Вечный Хэллоуин - Габриэль Г. Стюарт

упадёт в обморок, но всё же он продолжал держаться на подрагивающих ногах. Вдруг сзади раздались частые шаги. Парень обернулся, готовый к смерти, но это был такой же запыхавшийся Аластар. Несмотря на то, что его дыхание ещё не восстановилось, он выпрямился и яростно крикнул:

— С жизнью не играются, Генри!

— О, — Генри почувствовал, как краснеет от злобы. — ты так говоришь, будто сам был на волоске от смерти!

— Не был! — с вызовом выдал фамильяр. — Но у меня достаточно опыта, который даёт мне право так говорить. Я много чего повидал за триста лет.

— Всё равно, — отмахнулся Генри. — я твой хозяин и ты должен меня слушаться!

Фамильяр округлил глаза.

— Даже если это полное безрассудство?! — он стал ходить взад-вперёд. — Ты изменился. — его взгляд пронзил парня, и Генри отвёл глаза. — Ты был не таким… — он замялся, пытаясь подобрать слова. — безрассудным, по-другому не скажешь. И чертовски упрямым!

— Я всегда был таким! — выкрикнул Генри, сжимая кулаки.

— Нет. — возразил мужчина в полной уверенности. — Ты…

— Хватит! — прервал его Генри. — Я ухожу. И не пытайся идти за мной!

Аластар вздрогнул. Он не ожидал услышать такое, не думал, что Генри способен на такое. Внутри что-то треснуло, причиняя боль.

— Ты меня прогоняешь? — дрожа всем телом, проговорил мужчина.

Генри, заметив изменения в настроении фамильяра, разжал пальцы и сделал глубокий вдох.

— Я прошу тебя не идти за мной. — более-менее тихо сказал он.

Аластар замер, в ужасе смотря на Генри.

— Что же пошло не так? — спросил сам себя мужчина.

Генри развернулся и направился к порталу. Он чувствовал себя как-никогда плохо. И Аластар испытывал то же самое. Он остался один посреди поля, кинутый единственным человеком, который был для него важен. Их связь вздрогнула, отдаваясь неприятной ноющей болью.

— Что я сделал не так? — спросил вслух Аластар. — Я должен был его остановить. Может я что-то упустил?

Он стал теребить пиджак, кусая губу.

— Может дело в этом месте? Я не знаю. ЧЁРТ! — он пнул землю. — Почему я не знаю?! — он вцепился пальцами в свои волосы и больно потянул их.

Ночь продолжалась.

Генри, ещё ощущая жар на щеках, коснулся странной на ощупь поверхности портала и прошёл сквозь него. Миг и он стоит около чёрного забора, заросшего омелой. Мир людей такой же какой и был. Но это то и заставило Генри, недоумевая, стоять посреди дороги с открытым ртом. Он ожидал увидеть обычный скучный вид домов и магазинчиков, ощутить обычный ноябрьский холод, но вместо этого он будто снова очутился в 31 октября. Атрибутика никуда не делась, как и знакомый запах печёных яблок в карамели. Поначалу парень засомневался, попал ли он в свой город, однако люди вели себя вполне обычно. Генри стал медленно переходить улицу, озираясь, словно попал сюда впервые. Не может всё быть таким же, как и в начале месяца.

Его внимание привлёк лист, плохо приклеенный к столбу. Он колыхался от порывов ветра, норовя вот-вот оторваться. На нём было изображено лицо подростка с длинным лицом и кудрявыми волосами до плеч, а под ним красовалась надпись: «Брэдли Форд. 14 лет. Пропал 6 ноября. Был одет в бордовую ветровку и светлые джинсы» и ещё телефон с просьбой позвонить, если кто увидит. Генри это не понравилось. В любой другой ситуации он бы подумал, что тот просто сбежал из дома, дабы позлить родителей, но интуиция подсказывала, что это не так. Тревоги прибавила и резко появившаяся скорая помощь, чья серена сливалась со звуками остального транспорта. Прямо за ней ехала машина с логотипом психиатрической лечебницы имени святого Гэрри. Всё это будто слилось в унисон и Генри понял, что о спокойствии, которого он жаждал не может быть и речи.

Пока он шёл быстрым шагом по направлению к дому, мысленно пытаясь сложить два и два, однако даже с такой лёгкой задачкой Генри сейчас не мог справиться. Его разрывали разные чувства, мозг вскипал. Парень было подумал пойти к родителям, но вспомнил, что они собирались в поездку, и наверняка их уже нет в штате, да и что бы он им сказал? Они не поверят. Ни за что.

— Артур. — пронеслось у Генри в голове. Вот кто помог бы ему сейчас. Но это тоже невозможно. Дядя сейчас в Ирландии или уже, может, в Австралии.

Генри вошёл в дом и уселся на диван, не раздеваясь. Осталась последняя надежда. Он достал телефон и набрал номер дяди. Гудки, но ответа нет. Парень отбросил телефон и закрыл лицо руками. Ему стало страшно. Паника разрасталась как гниль по телу и не давала мыслить ясно. Когда первая слеза обожгла ладонь, он вспомнил, что у него есть Джек. Но он же бросил его. Ещё тогда, после похода в шахту. Не сказал ничего, а потом пропал на полмесяца. Вина в довесок ко всему обрушилась на парня, лишая последней надежды. Вокруг творится невесть что, а он не может понять, что именно, и не может противостоять этому. К нему пришла безысходность, подружка страха.

-

«Война и Мир»1 — роман-эпопея Льва Николаевича Толстого, описывающий русское общество в эпоху войн против Наполеона в 1805–1812 годах.

Марк Твен2 — американский писатель, юморист, журналист и общественный деятель. Написал такие произведения, как «Приключения Тома Сойера», «Приключение Гекльберри Финна» и т. д.

«Тёмная вода»3 — фильм ужасов бразильского режиссёра Вальтера Саллеса по рассказу Кодзи Судзуки (2005).

Обречённый на пламя

Тусклый свет заливал комнату. Генри проснулся на диване. Шею натёр воротник пальто, а руки затекли и не хотели слушаться. Он медленно сел и огляделся. Когда-то это место спасало его от мыслей об одиночестве, о будущем и других неприятных дум, любящих мешать человеку жить. Сейчас же он чувствовал себя одиноким, ни на что не годным ничтожеством.

Чайник закончил кипятить воду, и парень залил кипяток в чашку. Запахло мятой. Пока пар клубился над кружкой, Генри прижимал её к груди, согревая руки. Он здесь, в своём доме, никто ему не мешает. Вот он выход: остаться здесь. Генри улыбнулся.

— Как же это глупо. — сказал со вздохом он. — Как будто я могу оставаться безучастным.

В последнее время ему часто приходилось испытывать то душевные подъёмы, то упадки. Приходилось много падать и много подниматься. Сгорать и возрождаться.

— Я никогда больше не стану прежним. — заключил Генри. — Никогда не смогу сидеть в книжном, часами делая кофе и глядя на книги. Не смогу и закрывать глаза, смотря ужастик. — он улыбнулся. — Ведь я видел, что похуже.