Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк

— Так вот, одну или две недели ты будешь делать то же, что когда-то делал Томми Вуд. Если я останусь доволен тобою, то дам тебе двадцать шиллингов, большой перочинный нож, и, главное, ты получишь в полную собственность музыкальный ящик старого Поттера и обезьянку Микси. Что ж ты молчишь? Не веришь? Тогда посмотри-ка сюда! — И Фернандо сдернул с клетки покрывавший ее цветной платок.

Глаза у Томаса стали круглыми, как пуговицы на его курточке. От безграничного изумления он забыл даже обрадоваться. Потом он бросился на колени перед клеткой и пытался сквозь прутья погладить маленькую мартышку в зеленом платьице, печально сгорбившуюся в глубине клетки.

— Дай ей конфету, — сказал Фернандо, вынимая из кармана лакомство.

Мартышка протянула мальчику маленькую коричневую ручку, так похожую на человеческую, что Фернандо испытал какое-то чувство неловкости перед этим разумным существом, посаженным в клетку. Однако зверек потянулся к Томасу не за конфеткой: вид обрадованного, взволнованного мальчика, по-видимому, возбудил в обезьянке какие-то сильные ответные чувства. Она заметалась по клетке и закричала. Томас открыл дверцу. Зверек сразу вскочил мальчику на плечо и с человеческой нежностью обнял своего освободителя за шею. Том не выдержал; он обхватил обезьянку обеими руками и, прижавшись к ней лицом, засмеялся и заплакал от сладкой радости, жалости и волнения.

— Я вижу, что ты доволен, Том, и я сам рад доставить тебе удовольствие, — снова заговорил Фернандо, и голос чуть-чуть изменил ему. — Я потом все объясню: как себя держать, о чем разговаривать с людьми и чего им не надо говорить. Если тебя спросят, давно ли ты меня знаешь, ты скажешь, что очень давно. Скажи, как вы называли дедушку Поттера?

— Томми Вуд и все ребята говорили ему «дядюшка Метью».

— Дядюшка Метью! Очень хорошо. Меня, видишь ли, тоже зовут Метью, поэтому на улице ты и меня будешь звать дядюшкой Метью. Теперь посмотри-ка на меня!

Перед мальчиком как живой стоял старый дядюшка Поттер с его насупленными бровями, седыми баками и сгорбленной фигурой, в зеленом выцветшем плаще и черной шляпе.

От удивления мальчик разинул рот. Обезьянка соскочила на пол и перепрыгнула на кровать. Мальчик бросился ловить зверька и ловко надел ему ошейник и курточку. Привлеченная шумом, в комнату вошла миссис Бингль.

— До свиданья, мама! — крикнул Томас. — Мы сейчас уходим на бультонскую дорогу с дядюшкой Метью!

Миссис Бингль, онемев от изумления, смотрела, как старик взвалил шарманку на спину; мальчик взял под мышку клетку, укутанную платком, и «ящик с сюрпризами». Уходя, мистер Ханслоу, превращенный в старого Метью Поттера, сказал хозяйке:

— Миссис Бингль, все, что вы сегодня видели, возможно, несколько удивляет вас, но я очень прошу не придавать этому никакого значения и никому об этом не рассказывать.

Когда жилец и его помощник удалились, миссис Бингль осталась стоять со скрещенными на животе руками перед захлопнувшейся дверью; честная женщина разрывалась от жестокой борьбы между тягостным обетом молчания и страстным желанием поделиться с соседками своими удивительными открытиями.

Ранним утром 1 февраля на бультонском шоссе шагал старый шарманщик, сопровождаемый мальчиком с обезьянкой. Они не заходили ни в один из дворов и шли по обочине почтового тракта.

Скупое февральское солнце перед полуднем стало чуть пригревать землю. Снег на дороге почернел; в колеях, оставленных дилижансами, стояла вода.

— Том, все, что я рассказал тебе сейчас про пирата Бернардито Луиса, не пересказывай никому, — сказал шарманщик своему юному спутнику.

— Что вы, дядюшка Метью, никто не услышит от меня ни словечка! Скажите, сколько же теперь лет сыну Бернардито?

— Ему пятый год. Я совсем недавно его видел.

— Да ну? Каков же он собой?

— Обыкновенный мальчик... Умеешь ли ты писать, а?

— Конечно, умею. И считать и решать задачи про купцов и встречные дилижансы.

— Молодец! А что делает на верфи твой брат Джордж?

— Он работает рисовальщиком и чертежником. Только знаешь что, дядюшка Метью? Джордж очень умный, он читает запрещенные книги и хочет стать «сыном свободы».

— Вот как! Я в его годы подумывал о другом!.. Так слушай, Том, я скажу тебе адрес сына и матери капитана Бернардито. Но если ты кому-нибудь проболтаешься, то ночью сам Бернардито придет за тобой и зашьет тебе рот, слышишь?

— Слышу, — ответил мальчик упавшим голосом.

— Если мы с тобой расстанемся и ты услышишь, что я погиб, то напиши синьоре Эстрелле и маленькому Диего письмо. Запоминай адрес: «Греция, порт Пирей, предместье, дом купца Георгия Каридаса». Напиши им, что их друг из Толедо умер. А теперь скажи мне, какие поместья встречаются на этой дороге?

— Вон та нарядная дача — это усадьба леди Стенфорд. Ей принадлежит дом, где мы живем. Дальше будет Ченсфильд, потом поместье, которое называется Уольвсвуд, а дальше я не знаю.

— Так вот, кто бы тебя ни спросил, куда ты идешь, говори — в Уольвсвуд, понял?

— Ладно. Но по дороге хорошо бы заглянуть в Ченсфильд! Вон за парком уже видны две башенки на большом доме. Там живет одна очень красивая и добрая леди. Дядюшка Метью, давайте покажем ей нашу Микси!

— Как, Том, ты, оказывается, знаешь и эту леди? — воскликнул шарманщик. — Да ты какой-то всезнайка! К ней-то мы и идем, потому что нам нужно вручить ей маленький сверток. Ей ты можешь сыграть хоть все четыре песенки, что играет наша шарманка... Но там, в Ченсфильде, эта прекрасная леди живет не одна! Там, в том же старом доме, есть темная щель кровожадного паука, чью хитрейшую паутину я должен разорвать... если сам не запутаюсь в ней, — добавил он вполголоса.

Усталый мальчик замолчал, недоверчиво и испуганно косясь на приближающийся парк и дом, где в глухой щели будто бы прячется от солнца и плетет свою сеть неведомый сказочно страшный паук...

День уже перевалил на вторую половину, когда оба путника, не передохнув в Ченсфильде, уже брели в обратный путь.

— Нам чертовски не повезло, мой мальчик, — бормотал шарманщик. — Паук затащил нашу прекрасную леди в индийские воды на своем проклятом корабле! Боюсь, что она может не вернуться из этого плавания... Что ж, придется нам еще сегодня добраться до конторы старого мистера Томпсона и оставить ему сверток, адресованный леди Райленд. Нам с тобой, Том, слишком опасно держать этот сверток при себе, ибо он стоит дороже, чем любой дом по этому унылому шоссе...

По дороге в Бультон ехал какой-то добродушный фермер. Он сперва обдал наших путников грязью из-под колес своей легкой повозки, а затем сжалился над ними, уныло бредущими, мокрыми от дождя. Под вечер возница высадил голодных и полузамерзших странников перед высокой дверью дома, где помещалась юридическая контора «Томпсон и сын».