Корона Подземья - А. Г. Говард

Кофр шуршит, когда папа усаживается, скрестив лодыжки.

– Нет. Из-за той аварии… я не помню их. Если бы не твоя мама, я бы вообще ничего не знал о своем детстве. Она собрала фотоальбом, чтобы я знал, как выглядели мои родители, потому что они умерли до того, как мы познакомились. Я не помнил, что у меня нет братьев, сестер и других близких родственников. Не помнил даже, как мы с твоей мамой впервые встретились. Вот как серьезно я пострадал. Моя жизнь до аварии, до встречи с Элисон… она просто исчезла. Как будто этих лет не было.

Я чувствую болезненный укол, словно в мое сердце изнутри вонзается шип.

– Прости, папа.

Любые слова прозвучат мелко. Воспоминания драгоценны. Бесценны. Мне всегда было грустно сознавать, что Джеб забыл всё случившееся в Стране Чудес. Но папина история… она намного хуже.

– Ты никогда не говорил.

– У тебя и без того было тяжелое детство, и я не хотел дополнительно его обременять. Ты нуждалась по крайней мере в одном родителе с приблизительно нормальным прошлым. Согласна?

Я жму плечами, хотя и не знаю, согласна ли. Возможно, мы могли бы помочь друг другу, если бы оба были честны с самого начала.

– Ну, теперь понимаешь? – спрашивает папа. – Понимаешь, почему она не хотела, чтобы ты садилась за руль? Когда в твоем распоряжении неограниченная сила, слишком легко забыть, что ты уязвима. Легко принять опрометчивое решение, которое изменит всё твое будущее.

Его слова бьют в точку. Как будто это недостающие фрагменты моих собственных мыслей и страхов.

– Я настаиваю, чтобы ты помирилась с мамой, прежде чем пойти в школу, – решительно говорит папа. – И впредь постарайся с ней ладить. Она так старается ради тебя…

У папы вздрагивает челюсть.

– Я хочу гордиться тобой, Алисса.

Он не называл меня полным именем с тех пор, как в девятом класс я пришла домой с тройкой по геометрии. Это хуже, чем если бы папа кричал и ругался.

– Ладно, – буркаю я.

– Собирайся в школу, – говорит он, встает и бросает на кровать ключи. – Можешь взять мою машину. Я попрошу кого-нибудь подвезти меня в шиномонтаж. Они должны закончить с «Гоблином» сегодня. Кстати, вчера я поставил «Мерседес» в гараж, чтобы с ним ничего не случилось. Позови своего приятеля после уроков, чтобы он его забрал. Ладно?

– Ладно, – отвечаю я, хотя понятия не имею, как это сделать.

Папа, видимо, собирается уйти. Но вместо этого останавливается и берет с кровати мой чехол.

– Там то, что я думаю?

Поначалу я не понимаю, что он имеет в виду. Я, кажется, и сама нетвердо помню, что внутри. Потом я киваю.

Он открывает молнию и вытаскивает маску и краешек платья.

– Значит, ты серьезно намерена пойти сегодня на бал?

Папа подозрительно близок к радости. С тех пор как я перешла в старшую школу, он каждый год уговаривал меня сходить на бал. Когда папа узнал, что я дала Джебу согласие, они с мамой тут же записались дежурными, но, очевидно, он не верил, что я доведу дело до конца.

Он кладет чехол с платьем обратно на постель и смотрит на цветочную тиару, которая торчит на вешалке. На его губах появляется знаменитая «улыбка Элвиса».

– Ты наденешь корону? Ох, Элли, ты будешь похожа на настоящую принцессу. Как в детстве, когда ты наряжалась и играла.

Глуповатая папина улыбка полна светлой грусти, и мне хочется заплакать. Папа гладит голубоватую ткань маски.

– Ну-у… на принцессу, у которой были некоторые жизненные трудности. Мне очень нравится.

– Спасибо, – говорю я, натянуто улыбаясь, убираю платье обратно в чехол и застегиваю молнию. Страшно жаль, что я снова его разочарую и не пойду на бал.

Между папиными бровями появляется тревожная складка. Он берет меня за руку, притягивает к себе и обнимает. Я прижимаюсь к нему, чувствуя себя под надежной защитой. Мой папа… мой рыцарь. Самая большая мамина любовь. С ума сойти, она столько для него сделала. Собрала альбом и вернула папе прошлое. Не похоже, чтобы она сожалела о своем браке. Может быть, она действительно предпочла папу короне. Может быть, в этой истории есть что-то еще. Нужно поверить маме и выслушать ее – если только у нас будет шанс поговорить.

– Слушай, Бабочка, – шепчет папа, уткнувшись мне в волосы. – Ты сама на себя не похожа, но я всё понимаю. Ты заканчиваешь школу. Экзамены, выпускной… и вдобавок ты чуть не утонула. Я прекрасно понимаю, что ты слегка выбита из равновесия. Тебе, случайно, не нужно с кем-нибудь поговорить… кроме меня и мамы?

Я чувствую жжение в желудке и, отстранившись, сердито смотрю на папу.

– Типа с психологом? Нет, папа. Я не схожу с ума, правда.

– Я не это имел в виду. Сходи к школьному консультанту. По-моему, ты немного растерялась. Но мы можем помочь. Просто скажи, что тебе нужно.

Звонит будильник, выставленный на 6.45, и мы подскакиваем.

Я переползаю через кровать, чтобы его выключить.

– Давай поговорим об этом потом? Мне надо собраться.

– Конечно, – отвечает папа.

Он останавливается на пороге.

– На кухне ждет яичница. И не забудь извиниться перед мамой. Я пойду в душ и не буду вам мешать.

Я обещаю ему, что всё улажу. Я правда хочу поговорить с мамой – по очень многим причинам, – но, как только папа закрывает дверь, понимаю, что не смогу. Только не сейчас… надеюсь, это получится днем, после того как я позабочусь о королевском советнике.

Я прячу ключи от папиной машины в карман и открываю шкаф. Кроллик стоит там, сплетя на груди костяные руки; наперсток болтается на роге, а на ушах висят непарные носки. На мгновение он и правда кажется похожим на Белого Кролика, о котором я читала у Кэрролла.

Хотя я страшно взволнована, но не могу сдержать улыбку.

– Спасибо, что сидел тихо. Ты молодец.

Я глажу маленького подземца по лысой голове.

Советник смотрит на меня розовыми глазками.

– Белл Кроллик голоден.

Открыв пустой рюкзак, я предлагаю ему забраться внутрь. Надеюсь, подземцы не возражают против яичницы на завтрак.

Оказывается, что подземцы действительно любят яичницу, во всяком случае такую маслянистую, какую готовит мой папа. После завтрака я кладу немного яичницы в пластмассовый контейнер и прячу в рюкзак вместе с пакетиком маминого печенья и бутылкой воды, чтобы королевскому советнику было чем заняться по пути в школу.

При его размерах у Кроллика отличный аппетит – и огромные познания по части внутренней политики Страны Чудес. Я веду машину, а он сидит на полу под пассажирским креслом, подальше от любопытных глаз. Уплетая яичницу, Кроллик отвечает на все мои вопросы.