Омега - Джек Макдевит

Скай был одним из немногих пилотов Академии, кто считал, что во вселенной действует Божественная сила. Однажды он слышал, как Хатч говорила, что понятие Бога сложно принять из-за непостижимых размеров космоса. Ричард Фейнман так прокомментировал это: «Сцена слишком велика». Зачем создавать что-то настолько огромное? Зачем создавать такие далекие пространства, свет из которых никогда не достигнет Земли?

Но именно по этой причине Скай верил. «Сцена огромна и превосходит всякое понимание. Ошибкой в рассуждениях Хатч, – думал он, – было предположение, что человеческая раса – пуп мироздания. Что мы те, ради кого все это затевалось». Сам Скай подозревал, что Создатель сделал все таким большим только потому, что Ему просто нравилось творить. Так поступают все творцы.

– Двадцать секунд, – сказал Билл.

Скай видел, как движется модуль. Еж медленно вращался: один оборот за тридцать семь минут. Другие вращались с иной скоростью. Это зависело от гравитационных полей, через которые они проходили.

– Десять.

Модуль приблизился и прислонился к одной из 240 граней объекта.

– Контакт.

– Очень хорошо, Билл.

– Спасибо, сэр. – ИИ перевел взгляд на Эмму.

– Билл, – приказала она, – пусть «Аякс» продолжает.

– Продолжаем. – И через мгновение: – Фиксация.

Магнитные защелки сцепились. Существовала вероятность, что этого хватит, чтобы еж сдетонировал, но Эмма так не считала. Если бы объект был так нестабилен, он бы давным-давно взорвался. Объекты в межзвездном пространстве подвергаются бомбардировке частицами и гравитонами... или как их там.

– Знаешь, – заявила Эмма, – я, пожалуй, с удовольствием взорву этого сукина сына ко всем чертям.

– Внутри никого нет.

– Неважно. – Она посмотрела на Ская. Ее зеленые глаза потеплели. Эмма не разделяла его веру в Милостивого Творца, но чувствовала, что вселенная – это обитель девственной красоты и чуда. И все это в основном нейтрально, а не направлено против разумной жизни. Мы – единственные, благодаря кому это имеет смысл. Если нет никого достаточно разумного, кто бы взглянул на вселенную, оценил ее величие и занялся ее изучением, она бессмысленна.

– Мы готовы спустить курок? – спросил Скай.

– Наслаждаемся моментом, – ответила Эмма.

– Стреляй, когда дозреешь, крошка.

Она проверила табло состояния. Зеленый свет.

– Билл, – обратилась она к ИИ.

– Зафиксирован и заряжен.

– Приступить к размагничиванию.

– Активация. – Изображение исчезло. Теперь ИИ был очень занят.

Скай смотрел на отсчет времени.

– Будет ли реакция мгновенной? – осведомился он.

– Сложно сказать, но я думаю, да.

– В магнитных характеристиках объекта изменений не выявлено.

– Не работает? – удивился Скай.

– Дадим ему еще немного времени.

Еж уменьшался, поскольку «Хеффернан» продолжал удаляться от него.

– По-прежнему без изменений, – сообщил Билл.

– Может, это не антиматерия?

– Возможно, у нас недостаточно энергии, чтобы отключить его. Или мы неточно откалибровали. Или кто знает, что еще? Это не моя специальность. – Эмма вздохнула. – Готов перейти ко второй фазе, Скай?

– Да. Давай.

– Билл?

– Да, Эмма?

– Включай резак. Лазер.

– Включаю резак.

– Можешь сделать изображение более четким?

– Ответ отрицательный. Это максимальная резкость.

Эмма сказала, что, вероятно, придется подождать, но у Ская не шел из головы Терри Драфтс, проткнувший такую оболочку лазером. Судя по записи, стоило сделать это, и дальше все происходило достаточно быстро. Впрочем, некоторые части объекта могли быть более уязвимыми, чем другие.

Скай, уже забавляясь, представил, как Академия пришлет послание: «Ладно. Это явно не работает, возвращайтесь и забирайте робота», когда произошел взрыв, сопровождаемый вспышкой белого света.

Никто не может отрицать, что усилия, направленные на поиски избавления от Омеги, важны. Но Омеги не представляют собой очевидную и непосредственную угрозу. Фактически, они – опасность такая далекая, что все сложнее понять, почему столь многие продолжают проявлять тревогу по этому поводу. Миллионы людей голодают, на восстановление окружающей среды уходят огромные суммы, население планеты катастрофически уменьшается, и вряд ли нам по карману траты на предотвращение угрозы, которая все еще так далеко за горизонтом, что мы не можем даже представить, как будет выглядеть наша планета, когда она нагрянет. Совет и премьер-министр должны расставить приоритеты и руководствоваться ими, а не переменчивыми политическими ветрами.

«Москоу интернешнл», 5 апреля.

Вообще-то Асквит никогда не выглядел довольным, за исключением тех случаев, когда приезжали высокопоставленные посетители. Это утро, дождливое, наводящее тоску и какое-то неуверенное, было небогато на важных персон. Комиссар хмурился, давая понять, что устал выслушивать все эти вечные жалобы на проблемы.

– Итак, нам известно, что эти ежи – а нельзя найти им название получше, Хатч? – бомбы. Расскажите мне о том, который пролетит рядом с нами. После обеда придет Тони, и мне нужна информация. Что если еж взорвется?

Тони был очень большим начальником: связующее звено между Северо-Американским Союзом и Академией.

– Вам не о чем волноваться, Майкл. Он так же далеко, как и облако, и не может причинить нам вред.

– Тогда почему мы беспокоимся о нем?

– Мы беспокоимся не в том смысле, что еж может причинить нам вред. Не на таком расстоянии. Возможно, через пару веков.

– Тогда почему он нас волнует?

– Потому что мы не знаем его назначения.

– То есть это чисто теоретический вопрос? Никто не рискует?

– Нет.

Когда Хатч вошла в кабинет, он встал. Теперь он опять устроился в кресле.

– Слава богу, – сказал он и жестом предложил ей сесть. – Зачем кому-то отправлять туда бомбы?

– Мы думаем, это детонаторы.

– Детонаторы. Бомбы. Это вопрос терминологии. – Комиссар закатил глаза. – И что они взрывают?

– Облака.

– Как это? Облака взрываются?