Дневник ангела-хранителя - Кэролин Джесс-Кук

Краешком глаза я увидела, как Джеймс сделал шаг назад.

«Может, я резковата, — подумала я. — Он, наверное, какой-нибудь дальний родственник Тоби. Дядя или что-нибудь в этом роде. Как бы то ни было, мне не стоило огрызаться».

Но по правде, я хотела, чтобы Тео принадлежал мне одной. У меня имелась возможность, о которой я никогда не думала — и не представляла, что этого захочу, — пережить снова чудо рождения моего первенца. Я чувствовала себя волчицей, рычащей на хищников. Мне хотелось, чтобы Джеймс не вмешивался. Но он, похоже, был слишком предан долгу, чтобы отступить.

Я повернулась к нему лицом.

— Извини, ладно? — Я протянула руки ему навстречу.

Он встретился со мной взглядом и не отвел глаз, но и не ответил. Некоторое время мы пристально смотрели друг на друга; я все больше погружалась в эхо своих неосторожных слов, Джеймс молча отказывался принять мои извинения. В конце концов, когда Тео начал хныкать, Джеймс встал. Я двинулась, чтобы погладить щечку малыша, но Джеймс опередил меня. Он положил руку на головку Тео, и тот тут же стал засыпать.

— Я не должен тебе нравиться, — пробормотал Джеймс, не встречаясь со мной глазами. — Но я прошу доверять мне.

Я кивнула. Я уже собиралась извиниться снова, но Джеймс отвернулся от меня, и я тихо скользнула обратно к Марго.

Несколько дней спустя Марго появилась дома, в сверкающей чистотой квартире, дополненной свежеокрашенной детской. В этой комнате имелась куча предметов, над которыми она охала и ахала в универмаге «Детский мир». Тоби, далеко опередив свое время, настаивал на том, чтобы его наниматель дал ему как новоиспеченному отцу неделю отпуска. Когда просьбу отклонили, Тоби все равно взял отпуск, и его быстро уволили. Но разве вид новорожденного не наполняет мир надеждой? Безработный, без гроша в кармане, в квартире, где отдавались звучащие отовсюду завывания полицейских сирен, Тоби чувствовал, что его маленькая семья непобедима.

Самое лучшее было еще впереди: он заявил Марго, что на их последние сбережения оплатил Грэму перелет до аэропорта Кеннеди, чтобы тот поглядел на внука.

И тогда, впервые за долгое время, я спела Песнь Душ.

— Позвони папе, — сказала я Марго.

Сначала эта идея, как камень, погрузилась в ее возбуждение и канула в нем.

«Позвонить ему? — подумала она. — Но у меня нет времени… Мне нужно столько всего сделать перед тем, как он сюда доберется…»

Я снова ее подтолкнула, и в конце концов она сдалась.

Я слушала, проливая слезы радости и печали, тот самый телефонный разговор, который из-за меня некогда так и не состоялся. Я чувствовала облегчение, что каким-то образом кто-то позволил мне просто немножко по-другому сложить кусочки мозаики, чтобы сказать вещи, которые я тогда не сказала.

— Папа!

Хриплые звуки кашля. Как обычно, она перепутала время в разных часовых поясах. Но неважно.

— Папа, Тоби только что мне сказал! Как долго ты прогостишь? Ты вылетаешь завтра первым утренним рейсом.

Пауза.

— Да-да, Марго, моя любовь. Рейс в семь часов, поэтому такси приедет за мной примерно в четыре…

Тео начал выть.

— Я слышу своего внука?

Тоби передал Тео Марго, и та поднесла к малышу телефонную трубку, позволив ему орать так, чтобы было слышно в Англии. В конце концов она вернула ребенка Тоби. Тео немедленно вцепился в мизинец Тоби и начал сосать.

— Думаю, он хочет есть, — прошептал Тоби.

Марго кивнула.

— Папа, мне надо идти. Но я не могу дождаться той минуты, когда завтра тебя увижу. Хорошего путешествия! — Молчание. — Папа?

— Я люблю тебя, моя милая девочка.

— Я тоже тебя люблю, папа. Скоро увидимся.

— Скоро увидимся.

И всю ночь, пока Марго металась и ворочалась, не в силах от возбуждения уснуть, я ходила по комнате, полная облечения из-за того, что смогла поставить на место кусочек, который всегда отсутствовал, и в то же время опустошенная тем, что надвигалось. Потому что я знала: я могу изменить лишь самую малость. Но, увы, многое было вне моей власти.

Поздно утром позвонила миссис Бибер, соседка Грэма, чтобы сообщить Марго, нежно и нерешительно, что всего час назад ей в дверь постучал таксист, который обнаружил Грэма у порога, с чемоданом в руке, холодного и недвижимого. Грэм скончался мирно, сказала она, и без боли.

Марго это не утешило. Я сидела рядом с ней, запершейся в маленькой ванной комнате, и проливала те же слезы, которые неустанно капали ей на ладони.

Знаете, я сумела убедить себя, что чувства, которые я начала испытывать вскоре после рождения Тео, были порождены мною. Теперь, видя, как гормоны перепутываются в голове Марго, став свидетельницей того, как ее нервные клетки вибрируют все сильней и сильней, я наконец увидела физиологический первоисточник ее потенциальной депрессии.

Каждый раз, когда Тео кричал, а кричал он очень часто, почти без перерыва, красная волна проходила по телу Марго и ее нервные клетки вибрировали так, что все тело начинало дрожать изнутри.

Марго казалось, что она кормит Тео каждый божий день с утра до ночи. У Марго была анемия, хотя доктора заверили ее, что анемии у нее нет. Инфекция шейки матки тоже прошла незамеченной. А еще Марго внезапно обнаружила, что ненавидит Тоби. Она ненавидела его, потому что у него был магический дар крепко спать, пока ребенок надрывался в кроватке прямо у его головы. Она ненавидела его, потому что Тоби не должен был превращаться в вечно дающую молоко, до полусмерти обессиленную машину по обслуживанию ребенка. Марго ненавидела его, потому что была измучена, сбита с толку и до колик боялась одной лишь мысли о том, что придется вынести этот хаос еще один день.

Я наблюдала, как Тоби старался ей угодить.

А потом — приятный сюрприз. Книга Тоби «Черный лед» стала национальным бестселлером. Теперь-то я это знаю. Но тогда я узнала об этом лишь спустя месяцы после того, как все произошло. Тоби позвонил, чтобы поблагодарить своего издателя, наблюдая, как Марго седьмой раз за час пытается накормить Тео, ее лицо было красным от слез. Теперь я видела то, чего не понимала тогда: Тео не получал молока. Звуки глотания были звуками заглатывания воздуха. И пока его маленький животик ныл от голода, груди Марго горели от избытка молока.

— Сделай что-нибудь! — прошипела я Джеймсу. Тот быстро взглянул на меня.

— Я пытаюсь.

— Дайте попытаться мне, — вмешалась Гайя.

Она прошептала что-то Тоби. Тот положил трубку и приблизился к жене.

— Дорогая?

Марго не обратила на него внимания.

— Марго? — Он положил руку ей на плечо.

— Тоби, в чем дело?

— Почему бы тебе не выйти на несколько часов. Я могу присмотреть за ребенком.