Плетеный человек - Антон Чернов

пятнадцати от шоссе, напевая про себя “Эй, маленькая девочка!” кровавых ведьм. Очень атуражненько выходило, да.

Смеркалось. Натурально, без шуток — смеркалось. Песенка пелась. А я нарезал петли и зигзаги вокруг автобусной остановки. Может, и не важно, но хотел момент с появлением нечисти из человеческих строений точно установить, на всякий.

И вот, уже почти в темноте, от остановки, на грани чувствительности, шибануло даже не возмущением… рябью небывальщины. Тут же в ощущении леса растворившейся.

“Здрасти”, мысленно поздоровался я, как вежливый Кащей. И почесал, в десятке метров от шоссе, от остановки.

Ощущение “взгляда” появилось. Такое, странное. Не злое, а… ну, в общем, равнодушное скорее. При этом — пристальное. И в небывальщине ничего не чувствовалось, так, лёгкая рябь пробегала, насколько я мог свои ощущения интерпретировать.

В общем, понятно, почему Леший ни лешего не чуял — тут и человек, не знающий, что “хто-то тута”, ни черта не почует, а у нечистиков с чуйкой неважно.

Но внимание давило, я чесал, а чего-то интересного не происходило. Даже песенку другую запел, аж вслух, про ворона и измену милой с нежитью.

И вот, через десяток минут моего топанья в ночном лесу, послышались… Блин, я аж петь перестал, фигея и вслушиваясь. Радио, чтоб их в дышло, помехи! Натурально, ухами слышные! “Белый шум” радиодиапазона, в ночном, луной освещаемом лесу!

Не страшно ни хера, но фигня редкостная, оценил я, собравшись и продолжая топать. Нечистик продолжал транслировать помехи, очевидно, двигая неподалёку. Его я не чуял, как ни старался.

И вот минуты через две по лесу прошла рябь, но уже более ощутимая, чем раньше. И деревья сомкнулись передо мной.

— Ну вот не стра-а-ашно ни разу, — ехидно и лениво протянул я, оборачиваясь…

И не принял вид мужского полового хера исключительно в силу своей культурности и прочей фигни! Потому что не охереть было просто невозможно!

— Ты-то откуда взялся, тварь?! — с искренним недоумением спросил я.

Оператор, а во мраке леса стояла именно его высокая тощая фигура, склонил шар бошки к плечу и исчез. Не исчез ни хрена, но как бы… сместился в небывальщину, чеша на иное место. И я знаю — какое. По закону жанра, я должен обернуться и наткнуться взглядом на его несимпатичную персону.

Но это бред! Он ПРИДУМАННЫЙ! Точно и однозначно, зарождение этого городского мифа происходило у меня на глазах! Да, фильмы, игры, особо долбанутые детишки даже резни устраивали… Но эти, особо долбанутые, устраивали резни и без всяких Операторов, причин для их протекающей крыши хватало!

Его, блин, не может быть! Мы в… сказке, чтоб её. Ну ладно, есть и есть, взял себя в руки и перестал офигевать я.

И обернулся, закономерно наткнувшись взглядом на высокую, тощую фигуру с непропорционально длинными руками. И гладким шаром вместо головы и лица, как в лучших домах.

На этот раз тварь появилась относительно недалеко, ну и встала артистично (впрочем, как и в первый раз), так чтобы пробивающиеся сквозь листву лучи луны его персону несимпатичную освещали.

— Здрасти, — сделал я ручкой НЕХу, прикидывая, а достану ли я до него тросами.

Далековато, зараза такой. И ведь не чувствуется как нечисть! Ну что-то еле-еле ощущаемое, на уровне: “я вижу в ентом месте нечистика, он должен быть тут. А значит хоть что-то тут должно быть не так!” Вот именно уровня “что-то тут не так” он и ощущался.

На моё вежливое приветствие НЕХ голову чуть в сторону склонил. Постоял так и вдруг раскинул свои длинные руки, как бы обнимая. А по лесу за ним прошла волна небывальщины. Очень локализованная, но уже ощущаемая.

И ветви деревьев рванули к рукам Оператора, завились вокруг них, не прикасаясь (но в небывальщине чуть ли не сращиваясь) к нему. И выстрелили в мою персону десятками деревянных кольев.

— Бугагашеньки, — порадовался распятый на кольях я. — Но кафтан… не порвал, — ещё больше порадовался я. — В общем, это не меня с тобой, а тебя меня со мной, — отметил я, пуская тросы по кольям.

Кожанка, из шкуры с жопы ангела, посягательства на себя удержала с честью. Так что колья пробивали шею, ладони и прочее. Непонимание от нечистика просто шибануло, ощущаемо. Но сделать безликая скотина ни черта не смогла. Тросы до него добрались, впились в плоть… Которая стала оседать. А ощущение какой-то погани, проваливающейся в небывальщину, затухало.

Первый раз такое, блин. Сбросил шкуру, похоже, недоумённо отметил я, уже на земле. Колья неспешно втягивались, деревья скорбно скрипели. А на земле сдувшимся манекеном валялся Тонкий Человек в строгом костюме. Безоговорочно дохлый, в плане не проявляющий активности, разве что как “магические ингредиенты” и шмотка на нестандарт. Разве что ельфу какому подойдёт, если рукава подрезать, прикинул я.

Но главное — я встретился не со старым мифом. С новым, придуманным. Причём если тот же тролль из игрушки — он метачеловек, в конце-то концов! Соответственно, разницы для металюдизации нет — ельфьё с гнумьём тоже придуманы относительно недавно.

Но нечистики всегда были каноничны. Даже там, где, казалось бы, НАДО бы подстроится! Да тот же ангел долбаный. Мне самому пришлось башку ломать, почему он такой, а не как в фанфиках.

А тут — нечистик из мифа, которому и пятнадцати лет-то нет. И что-то точно драпануло в небывальщину. И непонятно что, блин.

— Леший! — рявкнул я.

— Тут я… едирть, да это ж Жердяй! — озадаченно почесал затылок нечистик. — Нечто он у меня безобразил?

— Видимо, да, — протянул я. — Слушай, а что за Жердяй-то? — заинтересовался я.

— В деревнях и городах озорует. Людишек пугает, в окна заглядывает, в дымоходах шурует, за спиной ухает, — явно озадаченно протянул лешак.

— Не вредит?

— Дык… сам не понимаю. Вредит, как приличной нечисти и положено, — приосанился Леший. — Страхом питается, — покивал он.

— А тут и мясцом закусить решил. И шишигой твоей. И с лесом хрень творит, — констатировал я.

— Как ты сказал, Кащей, — подтвердил Леший, встряхнулся, поклонился. — Благодарю, Бессмертный. Говори, что в награду желаешь?

— Да не надо ничего пока, — задумчиво отмахнулся я. — Скажу, что понадобится. А коли долг невмоготу станет — скажи, попрошу что-нибудь. Подъёмное, — не стал уточнять что лукошко шишек или грибов каких.

— Как скажешь, Кащей, — явно без восторга, но и не в особой обиде протянул лешак. — А тебе