Лжедмитрий. Игра за престол - Михаил Ланцов

Прямой натиск штурмовыми колоннами «по-суворовски» прямо на импровизированные укрепления тоже отпадал. Ибо провоцировал удар вражеской кавалерии во фланги. Да, она слабая. Но ее много. И четыре сотни эрзац-кирасир, да, по сути, улан при доспехах, при поддержке пары сотен поместной конницы не смогут отразить общий фланговый удар трех тысяч поместного ополчения. Слишком неравные силы. А дальше ничего хорошего. Устоять на линии повозок пехота Дмитрия устоит. Возможно, даже поместных обратит в бегство. Только кавалерии он своей лишится. Да и в пехоте потери будут слишком большие.

Оставалось играть от тактики, провоцирующей противника на преждевременный удар…

Развернув свои батальоны пехоты в линии, Дмитрий начал движение.

Центральный батальон двигался чуть впереди. Левый и правый – за ним отстающими крыльями. Кавалерия держалась позади этого импровизированного клина.

Барабаны и флейты играли «Московский пехотный марш».

Пехотинцы, держа равнение, продвигались максимально аккуратно и неспешно. Им было непривычно и сложно выдерживать строй в линиях. Большое упущение Дмитрия. Но сейчас быстрота и не требовалась.

Выйдя на двести шагов к линии повозок, центральный батальон зафиксировал свою позицию. Левый и правый батальоны отстали шагов на семьдесят, образуя таким образом хороший, просторный проход для кавалерии, полностью простреливаемый пищалями.

Тонкие, хрупкие, такие соблазнительные линии. Они стояли и манили Скопина-Шуйского атаковать поместной кавалерией. Но он держался. Ждал. Боялся попусту рисковать.

Дмитрий дал отмашку и две батареи полкового дивизиона открыли огонь дальней картечью. Двести шагов – далековато. Но вполне себе убойно по лишенной доспехов пехоте. Пусть и за санями, которые, собственно, и не были рассчитаны на защиту от артиллерии.

Не спеша. Аккуратно. Размеренно. Чтобы не перегреть стволы и не пугать раньше времени. Каждая пушка делала выстрел в минуту. По очереди. Одна за другой. Так что один из десятка «стволов» ухал каждые пять-шесть секунд, изрядно нервируя стрельцов. Да и как не нервничать, когда то и дело кто-то рядом падает, получив свой чугунный «подарок».

Началась было беспорядочная стрельба из-за саней, но совершенно бестолковая. Слишком далеко. Пуля-то долетит. Да только не привыкшие к такой дальности оказались стрельцы. А потому отправляли все свои пули со знатным недолетом.

Так продолжалось добрые полчаса.

– Михаил Васильевич, – обратился к Скопину-Шуйскому Шеин. – Они нам так всех пешцев повыбьют. Вон, только относить успевают. Видишь сам – люди роптать да волноваться начали.

– Предлагаешь атаковать? – раздраженно спросил командующий.

– Так вон как стоят удобно.

– Слишком удобно! Это ловушка!

– И какая же? Что та горстка пешцев, растянутая в жидкую полосу нам сделает?

– Хочешь атаковать?

– Да.

– Атакуй, – поджав губы, зло произнес Михаил Васильевич. – Бери левое крыло и атакуй. А Федор Михайлович, – обратился он к князю Мстиславскому[69], согласно кивавшему на слова визави Скопина-Шуйского, – ударит правым крылом. Только сообща нападайте…

Шеин и Мстиславский усмехнулись и, пришпорив коней, двинулись к вверенным им подразделениям.

Дмитрий все это наблюдал в свою зрительную трубу. Он ждал этого. Жаждал. В каждом батальоне было примерно по тысяче бойцов. Три линии в глубину давали две стрелковые караколи по триста с гаком «стволов». Плюс возможность надеть штыки и контратаковать фактически короткими копьями. Плюс линия пикинеров. Да еще полковые орудия. Нормально. Не густо, но нормально.

Прозвучал сигнал атаки, и поместная кавалерия беспорядочной лавой устремилась к своим целям.

Бах! Бах! Бах!

Ударили полковые орудия, встречая ее дальней картечью.

Бах! Бах! Бах!

Повторили они свой залп спустя двенадцать секунд. Быстро! Удивительно быстро! Слишком быстро, нежели ожидал Михаил Васильевич…

Бум! Бум! Бум!

Среди конной лавы стали взрываться маленькие ручные гранаты гренадеров, рота которых стояла в тылу центрального батальона. И сразу с началом атаки выдвинулась к его флангам, прикрывая. Разделившись пополам, согласно замыслу Дмитрия.

Залп!

Пищали слаженно выпустили в надвигавшуюся конную лаву свои пули.

Залп!

Отработала вторая линия стрелковой караколи.

И сразу же ее место заняли пикинеры, все как один одетые в трофейные латы. А стрелки, нацепив штыки, готовились поддержать их своими ударами.

Бах! Бах! Бах!

Ударили полковые орудия, только уже густыми тучами мелкой ближней картечи.

Бум! Бум! Бум!

Вновь стали рваться ручные гранаты гренадеров, отправленные в полет уже руками. Благо дистанция позволяла. Что серьезно увеличило их количество.

Залп!

Встретили попытавшихся было сунуться в проход между батальонами кавалеристов гренадеры из мушкетонов.

Беглая беспорядочная стрельба.

Это драгуны ударили из своих штуцеров по просочившимся всадникам противника. Благо, что были фактически конными егерями.

Дмитрий вертел головой, осматривая поле боя.

Ловушка удалась. Помогло незнание Скопиным-Шуйским и его командирами технических и тактических возможностей применяемых Дмитрием приемов и вооружения. Локальное преимущество достигнуто. Но как его реализовать? Не так уж и много у царевича осталось выстрелов к пушкам. А штурмовать эту полосу саней со стрелками за ней – значит подставиться под серьезные потери. Оставить же их в покое означало позволить войскам отойти ближе к Москве и закрепиться там. Может, даже пушки какие серьезные подтащат.

Секунда. Вторая. Третья.

Они тянулись крайне медленно и вяло для лихорадочно кипящего мозга царевича.

– Вот он, момент истины! – выкрикнул Дмитрий. Решение принято. Адреналин уже полетел в кровь ведрами, заводя и ускоряя восприятие реальности. – С нами бог! Кирасиры! За мной! – уже натурально заорал царевич и, пришпорив коня, двинулся на левый фланг, который хоть и отступал, но казался наименее пострадавшим. А значит, требовал добавки.