Броненосцы победы. Топи их всех! - Вячеслав Коротин

"Суворов" превратился в "земной филиал ада". Огонь и дым, удары взрывной волны и летящие осколки всевозможных размеров. Осколки снарядов и обрывки металлических конструкций самого корабля. Всё это как коса смерти проходило по палубам и казематам броненосца. Уже погиб старший офицер Македонский, руководивший тушением пожаров, выжгло глаза флагманскому минному офицеру лейтенанту Леонтьеву. Сам командующий уже был ранен в плечо и правый бок, но оставался в боевой рубке.

— "Фудзи!!!" – капитан первого ранга Игнациус не сдерживал эмоций.

— УРА-А-А!!! — взорвалась ликующими воплями вся боевая рубка флагмана.

…Было понятно, что стрелять по "Микасе" практически нереально. Ну не позволял доворот башни стрелять под таким углом эффективно. Нужно было найти более подходящую цель.

— Наводить по третьему, двухтрубному броненосцу, — распоряжался мичман Щербачёв, командир кормовой двенадцатидюймовой башни броненосца "Орёл", — дистанция тридцать пять кабельтовых.

Башня стала послушно разворачиваться.

— Внимание! СТО-ОЙ!!! — заорал мичман.

Но его резкий крик был услышан комендорами как "Огонь!" и оба орудия грохнули выстрелами.

— Идиоты! Я же сказал по третьему, а не по четвёртому! — в ярости орал Щербачёв.

— Так по третьему из двухтрубных вы приказали, вашбродь, — смущённо пытался оправдаться хозяин башни.

— По третьему в строю я командов…

— Ура-а-а! — завопили комендоры и этот крик подхватил казалось весь броненосец и даже вся эскадра.

Мичман прильнул к прорези командирского колпака башни.

В корме четвёртого в строю японского броненосца казалось началось извержение вулкана. Дым от взрыва выбросило вдвое выше мачт. А потом рвануло так, что сразу стало ясно, что этот корабль уже не жилец на белом свете.

Один из тех двух "неправильных" орловских снарядов всё-таки проломил лобовую броню кормовой башни "Фудзи" и взорвался внутри. Мгновенно вспыхнули полузаряды поданные в башню из погребов и огонь скользнул вниз, в эти самые погреба боезапаса. Грянул взрыв ужасающей силы, у броненосца не только вырвало дно, но почти оторвало корму. "Фудзи" стремительно погружался. Следующий за ним крейсер "Кассуга", вынужден был сделать коордонат от русской линии, чтобы не налететь на тонущего товарища. В самом начале битвы японцы потеряли один из четырёх своих броненосцев.

Всё так и произошло в реальном Цусимском сражении. Почти. Японцев "преследовало" фатальное везение. Дурной осколок перебил трубу гидравлики и хлынувшая под большим напором вода быстро загасила разгорающийся пожар. Огонь в погреба боезапаса не проник…

Эскадренный броненосец "Фудзи"

…Есть! — прошептал Соймонов увидев как взрывается японский броненосец и тут же заорал во весь голос не стесняясь нижних чинов находившися в рубке "Пересвета". — Есть! Взорвался!! Тонет!!!

Но и стесняться было нечего, все, включая Эссена, который на радостях сорвал и швырнул на палубу свою фуражку громко ликовали, обнимались. Хорошо ещё, что рулевой не бросил штурвал.

Впервые за всю войну в артиллерийском бою удалось потопить артиллерией броненосный корабль противника. Поколебавшаяся было уверенность в грядущей победе снова захватила умы и души русских моряков, чаще застучали выстрелы, что не лучшим образом сказывалось на точности стрельбы. С трудом удалось снова наладить нормальный темп стрельбы.

Восторг от произшедшего потихоньку сошёл на нет и экипаж вернулся в нормальное боевое состояние, к тому же поступил доклад о проблемах с разворотом кормовой башни и Василий немедленно отправился разбираться с её электороприводом.

А сражение продолжалось. "Якумо", броненосный крейсер немецкой постройки, не выдержав сосредоточенного огня броненосцев отряда Вирена и, частично, Фелькерзама, стал выходить из кильватера основных сил японцев. Если уж и это творение германских судостроителей, ставивших во главу угла именно надёжность и непотопляемость своих кораблей покинул боевую линию… Ещё один был выбит из строя. Ещё один!

Снова зажужжали электромоторы на русских броненосцах и башни, приводимые ими в движение хищно уставились своими орудиями на новую цель. Пока Камимура займёт своё место в кильватерной колонне японского флота можно успеть многое. Надо было максимально использовать момент своего значительного преимущества.

"Пересвет" с "Победой" перенесли огонь на крейсер "Адзума". Этот корабль французской постройки был наименее защищённым из японских броненосных крейсеров и уже успел пострадать от огня "Наварина" – пожар на юте всё ещё не был потушен. Скоро стали отмечаться и попадания артурцев: ясно заметен был взрыв на первой трубе, после которого она покосилась, замолчала кормовая восьмидюймовая башня, вспыхнуло ещё несколько небольших пожаров. В довершение всего, очередным взрывом, окончательно повалило покосившуюся трубу.

Черкасов вместе с Эссеном азартно следили за результатами своего огня, очень хотелось его решительных последствий поскорее. Ну хоть не потопить, хоть выбить опять из строя. Как уже были выбиты "Ниссин" и "Якумо". К тому же сигнальщики передали, что боевую линию покинул сам японский флагман, сам "Микаса".

А "Ретвизан" с "Ослябя" наконец перенесли огонь на "Кассугу", который с самого начала боя не обстреливался вообще и его комендоры действовали в самых комфортных условиях, методично и весьма эффективно обстреливая тот же "Ретвизан".

На "Кассуге" почти сразу стали отмечаться попадания, первыми же снарядами была сбита дымовая труба и приведена к молчанию кормовая башня. А русские броненосцы продолжали и продолжали посылать в его сторону смерь различного калибра.

После потопления "России" адмирал Камимура оказался в сложной ситуации: с одной стороны нужно было срочно возвращаться к главным силам, с другой – это значило ещё раз "протащить" свои корабли сквозь огонь третьего броненосного отряда русских и их броненосных крейсеров. К тому же появилась реальная возможность провести манёвр являющийся мечтой любого флотоводца – "обрезать" хвост колонны противника и поставить его под продольный огонь всего своего отряда. Искушение было слишком велико и Камимура не устоял.

Концевым кораблём русской линии был крейсер "Дмитрий Донской". Это был уже старый крейсер с малым ходом и относительно слабой артиллерией. Откровенно говоря Рожественский долго колебался не отправить ли его с транспортами во Владивосток, но настоятельные просьбы каперанга Лебедева и наличие у корабля полного броневого пояса привели к решению поставить его в конце русского кильватера. В глубине души командующий понимал, что "Донской" практически обречён, если японские корабли "обратят на него серьёзное внимание". Но это значило и то, что меньше снарядов прилетит к другим, более ценным кораблям. А может противник как раз и "погнушается" стрелять по такой "несерьёзной" цели, тогда несколько шестидюймовок могут оказать некую помощь эскадре.