Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Рукопись, которой не было. Евгения Каннегисер – леди Пайерлс - Михаил Шифман

Рукопись, которой не было. Евгения Каннегисер – леди Пайерлс - Михаил Шифман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 78
Перейти на страницу:

Потом в переписке был большой перерыв.

* * *

В феврале 1942-го пришло письмо от мамы. От мамы! Когда я открыла почтовый ящик и увидела серо-желтый конверт, покрытый почтовыми штемпелями, у меня екнуло сердце. В глубине души я и ждала этого, и боялась.

12 июля 1941 года Англия подписала с СССР соглашение, первое за много лет. Хотя формально оно было о военном союзе двух стран, текст был куцым. Стороны договорились не вести пропаганды друг против друга и разрешили судоходство в своих территориальных водах. Настоящая союзная коалиция оформилась только в декабре. Тогда-то у меня и появилась надежда, что в новых обстоятельствах родителям разрешат написать мне.

Письмо было кратким. Мама сообщала, что они в Мелекессе – все трое – живы-здоровы. «Я вспомнила юность и пошла работать медсестрой в местную больницу, Исай Бенедиктович немного подрабатывает в школе преподаванием немецкого, но все свободное время по-прежнему отдает переводам, которые складывает в стопку. Нина тоже работает». Еще что-то было написано о ленинградской библиотеке, но это предложение было жирно замазано военным цензором, так что удалось разобрать только два слова.

О господи, как они оказались в Мелекессе? И где это? Но они живы, уже счастье… Они живы. И я теперь знаю их адрес.

Я еще раз перечитала несколько строк на половинке страницы из школьной тетради, пытаясь домыслить то, чего там не было. «Складывает в стопку» означает, что отчима не печатают. Никаких подробностей об их жизни – стало быть, живется им нелегко. Заглянула в энциклопедию: Мелекесс – маленький захолустный городишко в тьмутаракани, но, по крайней мере, довольно далеко от линии фронта. Вряд ли их бомбят. Весь вечер я писала им подробный ответ. Наутро отправила телеграмму; письмо и продукты, которые у меня были на тот момент, сложила в ящик и отправила посылкой. Изучив конверт, где стояли штампы Мелекесса, Москвы и Стокгольма, я решила, что ответ придет примерно через три месяца. Но он не пришел. Много позднее узнала, что дошла только моя телеграмма. Я пыталась писать им еще много раз, но лишь однажды получила от них открытку.

Письма из Америки

Письма от Руди приходили неравномерно начиная с февраля. Большинство – с оказией. Понять, откуда Руди их отправлял, было невозможно. Какие-то пришли через посольство.

Дорогая Женя!

Летели до Ньюфаундленда шестнадцать часов, сели для дозаправки и отдыха, потом семь часов до Дорваля, это аэропорт Монреаля. Помимо теплой одежды и обуви нас снабдили кислородными масками и едой. Поскольку за масками надо было присматривать, нас предупредили, что спать в полете нельзя. В Монреале мне сразу же вручили телеграмму от лорда Томсона. Ты, наверное, помнишь его, он руководил комиссией еще во времена MAUD. Сейчас он советник по науке в нашем посольстве в Оттаве. Просил меня заехать для беседы.

Я прилетел в Оттаву вечером. Город был залит огнями, я дышал морозным зимним воздухом, снег слегка похрустывал под ногами. Какой контраст с темными английскими городами и дождливой зимой! До сих пор не могу забыть ощущение приподнятости, которое снизошло на меня. Ночью я почти не спал от возбуждения: мой первый полет на самолете и мои первые шаги на американском континенте. Когда же я отосплюсь?..

После Оттавы перелет в Нью-Йорк. Коммерческие американские линии очень комфортабельны, и, поскольку самолет летел довольно низко, подо мной открывались сказочные виды. Хочу описать тебе мои впечатления от Нью-Йорка. Не знаю, смогу ли. Я был не готов к тому, что Нью-Йорк настолько прекрасен. Он не такой устрашающий, как я думал. К небоскребам на Манхэттене быстро привыкаешь. Бесконечные прямые улицы, неожиданные панорамы, много воды, элегантные мосты, и все залито светом. Дыхание перехватывает.

Первым делом я, конечно, навестил родителей. Отец очень болен после инфаркта, но медленно поправляется. Мачеха выглядит недовольной – то ли потому, что он поправляется медленно, то ли потому, что он не умер. У сестры все более-менее в порядке.

Ну, а потом много-много работы в Колумбийском университете, сначала с Юри, а потом с Карлом Коэном. Карл занимается проектированием завода по разделению изотопов. Мы с ним несколько раз прошлись по всем пунктам и сошлись во всем, кроме одного. Не могу объяснить тебе, в чем дело. Пришлось пересчитывать заново. Оказалось, что Карл был прав, а я ошибался. Стыд и позор на мою голову! Никакой экспериментальной работы здесь пока не ведется.

Впрочем, есть одно полуисключение, Энрико Ферми. Он занимается цепной реакцией в природном уране. Вскоре он переезжает в Чикаго, где возможности для его эксперимента лучше. Ему нужен замедлитель нейтронов. Ферми выбрал графит, мы тоже его когда-то обсуждали. Так вот, он сказал мне, что даже самый чистый коммерческий графит содержит слишком много примесей, которые буквально «съедают» нейтроны. Его надо очищать дальше, намного глубже. Ферми убежден, что ему удастся это сделать. Мы об этом как-то не думали, поскольку фон Халбан предпочел тяжелую воду.

Безмерно соскучился, как жаль, что ты не со мной!

Руди.

Длинные зимние вечера я старалась заполнить работой, чтобы отвлечь себя от глухой тоски. По утрам просыпалась разбитой, с обрывками снов о родителях и Нине. Последний раз я видела их в 1934 году. Тогда я привезла показать годовалую Габи бабушке и дедушке. Мы все были такие счастливые. Казалось, ничто не предвещало грядущей беды. Или я просто не видела ничего вокруг?

Другая Нина – Нина Пайерлс, жена Альфреда, брата Руди, – с дочерью Верой временно поселилась у нас. Я забыла, как эта степень родства называется по-русски, если она вообще как-то называется. У нее была странная привычка поджаривать тосты на завтрак над огнем газовой горелки, называя этот процесс «копчением». На предостережения типа «уже дым идет» она не реагировала, и только когда я или Вера начинали кричать: «Горит, горит», – она вынимала тост, минуту-две любовалась результатом, а потом съедала его вместе с обугленной корочкой.

Как это ни странно, они постепенно вытащили меня из тяжелейшей тоски. Нина рассказывала о своей молодости в России, о том, как погибли ее родители. Изображала сцены из своей лагерной жизни. До середины октября 1940-го она находилась в женском лагере для граждан враждебных государств. Судя по ее рассказам, жилось ей там неплохо и даже весело. Местные жители часто навещали их, а им разрешалось ходить к ним в гости. Вере скоро должно было исполниться шестнадцать. Проблемы подросткового возраста не обошли ее стороной, в школе у нее подруг не было, и поздними вечерами, когда мы оставались на кухне вдвоем, она изливала мне свою душу. Ежедневная рутина вернула меня в нормальное состояние.

Февраль 1942 г.

Любимая моя соломенная вдова!

Я в Чикаго. Встретился с Артуром Комптоном, руководителем атомной группы в Чикаго. Вообще Комптон – большая шишка в масштабах всего Проекта. Комптон расспросил меня, на чем мы сейчас сосредоточены в Англии. Судя по его вопросам, он все понимает. «А что вы думаете о нашей работе?» – это уже ко мне.

1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 78
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?