал, вытаращив глаза на этого странного Санта-Клауса, который неторопливо прохаживался по отделу игрушек, периодически останавливаясь, чтобы потрепать по голове какого-нибудь ребенка.

– Вы слышали, что он мне сказал? – воскликнул администратор, когда обрел способность говорить. – Вот благодарность за то, что мы берем с улицы безработных и предоставляем им работу. Клянусь, он узнает, что так обращаться с «Хэллем и Эпплбис» нельзя. Я доложу о нем управляющему.