Бывшая жена - Дана Алексеева

– Не твоё дело, ублюдок… – кряхтит Прохоров и собирает свои кости с пола.

– Это мы ещё посмотрим, – готовлюсь к продолжению.

Мы сцепляемся вновь в тот момент, когда дверь квартиры открывается, и из-за неё испуганно выглядывает Аня.

Увидев нас, она немеет и раскрывает в изумлении рот. Её глаза стреляют то на помятого Прохорова, то на всклокоченного меня, то на затоптанный веник из цветов.

– Что тут происходит?! – выпаливает она. – Вы с ума сошли…

– Аня, послушай, что этот гад… – начинаю я.

– Аня, не слушай его!

– Заткнись, урод… Анечка, пусти меня, и я всё расскажу.

– Твой бывший напился, напал на меня и несёт ахинею, – врёт не краснея Прохоров, отчего хочется снова ему надубасить.

– Я трезв! И у меня есть доказательства!

– Так подотрись ими. Аня, он волосинки твоей не стоит…

Наши пререкание прерывает срывающийся голос Ани:

– Замолчите оба! Что вы устроили?!

Мы оба замолкаем. Вот же…. Всё из-за этого сукина сына.

– Проваливай отсюда, – предупреждающе шикаю, но Прохоров переходит в наступление. В хитрое – под стать ему.

– Анечка, прости меня, твой бывший не оставил мне выбора…

Вижу, как он хочет зайти в квартиру, но Аня не пускает его.

– Уходи, Сергей, – безжалостно посылает она мудака.

– Но…

– Тебе сказали, проваливай! Мне повторить? – чувствую преимущество и давлю.

– Оба уходите! – гремит Аня над ухом, спуская с небес на землю.

– Но, Ань… Я к Кате пришёл.

– Не сегодня, Артём. Посмотри на себя! Как петухи… Перьев не хватает.

Я сглатываю, опуская виноватый взгляд.

– Я позвоню, – встревает Прохоров и косится на меня. – Нормально поговорим, без этого…

– Я тебе руки вырву, если наберёшь её! Аня не смей отвечать ему, лапшу навешает, не заметишь…

– Испугал, – усмехается он.

– Надоели, – фыркает на нас Аня и захлопывает двери. – Детский сад, а не мужчины!

Мы остаёмся на площадке одни. Оба отвергнутые.

– Ты слышал, это она про тебя сказала, – говорю вдогонку Прохорову, который побежал заметать следы. – И веник свой дешманский прихвати, урод.

Я кидаю ему в спину, но он вовремя заворачивает за угол и скрывается на лестничном пролёте.

– Побежал небось «мамочке» докладывать о своём провале… Ничего, полный разгром у тебя ещё впереди, директор. Подожди…

Я содравшимися в кровь пальцами достаю телефон и быстро нахожу ту самую фотку.

– Отправить… – нажимаю и пересылаю фотку Ане.

Сообщение доставлено. Ну всё, теперь остаётся ждать.

– Не может быть…

Я отрицаю всё, что говорит Артём потому, что не хочу верить. Не мог Прохоров так поступить со мной. Слишком низко для него. Но эта фотография… Что он делал с Лизой в кафе? Для чего тогда встречался?

– Может, Аня. Ещё как может, поверь. Мне он сразу не понравился, а тебе голову вскружил – это и была его задача, – пытается достучаться до меня мужчина.

– Да не вскружил он мне голову… – фыркаю в ответ и поясняю. – Прохоров произвёл впечатление порядочного человека, а сейчас вот такое… Я должна поговорить с ним.

– О да, дай ему время придумать нелепую отмазку, – недовольно всплёскивает руками Артём. – Такие, как он, привыкли выходить сухими из воды.

– Считаешь меня настолько глупой? Думаешь, не смогу постоять за себя и отличить правду от лжи? – злюсь и встаю со стула, который служил мне опорой после шокирующей новости.

– Я вовсе не это хотел сказать, – смягчается Артём. – Дело не в тебе, а в нём. С такими меньше слов, больше дела… Если понимаешь, о чём я.

– Ну, драться я с ним точно не буду, – бросаю взгляд на потрепанного бойца. – А вот посмотреть в его глаза и ответить при случае, думаю, мне по силам.

– Ты чересчур великодушна, Аня…

– Бываю иногда.

Я достаю из аптечки перекись и вату.

– Вот как сейчас, например… – вздыхаю. – Давай обработаю руки. И лицо вон подбито.

– Да ерунда, – фыркает Артём и не без гордости подмечает: – Вот Прохорову досталось, видела его физиономию?

– Видела-видела, садись, герой.

Помню, как в студенческие годы Артём жестко подрался из-за меня. Один парень был крайне неравнодушен ко мне и всё время задирал, не давая проходу. Бесил жутко. Никакие вразумительные слова на него не действовали, так что пришлось рассказать Артёму… После хорошей взбучки он ко мне больше не приставал, стал за десять метров стороной обходить.

И вот, спустя больше пяти лет Артём снова геройствует. Мне, конечно, приятно, что он готов заступиться за меня, но ситуация такая неоднозначная… И люди уже взрослые. Надо бы разобраться для начала, кто есть кто, а не сразу кулаки распускать.

Катя, крутившаяся неподалеку, подбегает к нам во время этих медпроцедур. Её любопытный нос вырастает в разы от увиденного.

– Артём, ты подрался с кем-то? Я вижу кровь…

– Да, побил одного злодея.

– Ого, ничего себе! Мам, ты слышала?

– Угу…

– А тебе не больно? Ой! – Катя закрывает глаза, когда я капаю перекись на ранку.

– Нет, не больно, малыш, – смеётся Артём, расплываясь в улыбке. – Даже приятно… Твоя мама очень аккуратно обрабатывает.

Молча принимаю комплимент и продолжаю стараться.

– Я тоже хочу быть супергероем и бороться со злом! – закипает от восторга дочь и подпрыгивает от гениальной идеи. – Так, где моя волшебная палочка? Сейчас найду её и всех победю…

Катя убегает в детскую, а нам остаётся только посмеиваться и умиляться её детской непосредственности и буйной фантазии.

– Осталось около губ, и всё, – воспроизвожу мысли вслух, склоняюсь над Артёмом и прижимаю ватку к уголку губ. – Чего ты так смотришь?

– Просто, – лыбится он, обжигая лицо взглядом проницательных глаз.

Артём облизывает пересохшие губы, к которым невольно прикасаюсь пальцами при обработке, и я вспоминаю наш последний поцелуй. Зуб даю, бывший муж думает именно о нём, оттого и сидит такой довольный.

– Готово.

– Спасибо, милая, – его губы дарят поцелуй моим пальцам. Мягкий и нежный.

– Не за что, – сглатываю и, подхватив баночку с перекисью, тороплюсь сбежать от неловкого момента.

Не знаю, как правильно реагировать. Мне сложно переключиться.