Золото. Пропавший - Юрий Корчевский

– Как скажешь. А я избу нашел – хозяин подсказал.

– Так ты же ее не видел еще.

– А по мне, любая сгодится. Заработаю – поправлю. Руки у меня из нужного места растут.

– Давай поедим и пойдем смотреть.

– Давай, а то мне не терпится.

Глеб поел быстро и теперь ожидал Андрея.

– Идем?

– Ты дорогу точно выспросил?

– Угу.

– Тогда идем.

Избу нашли в соседней деревне. Она принадлежала рыбаку, да и сама изба стояла на берегу реки. С хозяином сговорились быстро, деревенский староста видаком при договоре был. Андрей отсчитал деньги.

– И лодку забирай, на что она мне в городе? – махнул рукой бывший хозяин.

Вместе с Глебом они обошли его новые владения.

– Крепкая изба! – похвалил Андрей.

– Я доволен. Спасибо, Кудеяр!

– Я поживу у тебя денька три?

– Хоть до свадьбы!

Андрей высыпал остатки денег из кошеля на стол и, не считая, разделил их на две приблизительно равные кучки.

– Забирай свою половину.

– Зачем? Ты и так для меня многое сделал, – запротестовал Глеб.

– Муки, крупы, соли купишь – в хозяйстве много чего нужно. У тебя вон инструментов нет, как ложки резать будешь?

– Твоя правда, – Глеб сгреб деньги. – На торг надо идти, дома есть нечего.

– Так иди, не спрашивай. Теперь ты хозяин, а я всего лишь гость.

У Глеба даже плечи расправились. Он еще не привык к своему новому положению, слишком быстро и неожиданно оно изменилось.

Три дня Глеб только и делал, что кашеварил, ублажая дорогого гостя, и то и дело бегал на торг, покупая то топор, то стамески, то ножи с кривым лезвием.

– Лошадь куплю, – сказал он вечером.

– Зачем она тебе?

– Скажешь тоже! Липу заготовить на зиму – не на горбу же тащить. А в город, на торг на чем товар возить? То-то!

Андрей же три дня ничего не делал, только плавал на лодке и любовался рекой. Разбойничать он не хотел, не по нему занятие. На третий день спросил Глеба:

– Как в Переяславль пройти?

– Я доведу.

– Ты лучше объясни.

– Доведу, там и попрощаемся, – заупрямился Глеб.

Он довел его почти до города – вдали уже были видны луковки церквей.

– Все, Глеб. Дальше я сам.

– Воля твоя, Кудеяр. Хороший ты мужик, жаль – раньше не встретились.

Они обнялись на прощание, и Глеб ушел.

На сегодня у Андрея была назначена встреча с Авдотьей. Что-то она принесет? Простит ли его князь?

Андрей прошел еще немного вперед и свернул в рощу. Это было именно то место, где он расстался с Полиной. Никого. Он сделал несколько кругов, осматривая рощу – нет ли засады? И не потому, что не верил Полине. Она, сама не подозревая, могла выдать себя неосторожным поведением – через того же священника. И «хвост» за собой привести.

Андрей взобрался на дерево, чтобы видеть городские ворота. Далековато до них, бинокль бы ему сейчас.

К воротам сходились три дороги, и потому было оживленно – заезжали повозки, входили и выходили люди.

Вот показались две женские фигуры, но издалека было не понять кто.

Андрей машинально провел рукой по подбородку. Он неделю не брился, и отросла небольшая русая бородка. Полина видела его бритым, а Авдотья – нет.

Женщины свернули на дорогу, шедшую через рощу. Похоже, та, что шла слева, – Авдотья. Андрей видел ее мельком, но не очень приглядывался. Теперь напрягся.

Женщины остановились на дороге, осмотрелись по сторонам и пошли среди деревьев в сторону Андрея. Остановившись, начали озираться.

– Андрей, где ты? – прозвучал голос Полины.

Андрей опустился на пару веток и спрыгнул. Женщины испуганно взвизгнули.

– Ты прямо как с неба свалился. Я уж испугалась, думала – не придешь.

– Я слово давал.

– Авдотья, отойди в сторонку.

После того как служанка отошла, Андрей обнял и поцеловал девушку.

– Ну, говори!

– Ой, что было! Суд княжеский. Бабку Савельевну приговорили к битью батогами и изгнанию из города. Потом слушали по работорговцам. Бобыль-то умер, а его подельника к вире приговорили. Боярин тебя в краже обвинил, да невольники, которых ты освободил, бучу подняли. Их родственники поддержали. Крику было! В общем, за заслуги перед жителями князь смилостивился и обвинение с тебя снял, однако запретил заходить в кремль и наниматься на княжью службу.

– И без него проживу. Так я волен жить в городе?

– Конечно. Ты разве не понял?

– Здорово! Пошли домой?

– К тебе или ко мне? – лукаво улыбнулась Полина.

– Куда хочешь. Правда, у меня дома – ни крошки хлеба.

– Вам, мужчинам, только о еде… Тогда пошли ко мне.

– Чтобы соседи не судачили, объяви о свадьбе.

– Ты правда мне замуж предлагаешь?

– Куда мне деваться? – пошутил Андрей.

Полина пристукнула его кулачком в грудь:

– Так я тебя и отпущу! Авдотья! Идем домой.

Вся троица направилась к городским воротам. И чем ближе Андрей подходил к ним, тем сильнее волновался. Вроде князь сказал свое слово на суде, и вина его не столь велика, но кто их, князей, знает?

Проходя сквозь ворота, он встретил удивленные взгляды стражей, но ни один из них не сделал попытки приблизиться – не то что его задержать. И Андрей успокоился.

На улице его узнавали, раскланивались, кто-то даже закричал, показывая на него пальцем:

– Вон он, который невольников освободил!

Похоже, в народе о несостоявшейся краже никто не вспоминал, люди помнили об освобождении невольников и были ему благодарны. Непроизвольно вспомнилось: «…минует нас и барский гнев и барская любовь». Воистину, от княжьей милости до падения в его глазах расстояние малое, один шажок.

Сначала Андрей свернул на свою улицу – он хотел посмотреть на свой дом. Отпер замок, распахнул дверь:

– Заходите!

Женщины зашли, и Авдотья фыркнула:

– Нежилым пахнет.

Дом не обворовали, не разграбили, но в нем оставалась одна-единственная ценная вещь – подаренный ему князем кубок. Вот его Андрей и забрал.

– Дай посмотреть! – Полина протянула к кубку руку. – Слышала я о подарке, да не видела.

Она взяла кубок в руку, повертела:

– Какая красота! И ценности немалой!