Игра в дракошки-мышки - Эльвира Плотникова

Потом он, подкинув в огонь пару поленьев, уселся на пол рядом с камином и положил на колени подушку.

– Волосы у тебя мокрые, – напомнил он в ответ на мой удивленный взгляд, – ложись сюда головой. Да не укушу же я тебя!

Последнее было произнесено с такой досадой, что мне стало стыдно. Сам устал и наверняка так ничего и не ел, возится со мной и терпит капризы. Как бы я к нему ни относилась, сейчас мне не в чем его упрекнуть.

– А тебе… не будет больно? – смущенно спросила я, вспомнив о хлысте.

– Не понимаю, о чем ты, – процедил сквозь зубы Бес, но потом смягчился, потеплев глазами: – Я мужчина, мышонок, тебе не стоит переживать из-за ерунды.

– Прости. Правда, не хотела, чтобы так вышло, – тихо произнесла я, укладываясь головой на подушку.

– Недостаток опыта – не преступление, – отозвался Бес, тщательно вытирая мои волосы. – Кто не ошибается, тот не живет.

И гребень достал. Нет, определенно для него не в новинку эти женские занятия.

– Бес, а у тебя есть… девушка?

Спросила и сама испугалась. Зачем спросила? Не хочу услышать ответ. Рука с гребнем замерла, но всего лишь на мгновение.

– Нет. А что?

– Была?

Кажется, мне уже не остановиться.

– Мышонок, ты меня пугаешь. С чего вдруг такие вопросы?

– Любопытно.

– Что именно? Была ли у меня девушка или что-то другое?

– Где-то же ты научился так ловко купать… и волосы…

Бес плавно водил гребешком по моим волосам. И ведь не дергал, терпеливо разбирал спутавшиеся прядки. Зря начала этот разговор. Молчит, не хочет отвечать.

– У меня была сестра, младшая, примерно твоего возраста, – наконец произнес он. – И, пожалуйста, сейчас больше ни о чем не спрашивай. Просто помолчи.

Так вот оно как. Впервые Бес хоть что-то поведал о своей прошлой жизни, и его вынужденное признание объяснило многое.

Была. Значит, сейчас ее нет. Умерла? Ох, нельзя спрашивать, нельзя. Захочет – сам расскажет. Зато теперь понятна его забота и желание воспитывать. Он относится ко мне, как к младшей сестренке. Это так мило. И так… так…

И не заметила, как всхлипнула.

– Больно? – удивился Бес.

– Нет.

Рейо меня побери! Еще и слезы потекли.

– Как нет? А что тогда? Ты чего опять плачешь?!

– Ты меня не любишь.

Лучше уж сразу правду сказать, и пусть посмеется надо мной.

– Всегда обожал женскую логику, – пробурчал Бес. – Ни с того ни с сего слезы и – бах! – нелепые обвинения.

– Никаких обвинений, – грустно произнесла я. – Ты же заботишься обо мне, как о…

– Я же просил!

– Прости.

– Мышонок, ты просто устала, тебе надо отдохнуть. Вот только волосы немного подсохнут, подожди чуточку и ляжешь спать. – Бес тактично намекнул, что не намерен говорить о любви.

– Мне казалось, я тебе нравлюсь, – упорствовала я.

– Ты мне нравишься, но я не уверен, что сейчас уместно…

– Я тебе нравлюсь, но только как сестра, так?

– Дженни, я же просил!

– Но я не о твоей сестре, а о нас!

– И я тоже.

Бес говорил спокойно и даже тихо, но чувствовалось – он сдерживается из последних сил. Злится? Но почему? Разве я не права? Или ему просто неприятно это обсуждать?

– Бес, не злись.

– Не зли меня, и я не буду злиться.

– А чем я тебя злю?

– Глупостью.

Ах, вот как! Снова «маленький глупый мышонок»?!

– Конечно! – Я резко села, чтобы не смотреть на него снизу вверх. – Не приходило в голову, что тебе это кажется глупостью, а для меня – всерьез?

– А тебе не приходило в голову, что с младшими сестрами так не целуются? – вкрадчиво поинтересовался Бес.

– Как так?

Зачем спросила? Ведь сразу поняла. Просто не смогла вовремя замолчать. Правильно говорят, язык мой – враг мой.

– Я бы показал – как. Но после этого мне будет очень сложно остановиться. – Бес смерил меня тяжелым взглядом. – Так что просто напряги память. А лучше досуши волосы и ложись.

Он кинул мне гребень, встал и вышел из спальни.

Я могла бы побежать за ним следом и сказать: останавливаться вовсе не обязательно. Могла бы просто извиниться. Но смалодушничала и осталась в спальне. Или почувствовала – сейчас лучше его не тревожить?

Бес так и не вернулся. Засыпая, я слышала его шаги и скрип старого дивана в гостиной.

Встала затемно. Мне не впервой просыпаться рано, если наметила что-то с вечера, а дел было много, и надо успеть до того, как проснется Бес. Он спал в гостиной, с трудом уместившись на диване. Тихонько проскользнула мимо, закрыла за собой дверь и занялась хозяйством.

Сегодня я иду в больницу вместе с мужем, помогать ему на женской половине. Пришлось скопировать не только внешность людей, которых мы заменяем, но и их привычки. И одна из моих обязанностей – уход за пациентами.

Черной чумой я болела в лаборатории горного университета, и не раз. Вместе с высокой температурой появлялась черная сыпь. На этой стадии студенты благополучно ставили диагноз и избавляли меня от дальнейших мучений. Но за полгода я успела изучить все особенности инфекционных заболеваний, в том числе и черной чумы. Мелкие пятнышки превращались в волдыри, заполненные черным гноем. Потом волдыри лопались, образуя на теле язвы. Все это сопровождалось зудом и жжением. А самое страшное, сыпь поражала не только кожу, но и внутренние органы: печень, легкие, сердце.

Заразу переносили мелкие мошки, с виду безобидные, однако большие любители полакомиться теплой кровью. Через укус возбудитель заболевания попадал в хоботок насекомого, а затем и в кровь здорового человека. Вероятно, в самом начале цепочки было искусственное заражение. Вспышки черной чумы давно стали редкостью и легко подавлялись. Везде, только не в Мурильмии. Местные боролись с мошками, как могли: окуривали помещения, заливали ядами сырые подвалы. Однако полностью истребить насекомых не могли.

Число заразившихся росло медленно, но неотвратимо. Уже закрыли единственную в городке школу для мальчиков. Жители старались реже выходить из дома. От вызванного из столицы врача-инфекциониста ждали чуда. Мы же привезли с собой только лекарства, разрешенные в этой стране. Вся надежда на драконье снадобье, в производстве которого сейчас участвуют Роберт и Таша. Это средство должно излечить больных и предотвратить распространение заболевания.

В детали плана по передаче лекарства меня не посвящали. Бес сказал, мол, меньше знаешь – лучше спишь. Если что-то пойдет не так, я не смогу выдать планы даже против своей воли. Разумно. И все же меня не покидало ощущение какой-то неправильности происходящего.