Новая зона. Время туманов - Сергей Недоруб

— И теория информационных полей, по-вашему, тоже является таким же прорывом? — скептически хмыкнул капитан.

— Я уверен в этом, — серьезно заявил ученый. — В начале этого века в Японии проводились странные на первый взгляд исследования. Группа ученых мысленно пыталась воздействовать на пробирки с обычной водой. С точки зрения физики воздействия не было, да и быть не могло, мысль — не что иное, как электрохимические реакции мозга, которые невозможно транслировать по воздуху и уж тем более в герметичную камеру с образцами воды. Тем не менее вода изменила свои свойства… лед кристаллизировался по-разному в опытной и контрольной группе образцов. Мало того, кристаллизация зависела от того, как именно шло воздействие, — мысли, окрашенные положительными эмоциями, превратили воду при охлаждении в правильные, симметричные кристаллы. Лед из, скажем так, отрицательно обработанной группы был аморфным, застывшим в полупрозрачную бугристую массу.

— Слышал о таких экспериментах, — кивнул Ткаченко.

— Дальше — больше, — продолжил Лазарев. — Информационно насыщенная вода влияла и на живые организмы. У некоторых экспериментаторов получались и вовсе поразительные результаты.

— Вода — она и есть вода… — Шелихов улыбнулся и покачал головой. — Извини, наука, но ваши японцы дурью маялись.

— Я не должен был вам этого говорить, но, извините, все же скажу. — Лазарев внимательно посмотрел на Серого. — Ваше чудодейственное лекарство, тот самый «седатин-8», не что иное, как простая вода для инъекций.

— Что? — Шелихов подумал, что он ослышался. — Как… вода? Там даже запах медицинский… это точно лекарство.

— Пластик шприцов немного припахивает камфарой. — Лазарев улыбнулся. — Но внутри вода. По два грамма в каждом. Единственное, с этой водой поработал один из наших специалистов проекта «Пастырь», за несколько минут обеспечив всех перегоревших ученых мощным и при этом безопасным для здоровья средством.

— Самовнушение… — хмыкнул Ткаченко.

— Нет. — Ученый покачал головой. — В отличие от плацебо оно все равно будет действовать даже в том случае, если пациент будет знать, что в шприцах на самом деле не лекарство, а вода.

— Твою-то мать… я начинаю верить в эту вашу теорию. — Шелихов достал из кармана пенал со шприцами, хмыкнул, покачал головой. — Ну, Яковлев… ну, зараза. Дал подлечиться, это без вопросов…

— Что скажешь, капитан? — с ехидцей спросил Лазарев.

— Хм… впечатляет, — кивнул тот.

— Одно из доказательств, скажем так. Информационная составляющая вселенной не показывала себя до определенного времени. Ситуация получилась точно такая же, как и с радиоволнами, — мир буквально пронизан ими, но до изобретения определенных приборов, до необходимого уровня научной мысли ни один человек даже не подозревал об их существовании. Но получилось так, что не уровень науки, а необъяснимая катастрофа послужила толчком к открытию третьего столба вселенной, ее неотъемлемой системной части — информационного поля. Материя, энергия и информация есть взаимозависимые вещи, сплетающиеся друг с другом в сложнейшие системы, одной из которых является жизнь, точнее, феномен жизни, которая из одной только материи и энергии образоваться не могла. Ни при каких условиях. Самоусложнение систем противоречит фундаментальным законам вселенной, однако оно присутствует повсеместно. Эволюционные механизмы, как я думаю, тоже не объясняются одной лишь теорией Дарвина, ни в коем случае не объясняются на все сто процентов — развитие жизни напрямую зависит от развития системы материя-энергия-информация. Мало того, по историческим меркам не так давно была доказана возможность перехода материи в энергию и наоборот. Теперь я берусь утверждать, что информация, да-да, та самая информация также способна становиться при определенных условиях как материей, так и энергией.

— Ох, и ничего себе ты, уважаемый, загнул. — Ткаченко цокнул языком. — Без обид, но это уж слишком фантастично.

— Как и то, что я увидел твое прошлое?

— Мог покопаться в анкете и домыслить остальное, — заметил капитан.

— И в той же самой анкете прочитал о том, где сталкеры спрятали тайничок с анобами?

— Э-э… м… приборы показали.

— Нет, уважаемый. Приборы тут ни при чем. «Головни» не излучают никаких особых волн, а аноб неизвестного типа попросту не определяется сенсорами «Шелеста» — детектор автоматически записывает их в фоновый шум.

— Ладно. Сдаюсь. Но все равно не верю.

— Дело ваше, капитан. Тем более в научные теории верить не надо — их необходимо проверять и по результатам либо отбрасывать как негодные либо подтверждать и развивать.

— С точки зрения этой вашей теоремы, профессор… Зона откуда взялась? Ведь мы здесь не случайно. Яковлев, сдается мне, вам немного поверил, если экспедиция таки началась.

— Не то чтобы поверил… — Лазарев приподнял бровь. — Но… определенно решил проверить. Он вообще хватается за все догадки, пусть даже самые бредовые. А Зона, на мой взгляд, не что иное, как сильнейший сбой системы, в которой перегорела информационная составляющая. И участок вселенной с подпорченной информационной прослойкой начинает выкидывать необъяснимые, то есть принципиально необъяснимые фортели. Слово «хаос», я полагаю, лучше всего подходит для объяснения Зоны. Частный случай такого хаоса — появление аномалий, анобов и тварей, только номинально подходящих под определение «мутант», ибо изменения в организмах живых существ мутациями не являются. Настолько сильные сбои, что образуются очаги, где, возможно, происходят конфликты нашей и альтернативных реальностей… возможно даже, параллельных вселенных, существование которых более чем вероятно. Но, повторюсь, это лишь теория Зоны… надеюсь, она подтвердится, и мы хотя бы будем знать, с какого бока к очагам подходить и какими инструментами воздействовать. Иначе нам хана, ребятушки.

— И много этих очагов? — спросил Шелихов. Капитан и Лазарев переглянулись.

— Вы, уважаемый, хоть бы немного новостями интересовались… хватает, скажем так. За двадцать уже, причем досталось всем континентам на нашем шарике. Поэтому-то и бьют тревогу, сталкер, и проекты делают наподобие того самого «Пастыря».

— Может, у вас, профессор, есть мысли относительно того, как Зону убрать? — поинтересовался Шелихов.

— Старший научный я, — поправил сталкера Лазарев. — Есть, пожалуй… как говорится, подобное подобным. Информационный сбой такого масштаба, к сожалению, ликвидировать уже не получится, поэтому Город скорее всего потерян надолго, если не навсегда. Но, если мои прикидки верны, Зоны можно ограничить и предупредить появление новых очагов.

— Может, есть мысли относительно того, что именно подпортило информационный слой? — Ткаченко определенно заинтересовался, по крайней мере скептическое выражение сошло с его лица.

— У меня есть один приятель в ЦАЯ. Он там работает системным администратором, поддерживает компьютеры в порядке. Допуск у него по этой причине едва ли не выше моего, поэтому обсуждать дела Центра не возбраняется. Собственно, с ним я и поделился своими соображениями. Так вот… он сказал такую вещь, что сбои в энергоинформационной системе планеты вызваны DDOS атаками.