Поговорим о детях. Причём начистоту - Вадим Литвин

которых нельзя показывать пупок (все остальное — можно) или, например, лицо (женщинам)… И мы играем в игры под названием «прикрой три точки» (половые органы и соски у женщин) или «прикрой одну точку» (у мужчин она побольше). Современные купальники или плавки довели эту игру до очевидности и комизма.

Если какие-то части нашего тела исключаются из общей жизни тела, скрываются, то отношение к ним не может быть естественным, здоровым и свободным. Возникает двойственность: от ощущения «святости» до ощущения «неполноценности» и «грязи». А разрешение смотреть или касаться этих частей можно превратить в разновидность торговли — чаще на уровне чувств: «Я это позволю только тому, кто мне заплатит своими чувствами (любовью, преданностью, эксклюзивностью чувств)». Кто-то продает это право и за деньги. То есть «запретные» части тела становятся товаром.

Так часто происходит у тех, кто и к сексу относится как к товару, за который что-то можно получить: чувства, преданность, мужа, внимание, подарки, помощь, материальную поддержку. Мало кто в этом признается, но когда послушаешь разговоры типа «а ты мне что за это?», понимаешь, что такая психология очень распространена. Например, когда женщина невинно заявляет, что раздеться она может (обнажить определенные части тела, так как остальные можно увидеть и так) только для любимого человека (подразумевается, что и он ее любит), то она, не подозревая о том, признается, что любовь к ней является товаром, на который она меняет свой товар — вид некоторых частей своего тела.

*************************************************************************************

Многим людям трудно, а иногда и невозможно находиться обнаженными даже при благоприятных для этого условиях. То есть они не могут быть обнаженными просто так, легко, естественно. Для того чтобы кто-то мог увидеть их гениталии или груди, им нужны «особые» условия и оправдания: интимная обстановка, любимый человек, никто не видит, полутьма, «меня раздели», «я в хорошей форме» и так далее.

**************************************************************************************

Мне нравится принцип: «Одет — когда необходимо, обнажен — когда возможно».

Не надо также и искать оправданий для того, чтобы быть обнаженным.

«А для чего раздеваться?» — нередко слышал я такой вопрос. На что хотелось вполне резонно спросить: «А зачем одеваться?»

Что первично: нагота или «одетость»? Каждый из нас обнаженный под одеждой. И обнаженный без одежды. Одежда служит конкретным целям: согревает (если холодно), защищает от некоторых вредных воздействий (в сталеплавильном цеху, например), украшает (не всегда), демонстрирует материальный достаток (кому это нужно) и профессиональный статус ее обладателя (милиционер или врач) — и в этих случаях ее ношение оправдано и разумно.

Но большую часть времени мы носим ее по привычке, потому что «так принято» в нашем кругу, потому что нам «стыдно» быть без одежды, непривычно и дискомфортно.

**************************************************************************************

Ничего страшного здесь нет, с одной лишь оговоркой: если привычка не порабощает нас и не мешает в те моменты, когда нагота является необходимой. Ведь если я что-то прячу, укрываю, боюсь или не решаюсь показать, то постепенно утрачиваю связь с этой частью себя. Я меньше чувствую эту часть, хуже ею управляю, она теряет чувствительность, становится инородным телом внутри меня. Результат — множество проблем, психологических и физических.

Нагота — необходимое условие для секса. И именно нагота половых органов. Конечно, есть формы занятий сексом в одежде. Но это лишь дополнение к тому, что происходит с обнаженными телами партнеров . В сексе нагота первична. И для современного человека, воспитанного в условиях господствующих моральных норм, обнажение становится уже не просто естественным делом, а неким важным актом, действием, в котором заключено очень многое. Как и секс целиком, сексуальная нагота — это человеческое действие, акт искусства. Животные этим не озабочены, им нечего снимать. Для них нагота естественна. Для нас она такой во взрослом состоянии быть уже не может. И потому быть обнаженным так, чтобы это стало частью искусства секса, большинству из нас надо учиться. Чтобы достичь той легкости и свободы, когда ты уже не думаешь, нужно или нет быть обнаженным, и как это оценят другие. Когда быть обнаженным здорово, потому что это сексуально, удобно и приятно.

**************************************************************************************

Как на протяжении истории менялось отношение к человеческому телу?

Временные и пространственные границы, когда тело могло быть открытым, непрерывно сужались, и поэтому оно постоянно теряло свою чувствительность и выразительность. Общепринятыми открытыми частями тела, в обществе, стали лицо и кисти рук. Их язык достиг такой выразительности что возможности всего тела сконцентрировались на этом ограниченном участке. Почему жанр портрета был мало популярен в Древней Греции и не достиг особых высот? Культ обнаженного тела позволял показывать и изображать тело целиком, и потому тело было так выразительно, а лицо являлось лишь частью внешнего облика человека. Вспомните самые известные античные скульптуры. Это обнаженные люди, изображенные не по частям, а целиком. Кстати, знаменитые «фиговые листочки» на гениталии античных героев лепились в более поздние времена стыдливыми христианами — древним грекам такое «глумление» над телом и в голову прийти не могло. Постепенное ограничение свободы наготы начиналось уже и в позднюю эпоху античности, тем более оно было сильным в период расцвета христианства и ислама. Изображений обнаженных тел становилось все меньше, портрет приобретал все более индивидуальные черты и уменьшился до размеров бюстов и лиц (в исламе изображение человека вообще оказалось под запретом). А каких высот достигло искусство портрета в те эпохи господства христианства, когда нагота оказалась практически под запретом! Интересный случай описывает Максимилиан Волошин в своей замечательной статье «Лицо, маска и нагота», которую я советую вам прочесть, если будет возможность. Во время кругосветного путешествия Чарльз Дарвин посетил Огненную Землю. Было холодно. Дарвин дрожал, закутавшись в шубу, а рядом с ним шел голый местный житель.

— Как это вам не холодно? — спросил Дарвин.

— А твоему лицу холодно? — отозвался туземец.

— Нет.

— Ну, так у меня везде лицо.

Это больше чем ответ. По сути, сказано: «Мне не холодно, потому что я все свое обнаженное тело чувствую так, как ты свое лицо».

Так же можно изменить этот вопрос: «Почему тебе не стыдно ходить голым?» — «Потому что лицу не стыдно. А у меня везде лицо».

Стыд — это выражение более глубокого чувства — страха. Это проявление нашей зависимости от общепринятых моральных норм, от общества, которому мы подчиняемся. Страх перед оценкой других (даже воображаемых).

Если относиться ко всему своему телу — носу, глазам, рукам, груди и половым органам — как к Лицу, то есть выражению нас целиком, то нет повода для стыда, связанного с наготой. Мой член, как и мои уши, — это я, это