Портал - Кэтрин Ласки

– Роуз, нам только что позвонили, – сообщил Питер, подойдя к ней. – Боюсь, твоей бабушке стало плохо, ее увезли в больницу. Она хочет тебя видеть.

– Она… она… умирает? – Роуз вспомнила: Кельвин как-то упоминал бабушкины приступы, обмороки, после которых престарелую леди увозили на «скорой».

– Прости, Роуз, о ее состоянии мне не известно. Она просто хочет тебя видеть. Точнее, ей нужно с тобой увидеться, так она просила передать. Кельвин уже едет сюда.

– Хорошо.

До больницы Св. Винсента ехать было недалеко, однако Роуз всю дорогу прокручивала в голове слова Питера: «Хочет тебя видеть. Ей нужно с тобой увидеться». «Хочет» и «нужно» – есть ли разница? Есть. В этом Роуз не сомневалась. Если бабушка действительно при смерти, может быть, она должна сказать ей что-то важное? Открыть какой-то секрет, связанный с мамой?

Когда Роуз вошла в палату, бабушка лежала с закрытыми глазами, из носа торчали кислородные трубки.

– Миссис Эшли, у нас посетитель, – сообщила медсестра.

Розалинда открыла глаза.

– У нас? – проскрипела она. – Что значит «у нас»? У меня. Посетительница пришла ко мне.

– Каюсь, каюсь. – Медсестра подмигнула Роуз.

Фу, подумала Роуз, этот снисходительный тон просто невыносим.

– Думаю, нам с бабушкой необходимо поговорить наедине, – заявила она.

– Конечно, милочка. Просто нажмите кнопку звонка, если я понадоблюсь, – ответила медсестра.

Роуз молча кивнула. Подвинула стул к кровати, взяла бабушку за руку. Кожа на ощупь была сухой и тонкой, как бумага, узловатые костяшки пальцев – тверже камня.

– Привет, Ба, – негромко произнесла девочка. – У тебя под ногтями земля, ты знаешь?

– О, да. Я рассаживала проклюнцы итальянской редьки, и мне вдруг стало немножко душновато.

– Душновато?

– Да, мало воздуха. Со мной такое иногда бывает. – С минуту Розалинда молчала, потом распахнула глаза и крепко стиснула руку внучки. Для старой женщины с кислородными трубками в носу хватка оказалась на удивление сильной. – Все думаю, как бы это получше сказать…

– Сказать что, Ба?

– То самое, – слабо кивнула бабушка, и Роуз внезапно испытала огромное облегчение. Ба знает! – Ты там была, не так ли?

– Где?

– Притворяться дурочкой – не твой конек, голубушка. У тебя нет к этому способностей.

– В Хэтфилде… – шепотом произнесла Роуз.

– В Хэтфилде? – переспросила бабушка. Роуз кивнула. – Я в первый раз попала в Ричмонд. Пробыла там довольно долго. – Миссис Эшли сделала паузу. – Значит, ты унаследовала этот ген. – Она фыркнула. – Гены! В те времена о них понятия не имели. Мендель начнет ставить свои опыты с горохом только через три сотни лет. Дарвин? И думать забудь!

– У мамы тоже был этот ген.

– Верно. Потому мы с ней и поссорились. В то время я думала, что Розмари там не ждет ничего, кроме разбитого сердца, и пыталась убедить ее, что возвращаться туда не стоит. Это было ужасной ошибкой с моей стороны.

– Но ведь твое сердце не было разбито?

– Нет. Наоборот, оно было спасено. Видишь ли, однажды, давным-давно, мне достался в мужья очень скверный человек.

– Оттуда?

– Ты имеешь в виду, из шестнадцатого века?

– Да.

– Нет, нет, он был из нашего времени, из двадцатого столетия. – Розалинда тяжело вздохнула, глаза заволокло пеленой слез, голос задрожал. – Он… он…

– Что, Ба?

Старуха шмыгнула носом и быстро его вытерла.

– Он меня бросил.

– Бросил? Вот так взял и бросил?

– Сбежал, прихватив мои денежки, вскоре после рождения твоей матери. Бросил нас обеих. – Розалинда снова вздохнула. – У некоторых людей чувства гаснут так же быстро, как вспыхивают.

– Эшли – это фамилия твоего мужа?

– Боже правый, нет! Я взяла эту фамилию после того, как познакомилась с семейством Эшли там, в Ричмонде. Они слыли умными и добрыми людьми, весьма образованными для своего времени.

– Получается, тот человек, что бросил тебя, был моим дедом. Но кто же тогда мой отец?

– Этого я не знаю.

– Не знаешь? – Сощурившись, Роуз приблизила лицо вплотную к бабушкиному и изумилась: она как будто смотрела на землю с высоты птичьего полета! Щеки покрывала сеточка лиловых вен, похожих на ручейки, вытекающие из дельты реки. Как много морщинок! Одни – глубокие, словно борозды, другие разбегаются по лицу, словно тончайшая шелковая паутина. На коже виднелись старческие пигментные пятна и узкий хирургический шрам над щеточкой левой брови. Впечатляющий, обширный пейзаж, карта жизни Розалинды. – Уверена? Точно не знаешь, как его зовут… или звали?

– Имя мне неизвестно, однако, да, полагаю, он из того времени. Знай я, как его зовут, я бы тебе сказала. Видишь ли, твоя мама уехала от меня еще до того, как забеременела тобой.

– И с тех пор вы не виделись?

– Виделись, но встречи проходили очень холодно. Я не хотела проявлять излишнего любопытства. Я могла не волноваться – твоя мама была очень умной девушкой. Окончила хороший колледж, затем престижную бизнес-школу, добилась успеха в профессии.

– Ты и мне запретишь возвращаться в прошлое?

– Нет. Ни за что. Я не стану повторять своих ошибок. Не хочу потерять еще и тебя, Роуз. Ты – лучшее, что случилось в моей жизни. А смерть твоей мамы – разумеется, худшее. Когда она погибла… было уже слишком поздно.

– Значит, ты все равно будешь любить меня, если… если я…?

– Отправишься в путешествие сквозь время?

Девочка кивнула.

– Роуз я буду любить тебя через все времена и эпохи, где бы ты ни была. Но сейчас мы с тобой здесь, и я очень-очень тебя люблю. – Голос пожилой леди оборвался.

Слезы из глаз Роуз закапали на морщинистую, испещренную венами руку. Не выпуская пальцев внучки, Розалинда улыбнулась, поднесла свою ладонь к губам и поцеловала слезинку.

Из больницы Розалинду выписали через три дня, чувствовала она себя отменно. Ужины в оранжерее возобновились. Бабушка похвалила внучку за прореживание итальянской редьки.

– Моргнуть не успеешь, как она начнет плодоносить! Через неделю будем есть салат с редькой.

Любых разговоров на тему Хэтфилда, отца Роуз и путешествий во времени миссис Эшли тщательно избегала, или, по крайней мере, так казалось Роуз.

Девочке не терпелось спросить, можно ли как-то управлять путешествиями во времени, перемещаться туда и обратно по собственному желанию. Должна ли она непременно находиться в оранжерее, чтобы перенестись в другой век? И что служит толчком к возвращению домой? Кроме того, Роуз мучил вопрос, почему никто в Англии не замечает ее отсутствия, словно бы она оставляла вместо себя свою тень, которая делала всю необходимую работу. Но сейчас она на время отогнала эти мысли. Главное, чтобы бабушка полностью поправилась.