Антизолушка - Татьяна Герцик

Он церемонно поклонился и промолчал, не доверяя своей выдержке.

— Давненько мы с вами не виделись. Месяца три…

Ему послышалась в ее словах какая-то щемящая нота, и он пристальнее посмотрел на нее. Но тут двери лифта раскрылись, и она спряталась в него, как в убежище. Он коварно шагнул следом. Лизонька, замешкавшись, рассматривала табло, как будто увидела его впервые. Зайцев любезно нажал кнопки нужных этажей. Она смущенно поблагодарила:

— Знаете, так давно всего этого не видела, что всё как будто чужое.

Лифт качнулся и поехал. Илья, пользуясь тем, что спутница упорно рассматривала серо-зеленый линолеум под ногами, окинул ее жадным взглядом с головы до ног. Она очень загорела — понятно, поотдыхай-ка в тропиках! Роскошные волосы, видно, от жгучего солнца и морской воды торчали в разные стороны жесткими соломенными пучками, что, как ни странно, ей всё равно шло.

Дверцы раскрылись на пятом этаже, ему пора было выходить, но он замешкался, не в силах так сразу оторваться от девушки.

Лизонька подняла голову и тихо подсказала:

— Ваш этаж.

Он кивнул головой и вытолкнул себя из лифта, коротко бросив на прощанье:

— Увидимся!

Она встрепенулась и в недоумении смотрела ему вслед, гадая, что могут означать эти слова, пока не закрылись дверцы и лифт не поплыл выше.

Илья прошел в отдел и сел за стол, положив перед собой сжатые в кулаки руки, не понимая, что это на него нашло. Висевшее перед ним выполнившее свою сдерживающую функцию зеркало и на этот раз добросовестно отразило его заурядную озабоченную физиономию. Чтобы взбодриться, залихватски себе подмигнул, но тут же мысли вернулись к путешествию в лифте.

И что будет дальше? Доколе он будет вытворять такое, чему потом сам будет непритворно удивляться? Хотя это неосторожно оброненное им словечко — «увидимся» — и не означало ничего особенного, но при желании в него можно вложить всё, что душа пожелает — обещание встречи, свидания, да чего угодно.

Вопрос в том, что решит Лизонька? И не станет ли хвастать перед коллегами еще одной победой? Он помнил, с какой легкостью она болтала об этих своих Стасах, Максах, Шуриках да и дюжине прочих, исчезавших с ее горизонта с легкостью тополиного пуха. И с чего он это брякнул? Честно ответил себе: да с того же, с чего заскочил за ней в этот дурацкий лифт, вместо того, чтобы по обыкновению подняться по лестнице. Да, с этим давно пора уже что-то делать. Но вот только что?

Телефон упорно звонил. Зайцев, стоявший посредине комнаты около длинного рабочего стенда и копающийся во внутренностях очередного системного блока, сердито покосился на свой стол, но подходить не стал, боясь попортить схему. Не подходит — значит, занят. Телефон замолчал, но тут же зазвонил снова. После пятого гудка Илья не выдержал, оторвался от блока, одним прыжком подскочил к телефону и раздраженно схватил трубку. И чуть не выронил ее на гладкую поверхность стола, зазвучавший в трубке нежный голос резанул по нервам заточенной бритвой.

— Алло! Это вы, Илья Викторович? Здравствуйте! Это Королева. — Лизонька была предельно вежлива, ему даже показалось, что изрядно смущена. — Я вам не помешала? Вы так долго не брали трубку…

Он промолчал от сковавшего горло спазма, и Лизонька льстиво сказала быстрым говорком:

— Понимаете, Илья Викторович, у меня к вам огромная личная просьба. У Кати скоро день рождения, хотелось бы нормально его отметить, а у нас в отделе даже музыки нет. Теперь на моем компьютере звуковая плата есть, но вот колонок не хватает.

Зайцев автоматически посмотрел вокруг, хотя прекрасно знал, что ничего подобного в их отделе не имеется, надобности нет. Считается, что специалистам их конторы подобные излишества ни к чему.

— Но у меня их тоже нет.

Непонятно чему смущаясь, Лиза проговорила, запинаясь на каждом слове:

— Зато у меня есть. Но не рабочие. С ними что-то случилось — они во время перепада напряжения замолчали, и я ничего с ними сделать не смогла. Колонки хорошие, японские, может, вы сможете их починить?

Илья, смутно понимая, что его затягивают во что-то невозможное, несбыточное, вместо решительного отказа изумленно услышал собственный голос, решивший жить отдельной от владельца жизнью:

— Хорошо, посмотрю, когда смогу.

Лиза робко спросила:

— Мне их вам принести?

Представив ее появление в их отделе и волну поднявшихся после этого разговоров, Илья моментально возразил:

— Нет, я сам!

Лиза с нескрываемым облегчением в голосе поблагодарила его и повесила трубку. Илья еще несколько мгновений всматривался в телефонную мембрану, не в состоянии осознать, наяву это было или нет, и лишь потом тихо положил трубку на место.

Чтобы Лизонька не возомнила, что он, как собачонка, только свистни, и тут как тут, мимоходом заскочил в экономический отдел лишь после обеда. Правда, в голове всё равно успел отпечататься ее упоительный облик. Поймав себя на романтических бреднях, строго указал себе, что не его это стезя, он же не сексуально озабоченный мальчишка, но всё равно еще долго вспоминал ее радостную улыбку и приветливые слова:

— Как я вам рада, Илья Викторович!

И свой нарочито суровый ответ:

— Не надейтесь, что я смогу их быстро отремонтировать!

Колонки положил в самый дальний угол, чтобы не бросались в глаза, и пару дней действительно было не до них, навалилось много срочной работы. Но на третий, накануне Катиного дня рождения, разобрал их, поменял перегоревшие детали и попросил Лешика, отправляющегося в бухгалтерию за сломавшимся принтером, забросить их по дороге к экономистам. Тот ушел и отсутствовал полдня. Вернувшись, снисходительно пропустил мимо ушей недовольство пышущего праведным гневом Владимира Ивановича и бодро отрапортовал Зайцеву о тщательно исполненном поручении:

— Посылку передал, за что удостоился куска торта и чашечки кофею! Но лучше бы ты сходил сам. Там тобой очень интересовались! — и лукаво подмигнул.

Зайцев не стал выяснять, кто конкретно интересовался. Зачем ему это? И без того в воздухе витает странное напряжение и мысли сами катятся по запретному руслу.

На следующий день в отдел, предварительно позвонив, зашла Лизонька с большой красочной коробкой в руках. Открывший ей дверь Игорь шел следом, громко недоумевая:

— И чего это вы, Елизавета Александровна, звоните, как неродная? Вы же у нас почти месяц просидели! Неужели Зайцев от вас код замка утаил? И кем он тут после этого у вас служил? Привратником? Чтобы на чай заработать?

Поставив большую коробку с надписью «торт слоеный Наполеон» на стол Зайцева и скользнув взглядом по надменно-невозмутимому лицу сидевшего за ним хозяина, Лиза зябко обхватила себя за плечи, как будто в комнате внезапно повеяло арктическим холодом, и пояснила: