Маги Второго Круга - Эва Бялоленьская

* * *

Праздное ожидание растягивает время совершенно невыносимо. Когда маленький Бродяжник исчез, Конец высвободил задвижку в шариковых часах, стоявших на столе. Мелкая дробь секундных шариков сыпалась на черпачок, а тот опускался, высвобождая механизм, отмеривавший более крупные шарики минут. Камушек, стиснув губы в узкую полоску, не отрывал взгляда от механизма, считая уходящее время. Конец смотрел в окно в сторону башни. Уже девять шариков покоилось на дне узорной мисочки. Вот упала десятая, за ней одиннадцатая. Мышка не возвращался. Встревоженный Виноград сорвался с места и начал мерить шагами узкое пространство комнаты Певца.

— Что он там так долго делает? Может, что-то случилось? Или его схватили?!

— Перестань суетиться, — буркнул Гриф. — Мы с Концом все время за ним следим. Ничего с ним не случилось.

— Разве что расчихается насмерть, — добавил Конец, широко улыбаясь.

Вскоре Мышка появился на том самом месте, с которого исчез. Он держал охапку толстых фолиантов, сгибаясь под их тяжестью. Лицо его разрисовали серые полоски, на волосах красовалась паутина, а рукава одежды выглядели так, будто он ими драил очень грязный пол.

— Ну, вот и я… АПЧХИ!!!

Он выронил книги на пол, и от них поднялась такая пылища, что теперь уже расчихались все присутствующие.

— Какие же грязнули эти Черепахи, — неодобрительно сообщил Мышка. — Там, кажется, никто не убирался с начала мира.

— Может, всего лишь с того времени, когда была построена башня, то есть относительно недавно, — возразил Гриф, одобрительно похлопывая Бродяжника по плечу. — Молодец, Мышка, ты блестяще справился.

К Грифу присоединились остальные заговорщики, несколько преувеличенно расхваливая своего младшего товарища. Трудно было с первого взгляда определить, о чем повествуется в книгах, ставших добычей Мышки, — так плотно были покрыты пылью эти тома. Полотенце, послужившее для вытирания книг, в мгновение ока утратило белый цвет, зато на переплетах стали видны вытисненные на коже узоры и символы.

Книги, которые принес Мышка, были рукописными, многие мелочи в их внешнем виде указывали на то, что относились они к тому времени, когда книгопечатание еще не было распространено. Первая рукопись повествовала о культе Великого Змея, в чем мальчики убедились, наскоро проглядев текст. Мышка выбрал его, заинтересовавшись орнаментами из змей и гравюрами, на которых были изображены кровавые ритуалы. Довольный Камушек тут же вызвался читать эту книгу первым, в надежде на то, что найдет в ней описание истории народа, жившего на Ящере, где в архитектуре и в живописи преобладали змеиные мотивы.

Другой том был, похоже, чьим-то дневником, написанным архаичным почерком и кое-где почерканным. Почему он оказался в изгнании в башенном хранилище, можно было узнать только при внимательном чтении.

Страницы третьего тома заполняли записи, выполненные разными почерками, это было похоже на не слишком интересную для чтения бухгалтерскую книгу. В четырех колонках последовательно были указаны даты — все примерно пятидесятилетней давности, имена и кое-где названия родов, какие-то цифры и короткие сопроводительные заметки, иногда сводившиеся всего к одному знаку.

— Мышь, что ты нам притащил? Не мог взять что-то другое, поинтереснее? — недовольно спросил Гриф, проглядывая рукопись.

Мышка пожал плечами. Ему не хотелось объяснять, что у него не было ни времени, ни возможности, чтобы проделать какой-либо более строгий отбор. Он попросту взял с полки те тома, отсутствие которых не сразу бросится в глаза приметливым Стражникам слов, ежели им вдруг взбредет в голову проверить свои сокровища.

— Покажи-ка. — Конец взял у него книгу из рук. — Хммм…

Брови Говоруна сошлись на переносице.

— Хммм… — снова протянул он, перелистывая страницы. Виноград и Гриф стали читать у него через плечо.

«Десятый день месяца жнив, год Льва; Остров из Каменной; 164; тракты.

Пятнадцатый день месяца жнив; год Льва; Вьюн, управитель округа Быковец; 2000; транспорт серебра, сталь для Зеркальных.

Восемнадцатый день месяца жнив, год Льва; тихорукий от Черного; 1500; Коты; исполнено.

Двадцатый день месяца жнив, год Льва; тихорукий от Черного; 1200; вино для князя; исполнено.

Тридцать второй день месяца жнив, год Льва; Орел с Предгорий; оружие и зерно за Кровь Героев; поднимает ставку, слишком беспокойный».

Рядом с этой строчкой кто-то другой приписал; «договариваться», — а еще ниже виднелась уже совсем непонятная заметка: «Пятый день месяца молотьбы, год Льва; в Омарнае продают по четверть таланта за голову». Она сопровождалась кратким пояснением: «Проверить, здоровы ли. Только мальчики».

— А это что такое? — заинтересовался Гриф с безмерным удивлением.

Конец глубоко вздохнул, одним пальцем захлопывая книгу, точно коснулся чего-то отвратительного. Он долго молчал, а потом неохотно ответил:

— Полагаю, это старая опись взяток и оплат за услуги наемных убийц. А последние записи, похоже, касаются покупки невольников. Детей.

Гриф судорожно сглотнул слюну. Ни для кого не было тайной, что красавец Наблюдатель был воспитанником Замка, он вырос в одном из многих имений Круга, под приглядом арендаторов, вместе с другими сиротами с магическими талантами. О них хорошо заботились, хотя дети были совсем лишены ласки. Гриф прокашлялся.

— Надеюсь, я стоил больше, чем четверть таланта. — Голос у него чуть заметно дрогнул.

Мальчики смущенно переглянулись. Что тут скажешь?.. Напряжение разрядил Ночной Певец, который схватился за голову и с комичным возмущением воскликнул:

— Аж четверть таланта! А за меня Телец дал всего только два серебряных «дракона»! И это называется справедливость? Вот зараза, я же должен быть НАМНОГО дороже!

Ребята расхохотались, и даже Гриф прыснул со смеху.

Всем хотелось поскорее забыть о мерзких расчетах Круга, поэтому Конец сунул бухгалтерскую опись под покрывало на кровати, чтобы она не валялась сверху и не бросалась в глаза. А про себя отметил, что эту книгу надо как можно скорее вернуть на место. Обладание такого рода документами было чрезвычайно опасно. Молодой Говорун ясно осознавал, что в случае разоблачения дело закончилось бы для всех них весьма и весьма печально. Даже если речь шла «всего лишь» о записях полувековой давности, которые в настоящее время уже давно устарели и потеряли актуальность.

Но настроение у ребят испортилось лишь ненадолго. Ночной Певец приступил к изготовлению виноградного сорбета, причем в таком количестве, которое способно было довести до рвоты дюжину десятилетних обжор — надо же было отметить первый успех группы заговорщиков, которую Камушек уже успел окрестить «библиотечными крысами».

* * *

Несмотря на то что заговорщики были сильно взволнованы своим открытием, они решили сдерживать чувства и установить разумные правила пользования сокровищницей. Поначалу Виноград предложил наведываться на запрещенный этаж только по ночам, ведь именно тогда традиционно обделываются всякие тайные начинания, но товарищам удалось его переубедить: ведь для того чтобы выбрать книгу, необходим свет, а его, в свою очередь, легко заметить через окошко, и кто знает, чье внимание он мог бы привлечь. Так что налеты надо производить исключительно при дневном свете, а лучше всего за час-два до заката, когда большинство из тех, кто работает на нижних этажах, уже устали, они тогда становятся менее внимательными и вообще уходят на ужин. И потом, как правило, не возвращаются. Разумеется, при этом необходимо, чтобы кто-то оставался на страже.