Гобелен с пастушкой Катей - Наталия Новохатская

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день» — в ошеломлении помыслила я. Видит Бог, профессия у Валентина оказалась сложнее, чем я думала. Что у Викиного благоверного крыша поехала, видно было с первых слов, но имею ли я право раскрывать секреты не совсем нормального клиента его жене — вот в чем вопрос? Не дожидаясь моего ответа, Виктория продолжила после неловкой паузы.

— Если не можете, то не отвечайте. Я сама расскажу, а вы решите, важно это или нет. Может быть, он не говорил про свое лекарство, тогда забудьте об этом, — объяснилась Вика. — Сразу после больницы ему дали таблетки, очень сильные, без них было нельзя. Но потом Анатолий стал привыкать, это страшное лекарство, практически наркотик, в больших дозах очень опасно. Если произойдет привыкание, он до конца жизни в зависимости, инвалид. И сильное побочное действие — врач подтвердил, что ужасные мысли и подозрения, вполне возможно, от таблеток или последствия травмы, а лекарство усиливает тревогу. Понимаете, он лечится у частного врача, в поликлинику идти отказывается, боится, что поставят на учет и тогда все… Ну вот, Михаил Матвеевич, доктор, прописывал ему эти NWS, швейцарское лекарство, он и доставал. Это очень трудно и дорого. Потом вызвал меня и сказал, что боится за Анатолия. Предложил замену, аналогичное лекарство, но гораздо мягче, слабее. Объяснил, что ничего ему не скажет, просто будет давать другие таблетки, они похожи по виду. А меня попросил посмотреть, как будет действовать новое лекарство. Я виновата, согласилась. Как видите, заговор налицо. Мне Анатолий жаловался пару раз, что приходится брать большую дозу, потому что ни черта не дает теперь, потом замолчал. Я боюсь, что хочет проверить, то ли это лекарство. Если он к вам обратился, то я не знаю… На всякий случай, вот фирменная упаковка того, что он пьет, запечатанная. Дальше смотрите сами. Мне нужно отдельно заплатить?

— Нет, — решила я. — Не надо.

— Тогда опять же на всякий случай, — продолжила Виктория. — Я дам телефон моей тети и буду очень признательна, если вы позвоните. Страшного ничего не будет, когда Анатолий узнает, но я хотела бы сказать доктору, Михаилу Матвеевичу заранее. Извините, что заняла столько времени. Вы не замужем?

— Сейчас нет, — ответила я в удивлении.

— А раньше были? Тогда вы меня поймете, если я поделюсь, что удовольствие ниже среднего, не правда ли? — с этими словами Виктория указала подбородком в сторону мужа за стеной, широко улыбнулась в полную силу своего очарования, на ходу бросила. — Позвоните мне, Катя, пожалуйста!

И дверь за нею закрылась. В предбаннике Муратов встал ей навстречу и тут же оба исчезли из поля зрения.

Клиенты скрылись, контора проводила их с видимым вздохом облегчения, а я впала в ступор. Добрую четверть часа после семейного визита Муратовых я переходила от возбуждения к умственной расслабленности, затем к полному изнеможению. Опустошительный спектр эмоций захлестнул меня и распался бессмысленными брызгами. Облегчение, момент законной гордости, стыд за свою беспомощность, недовольство собой, возмущение Валентином — зачем взвалил на меня все это. Опасение, что Отче не примет всерьез мои обязательства и договоры, далее некоторое самодовольство: а ведь я для «Аргуса» тысячу без четверти заработала, практически самостоятельно! Снова стыд за суетные мысли и самый главный позор! О да, заработала, взяла с больного человека деньги, и оказалось, что напрасно. Ларчик-то просто открывался, без всякого анализа.

Я уже представляла, как Отче Валентин будет ласково надо мною издеваться.

— О, моя прелестная детка! — с большим удовольствием скажет он. — Не ожидал от тебя подобной деловой прыти! Не сморгнув глазом, содрала с несчастного психа без малого тысячу и все аккуратным образом в договоре оформила. Вот это хватка, вот это бизнес высшего класса! Вот только как бы меня, невинного, за твои штучки не дисквалифицировали, всё-таки чистой воды мошенничество. Хорошо еще, что с жены денег не взяла, а то состряпала бы второй договорчик, по второму разу химический и фармацевтический анализ. Ну просто чеканный слог, детка! И дело в шляпе, дяде Вале прибыль, тебе — восторги толпы!

Чтобы черти взяли всех: психов, жен-красоток и частные агентства вместе с владельцами в придачу! Надо было скорее об этом забыть. Как к якорю желанного спасения, душа потянулась к «Домику деревянному», я возмечтала, как мирно скоротаю время за привычной работой, в процессе обрету покой, потребный для общения с главной, запланированной клиенткой Глебовой. Надо думать, что Людмила эта Евгеньевна пребывает в здравом рассудке, во всяком случае, Отче не утверждал обратного. Трогать же злополучный компьютер, который ввел меня в грех, Валентин запретил во время ее визита, чтобы не смущать электронными чудесами чувствительную даму Глебову.

Водрузив на рукопись хитроумную пепельницу, я совсем уж было собралась разделить пополам особенно неуклюжую фразу и прикидывала в уме подходящие варианты, как внешняя дверь тихо открылась без стука.

Как реагировать на такую напасть, сообразить я не успела, а посетительница резво пересекла приемную и возникла на пороге кабинета.

«Глебова, Людмила Евгеньевна!» — сердце бешено стукнуло и пропустило удар.

Кругленькая, сдобная, одетая в отличное платье в черно-белую клетку, женщина примерно моих лет, до смешного похожая на бобренка из мультфильма, постучала изнутри по косяку дверей и буквально пропела приветствие.

— Друг-Арбуз, ты занят-свободен? — обратилась она в пространство.

«Нет, это не может быть Глебова, или у меня бред», — трезво заключила я.

— Ой, а ты вовсе Абузочка, здравствуй! — спохватилась посетительница, но не смутилась. — А где хозяин? Будет сегодня?

— Доброе утро, я — Катя, я сегодня за него, он дочку в больницу повез, — любезно проинформировала я Сдобного Бобренка и подумала: «А вдруг Глебова?»

— А что с ней? Заболела? — вскинулась посетительница. — С ними, с малышней всегда так. Можно я зайду на минутку?

«Нет, не Глебова», — колебалась я.

— Проходите, садитесь ради Бога, — я пригласила ее к столу.

Я могла ручаться, что это не Глебова, но чем черт не шутит, и я твердо решила держаться нейтральной линии поведения.

— Я на секунду, вижу, что открыто, вот и зашла, — доверительно сообщила незваная гостья. — Ты что пить будешь, девушка?

Пришла моя очередь уставиться на нее в недоумении.

— Принести тебе что? Чай или кофе? Чудачка ты, — заворковала Сдобочка снисходительно. — У нас пирожное свое, а может, булочку? Друг твой Валь Михайлыч Арбуз говорит, что после умственной работы страшно аппетит разыгрывается. А от тебя сейчас люди пошли, я видела.

«Да, это, конечно, Глебова, только служит она в кафешке через холл, вот кто Вальке кофе носит. А я — болванка», — подумала я, а вслух сказала. — Спасибо, если можно, то кофе и пирожное. Сколько с меня, и как вас зовут?

— Зовут Света, а за все заплачено — ешь не хочу! Могу два пирожных принести за Арбузовский счет, — весело отозвалась Сдобочка.