Обреченная на любовь - Алика Мур

Лина закатила глаза.

– Не допусти Великая Луна такому привидению попасть в музей – посетители поумирают от смеха, – пробубнила она себе под нос.

Денис высунул язык и отвернулся.

– Лина, мне нужно идти. Ты с ними справишься?

Эллион волновался.

– Не беспокойся, что с ними станет? Приведу Бааха в порядок и будем дожидаться тебя.

Он кивнул.

– Я только зайду к себе на минуту. Нужно захватить кое-что.

Прочитав заклинание перед запертой дверью спальни, расположенной в восточном крыле усадьбы, Эллион вошел внутрь и огляделся. В верхнем углу тускло мерцало лиловое сияние.

– Ты как? – позвал он.

Мерцающая туманность молча опустилась к кровати.

– Я должен идти. Остался всего один день.

– Они не догадываются? – прошелестел слабый голос.

– Нет.

– Это хорошо. Поторопись, Эл.

Сияние потускнело. Эллион сжал кулаки и быстро покинул комнату.

Призрачный мир. Как же он сразу не догадался, что это не иллюзия, а гребаный загробный мир, созданный этим полоумным жрецом Лилит. Риккардо сжал тонкое кружево трусиков, которые еще недавно были надеты на Ксандре. «На память тебе, идиот», – с горькой усмешкой подумал он. Кто сказал, что на тот свет с собой ничего не заберешь?

От воспоминаний о недавней близости по телу разлился жар. Великая Луна, эта полукровка сведет его когда-нибудь с ума. «Моя любимая полукровка», – с болью и нежностью подумал Риккардо. От одной мысли о том, что довелось испытать этому нежному созданию, он приходил в ярость. Возвращение из мира мертвых – не самое приятное переживание. Он это знал. Но откуда? Смутные картинки мелькали в памяти, будто он и сам проходил через такое когда-то. В далеком прошлом.

Риккардо замер. Яркая вспышка в сознании внезапно озарила воспоминания о давних событиях. Это уже случалось с ним, с десятилетним мальчишкой в доме его родителей.

В спальне висит звенящая тишина. Ни тиканья напольных часов, ни шороха, ни единого дуновения ветерка из открытого окна. Ничего. Будто в мире отключили все звуки, но при этом заполнили его насыщенными красками.

Риккар всматривается в густую тьму за окном. Ему кажется, будто кто-то невидимый льет из бездонного ведра темную краску прямо на небосклон. Она заливает все вокруг, поглощая мерцающие звезды, полный диск луны, даже деревья утопают в этой густой как кисель темноте. Риккару страшно. Так страшно, что хочется крикнуть, позвать родителей, но он не может выдавить ни звука. Его голос тоже исчез в этой тьме.

В комнате становится холодно. Нужно закрыть окно. Риккар осторожно откидывает одеяло и спускает босые ноги на пол. Тело тут же покрывается гусиной кожей. Он подходит к окну, в надежде избавиться от этого жуткого холода. Тьма, переполнившая мир за пределами комнаты течет по стеклу, подоконнику и расплывается по полу. Ноги Риккара погружаются в эту тьму, и он чувствует леденящее прикосновение. Словно невидимые руки мертвеца обхватывают его лодыжки.

Он снова пытается закричать, но звука нет. Риккар бежит к кровати, забирается под одеяло и с отчаянием молит Великую Луну о помощи.

Неожиданно свистящий шепот нарушает мертвецкую тишину, вонзаясь в сознание тысячами тонких игл: «Ты не достоит быть Избранным. Ты – дрянной мальчишка. Ты должен умереть». Тоненькие волоски на теле встают дыбом. Страх и холод сковывают тело. Риккар замерзает. Его руки и ноги цепенеют, веки, словно налитые свинцом, опускаются, и свистящий шепот становится тише и слабее: «Ты умрешь, Риккар. И будешь принадлежать мне».

Сквозь закрытые веки, он видит яркую вспышку, и вдруг тишину разверзает какофония звуков. Звон, гул, вой, крики. Он слышит голоса матери и отца, которые растворяются в истошном вопле. Барабанные перепонки не выдерживают и лопаются. Риккар снова погружается в абсолютную тишину. Вместе с ней его окутывает блаженное забытье.

Он открывает глаза. За окном его спальни светит солнце, и трели маленьких пурпурных птичек чанги разносятся по всей округе. В дверь стучат.

– Заходите! – кричит Риккар.

Он знает, что это мама с папой. Сегодня его десятый день рождения, а это значит, что будет именинный пирог и подарки.

В комнату входят родители.

– С днем рождения, сынок! – мама держит в руках пирог с десятком горящих свечей на нем.

– С днем рождения, сын, – вторит ей отец.

Риккар счастливо улыбается и вскакивает с кровати. Он подбегает к родителям и задувает свечи.

– С днем рождения меня! – восторженно кричит он.

Лицо матери начинает бледнеть, приобретая неестественную матовость. Риккар испуганно озирается. Застывшая фигура отца с таким же непроницаемым лицом, словно его вылепили из воска, стоит рядом. Пирог падает на пол, разлетаясь на мелкие куски.

– А-а-а, – кричит Риккар.

Застывшие фигуры родителей плавятся, словно свечной воск, и вот уже на их месте остается лишь большая густая лужа. Свет за окном меркнет, и комната погружается во тьму.

– Не-е-ет! – кричит Риккар.

Он слышит свистящий шепот: «С днем рождения, маленький ублюдок». Мир рассыпается миллионом острых осколков, которые вонзаются в его тело и убивают его.

– Милый, очнись, ну же, – кто-то трясет его за руку.

Риккар нехотя открывает глаза. Перед ним сидит девушка.

– Кто ты и что тебе нужно в моей комнате? Где мама с папой? У меня сегодня день рождения, – обиженно выпячивает нижнюю губу Риккар.

– Я знаю, милый, но мама с папой хотят сделать тебе сюрприз, – она нежно гладит его по мягким волосам. – Нам нужно выйти во двор.

Риккар удивленно оглядывается. Почему так темно? Сейчас ведь утро. Или все-таки еще ночь?

Он сердито отталкивает руку незнакомки и встает с кровати. За окном разлита густая тьма.

– Это они сказали тебе сходить за мной?

Девушка с нежностью смотрит на него.

– Да, Риккар, нам нужно идти.

– Ладно, – по-деловому отвечает он. – Отвернись, мне нужно одеться.

Девушка отворачивается, и Риккар натягивает тонкие штанишки и рубашку. Обув ботинки, он подходит к сидящей на его кровати незнакомке.

– Пойдем, – касается ее ладони.

В памяти вспыхивают обрывки сна. Он знает ее. Это его сестра, его Динн. Риккар вскрикивает.

– Как ты здесь оказалась? – он не понимает. – Ты ведь не настоящая. У меня нет сестры! Но я видел тебя во сне.