Нервы - Лестер Дель Рей

Он двигался медленно и с трудом сохранял равновесие, несмотря на то, что на нем со всех сторон закрепили дополнительные противовесы. Однако, дюйм за дюймом, он приподнял свой нелегкий груз и начал продвигаться с ним вперед, держа наконечник трубы довольно высоко впереди себя.

Под главной отводной трубой располагалась еще одна, меньшая. Когда вся конструкция приблизилась к опасной зоне, из маленькой трубы вывалился какой-то небольшой предмет, ударился о землю, и тотчас же на этом месте образовалось раскаленное облако бело-голубого света. Глаз не мог воспринимать его таким, каким оно было на самом деле: слишком уж яркой была вспышка. Док машинально поднял руку, чтобы защитить глаза, и в этот момент в его руку вложили какой-то предмет.

– Наденьте их. Палмер говорит, что они имеют актиническую реакцию на свет.

Он услышал, как рядом что-то взволнованно говорит Браун, а потом в глазах снова прояснилось, и теперь уже сквозь защитные очки он увидел, как над магмой поднялось светящееся облако, расползлось, как туман, над землей. Затем над ним образовался небольшой смерч, его начало затягивать в трубу, и оно полностью исчезло. Из маленькой трубы выскользнула еще одна бомба и так же с ослепительной вспышкой разорвалась. Феррел быстро взглянул в сторону: там приводили в действие второй кран, и около него суетилась еще одна группа рабочих. Они во что-то заворачивали небольшие термитные бомбы. Доктор решил, что это были промасленные тряпки. Похоже, они не подходили по диаметру ни к одной трубе, и приходилось оборачивать их, чтобы потом можно было передвигать по трубе с помощью сжатого воздуха. Еще три заряда вывалились из трубы один за другим, снова загудели и застонали вентиляторы, затягивая поднявшееся облако расплава и перекачивая его дальше по направлению к реке.

Кран постепенно подался из пролома, и, пока он медленно двигался, рабочие отсоединили его участок трубы от основной магистрали, и его место приготовился занять второй кран. Должно быть, температура была слишком высока, и механизмы не могли при ней долго работать, так как трубы начинали плавиться, во всяком случае, так решил док. Однако, должен же был в кабине крана работать человек, а раз люди выдерживали это, хоть бы и укрывшись за многослойной защитой кабины, то и металл должен был выдержать.

Наконец запасной кран был полностью готов и принялся за работу в другом месте. Дело наладилось, и теперь, заезжая внутрь и выползая наружу, сменяли друг друга краны, рабочие заряжали бомбами меньшие трубопроводы, присоединяли и отсоединяли секции труб, сменяли своих товарищей, отработавших смену в кабинах машин. Док стал чувствовать себя, как профан, попавший на теннисный турнир: что толку следить за полетом мяча, если не знаешь правил.

Браун, похоже, чувствовала то же самое. Она поймала Феррела за руку и спросила, указывая на небольшой кожаный футляр, который вытащила из своей сумочки: – Док, вы играете в шахматы? Говорят, это хорошо успокаивает нервы.

Он с благодарностью ухватился за эту идею и сел за игру, не предупредив ее, что три года подряд был чемпионом города. Феррел играл без особого напора. Он спокойно следил за тем, как играет Браун, то тут, то там намеренно позволяя ей забрать свою ладью, слона или коня, чтобы уравнять шансы и сделать игру интересной для девушки.

– …ну, предположим, они выкачают всю магму и сбросят ее в реку. Чем это поможет им справиться с расплавом? Ничем. Они избавятся от проблемы на заводе, но она все равно останется. И причем гораздо ближе того минимума в пятьдесят миль, что необходим для обеспечения безопасности.

– Шах, – объявила Браун.

Феррел рокировался и снова переключил свое внимание на полдюжины кранов, которые теперь работали одновременно.

– Еще шах! Шах и мат!

Он поспешно перевел взгляд обратно на доску: ее ферзь перерезал все возможные пути к отступлению, а король Феррела находился под ударом слона Браун. Но Феррел не торопился сдаваться. Он внимательно осмотрел всю доску.

– Гм… А вы знаете, что вы под шахом уже десятка полтора ходов? Нет? Это потому, что я вам не сказал.

Она нахмурилась, покачала головой и стала заново расставлять фигуры. Феррел сделала стандартный ход Е2 – Е4, посмотрел, чем занимаются рабочие, и следующим ходом подставил своего слона под удар королевской пешки Браун, чем она тотчас же воспользовалась. Он не заметил, как она выдвинула ее вперед, и рассчитывал на то, что ее будут блокировать соседние фигуры. Все складывалось так, что он должен был уделять игре, которая разворачивалась на маленькой карманной доске, больше внимания. Рабочие в конвертере не останавливаясь продвигались вперед, и очищенное от расплава пространство постепенно росло, но, по мере их продвижения, земля позади покрывалась глубокими воронками от разрывов термитных зарядов, и, несмотря на то, что их применяли очень осмотрительно, передвигаться внутри ангара стало гораздо опаснее. Время стремительно истекало.

– Шах и мат!

Он посмотрел на доску, понял, что его загнали в угол, и уже был готов кивнуть, признавая поражение, как Браун остановила его:

– Простите, доктор Феррел, я ходила королем так, как будто это ферзь. Давайте попробуем еще: может быть, мы сможем хоть одну партию сыграть как положено.

Но, едва доиграв до половины, оба они поняли, что из этого ничего не выйдет. Ни Феррел, ни Браун не могли достаточно внимательно следить за игрой, и фигуры на доске с пугающей самостоятельностью вытворяли поразительные вещи. Кони, например, не видели ничего странного в том, чтобы за один ход перескакивать на целых шесть клеток, вместо того, чтобы ограничиваться своим обычным «Г». Они прервали партию как раз в тот момент, когда один из кранов все-таки потерял свое неустойчивое равновесие и наклонился вперед, клюнув длинной трубой на стреле бурлящую массу под собой. Сразу же внутрь направились танки. Они принялись оттягивать всю конструкцию назад, это сыграло свою роль только тогда, когда труба с глухим хлопком лопнула от жары, и из нее вытек лишний расплав. Тогда кран выпрямился и смог сам выехать из ангара, а на его место тотчас же встал другой. Водитель, по чистой случайности оставшийся в живых, прихрамывая, выбрался из кабины и помахал закованной в броню рукой, чтобы показать, что с ним все в порядке. Все снова вошло в ставшую уже привычной колею: напряженная работа и нервное возбуждение. Казалось, этому не будет конца, хотя секунды быстро следовали одна за другой, сливаясь в минуты, которые грозили слишком скоро превратиться в часы.

– Ой! – вскрикнула Браун и прижала ладонь к губам.

Некоторое время она следила за работами, а потом к ней пришла какая-то мысль. Она топнула ногами и резко вскочила. – Доктор, я вот что подумала: ведь все, что они делают сейчас… это все напрасно!

– Почему? – она, конечно, ни в чем не разбиралась, и Феррел был уверен в этом, но он почувствовал, как рухнула даже та слабая надежда, которая еще теплилась в его сердце.

Его чувства притупились, но были готовы снова ожить при малейшем сигнале.

– Это вещество, которое они делали, – сверхтяжелый элемент. Значит, как только оно попадет в воду, оно сразу же утонет, и там образуется такое же скопление этого вещества. Его не будет уносить течением!