Развод и вещи пополам - Ирина Хрусталева

– Я очень хорошо вас понял, – кивнул головой Курилов. – Вы хотите узнать, покупают ли коллекционеры краденые вещи? – прямо в лоб задал он вопрос, от которого Лера даже растерялась. К счастью, она быстро взяла себя в руки и почти спокойно ответила:

– Ну, не так категорично, как вы изволили выразиться. Но, в общем-то, вроде того.

– Несколько минут тому назад я вам сказал, что коллекционирование – это бизнес. И, смею заметить, вполне легальный. Я не могу поручиться за всех собирателей коллекций, но уверяю вас, что большинство из нас – порядочные люди.

– Я совсем не хотела вас обидеть, Станислав Борисович, мне просто нужна ваша консультация по этому вопросу. Поверьте, это совсем не праздное любопытство, каждый мой вопрос имеет под собой определенную почву, – возбужденно проговорила Валерия. – Поверьте мне!

– Кто вы? – задал неожиданный вопрос Курилов. – Вы из милиции?

– Нет, конечно, нет, – замахала руками Лера. – Я – частный детектив, а Настя – моя помощница, – откровенно призналась она, посчитав, что скрывать это уже не имеет смысла. Курилов все равно догадался, что они – совсем не те, за кого себя выдают.

– Ну, Константинов, вот удружил так удружил, – проворчал коллекционер. – Я сразу почувствовал: что-то здесь не так, как только увидел снимки браслета. Мне только частных детективов и не хватало.

– Не ругайте Константинова, – попросила Валерия. – Я поставила его в такие условия, что у него не было другого выхода.

– Не говорите глупости, детектив, такого не бывает. Выход всегда есть, – отмахнулся Курилов, все еще продолжая злиться.

– Он дал мне слово джентльмена!

– Это другое дело, – нехотя согласился коллекционер, чем вызвал невольную улыбку девушки. – Хорошо, я постараюсь ответить на ваши вопросы. Если, конечно, буду знать ответы на них, – не преминул предупредить он.

– Мне бы хотелось знать: возможно ли продать этот комплект здесь, в России, не выезжая из страны? И кому? – четко сформулировала вопрос Валерия.

– В наше время все возможно, вопрос лишь в цене, – откровенно ответил коллекционер. – А вот кому? – задумался он. – Думаю, что на этот вопрос я ответить не смогу…

– Так ли? – приподняв бровь, с сомнением произнесла Лера.

– Послушайте, детектив, вы что, считаете, что «Анастасия» сейчас в России? – проигнорировав явное недоверие девушки, задал он свой вопрос.

– Валерия.

– Что?

– Меня зовут Валерия.

– Простите, – чуть смутившись, пробормотал Курилов. – Итак, Валерия, вы тоже не ответили на мой вопрос.

– Так же, как и вы на мой, – не уступила Лера и упрямо посмотрела на мужчину.

– Я и в самом деле не знаю, – пожал плечами коллекционер. – Но, если это принципиально важно, я могу получить кое-какую информацию. Замечу, исключительно для вас, – не преминул отметить он.

– Когда?

– Постараюсь как можно быстрее, – пообещал Курилов, но, увидев все такой же упрямый взгляд девушки, сдался: – Ну, хорошо, хорошо, я займусь этим прямо сегодня.

– Вы даете мне слово?

– Даю.

– Слово джентльмена?

– Это нечестная игра!

– Что делать? – пожала Лера плечами.

– Договорились, – нехотя согласился коллекционер. – Так «Анастасия» в России?

– Да, комплект этих драгоценностей – в России. И, как я теперь понимаю, он все время был здесь: его никто не вывозил во время революции. Епишина Елизавета Александровна, законная наследница «Анастасии», все время жила на родине, просто она скрывала свое происхождение по вполне понятным причинам. Непростое было время! Она была замужем за каким-то большим человеком, то ли из ЦК, то ли из НКВД, или еще что-то в этом роде. Точно не могу сказать, потому что даже ее соседи по дому не знали об этом, только догадывались. За мужем Епишиной каждое утро приезжала служебная машина, а вечером привозила его обратно. Вроде бы и дача у них была, тоже служебная, а такие тогда давали только людям, которые занимали отнюдь не маленькие посты. Это, собственно, все, что я могу рассказать, – пожала Валерия плечами. – Точно знаю только одно: ювелирный комплект «Анастасия» всегда был у Епишиной, а это значит, что из России его не вывозили.

– И где он сейчас? Почему вы пришли ко мне с такими вопросами? У кого он сейчас? Он пропал?! Его украли у этой самой Епишиной? Что с ним?! – начал возбужденно задавать вопрос за вопросом Курилов.

– Два дня тому назад Епишина Елизавета Александровна была убита в своей квартире. Драгоценности, естественно, были украдены. Поэтому я и спросила у вас: возможно ли их продать, не вывозя при этом из страны? Ведь такие украшения в скупку не отнесешь, они слишком заметные. Преступник будет искать человека, который сможет дать за них хорошую цену, или посредника, который сведет его с таким человеком.

Курилов задумался, а потом медленно произнес:

– Я когда-то знал одного человека, который мог бы вам помочь. Сам он раньше был ювелиром, а хобби имел – собирать досье на каждого коллекционера ювелирных изделий. У него целый архив был, и я думаю, что скупщики краденых раритетов в этом архиве тоже имеются. Только я не знаю – жив ли он еще, лет ему сейчас, должно быть, уже много…

– Трофимов, это уже ни в какие ворота не лезет! – не на шутку разозлилась Лера, когда капитан объявил, что не сможет поехать вместе с ней в Подмосковье. Только что она позвонила ему и сказала, что у нее есть адрес старика, бывшего ювелира, у которого имеется особый архив. – Я стараюсь, из кожи вон лезу, чтобы добыть информацию, голову ломаю, как побыстрее найти преступника, можно сказать, ночи не сплю, а тебе – хоть бы хны! Выходит, что я для тебя только средство сбора информации? А кто мне помогать обещал? Дядя Вася Окуньков или все-таки капитан Трофимов?

– Лер, не злись, – начал было говорить Владимир, но девушка неслась дальше, даже не слушая его.

– Мы так не договаривались, между прочим! И ты еще смеешь называть себя моим другом? Какой же ты друг? Настоящие друзья так не поступают! Все вы, мужики, одним миром мазаны, и мне приходится убеждаться в этом снова и снова.

– Лера, выслушай меня, – снова попробовал вставить свое слово капитан, но у него ничего не получилось.

– Ты предатель, и я жалею, что вообще тебе все рассказала! От тебя толку, как от козла молока. Как я туда одна попрусь? Мне страшно, между прочим!

– Да замолчишь ты наконец? – рявкнул в трубку Трофимов, и девушка резко остановила поток своего красноречия. Услышав, что ему дали слово, Владимир виновато произнес: – Лерка, прости меня, это совсем не моя вина, я, ей-богу, не могу ничего сделать. У нас операция назначена именно на это время. Что я деду скажу? Извините, товарищ полковник, но ваша крестница, вопреки запрету, ведет собственное расследование? И я обязан ее сопровождать для подстраховки? Ты именно это предлагаешь мне сделать?