Алиби для медведицы - Алексей Макеев

– Где сейчас твой отец?

– Его посадили. Он умер в тюрьме. Мать не вынесла, когда сообщили о его смерти, и ушла следом за ним…

– Дядя Кир все-таки втянул отца в свои игры?

– Вовсе нет! Он никогда не смог бы! Отдел в конструкторском бюро, которым руководил папа, допустил ошибку в расчетах по электростанции. Произошла авария, погибли люди. Отец, хоть и не он лично делал расчет, должен был ответить. Что случилось в заключении, никто не знает. Говорят, заболел…

– Дядя взял тебя под свою опеку?

– Да. Я была совсем молодая тогда…

– Ты и сейчас еще не очень старая, – заверил я ее.

– Дядя учил меня, – грустно улыбнувшись, продолжила она, – что в жизни следует самому о себе заботиться и не давать другим на тебе ездить. Трудовые пчелки, живущие дружной колонией, – это хорошо… для пасечника. Мед-то весь ему достается! И хорошо бы еще пасечник, он хотя бы условия для жизни создает. А то, бывает, придет из леса грубый лохматый медведь да и выгребет весь мед. Еще и пчелок подавит!

– Твой дядя был медведем?

– Сейчас он – пасечник. А было время, да. Самый настоящий медведь. Поэтому отец всегда говорил, чтобы я держалась подальше от дяди Кирилла. Дескать, хорошему он не научит.

– Но тебе все же пришлось подружиться с родственником?

– Ничего другого не оставалось. Дядя полностью обеспечил меня, помог с поступлением в медицинский институт.

– Значит, его дела проходили в стороне от тебя?

– И да и нет. Я ведь жила в его доме. Ребята из этой его… бригады, они толкались у него постоянно. Я сравнивала этих парней с теми, которых знала прежде, и голову вскружило.

– Почему?

– Дядька объяснял, и я сама это видела, его парни умели постоять за себя. Они в трудное время не бедствовали, хорошо одевались, прекрасно выглядели. Знаешь, у него там не было дебилов в норковых шапках и спортивных штанах. Форма одежды – исключительно костюм. И дядька сам всегда одет как интеллигентный мужчина.

– Гангстеры, – определил я.

– Да! Очень подходящее слово, – согласилась она. – Вот за одного из его парней я и вышла замуж. Дядя считал Олега своей правой рукой. Его убили через полгода после нашей свадьбы! Но еще раньше я испугалась, что на всю жизнь связала себя с нелюбимым человеком. Пелена с глаз упала очень быстро. Нет, конечно, я не желала смерти своему мужу, но, когда его не стало, не убивалась так, как должна была бы. Я решила никогда больше не связывать себя браком, но сделать все, чтобы быть независимой. Обеспечить себя и свою дочь.

– У тебя есть дочь? – удивился я.

– Да, Полинка. Она родилась через три месяца после смерти ее отца. Сейчас она пока живет у дяди. Я хотела забрать ее к себе, ведь уже достаточно хорошо зарабатывала.

– У тебя есть ее фотография?

– Да-а, – удивилась моему вопросу Татьяна. – А что?

– Дай посмотреть! Я хочу увидеть! Она похожа на тебя, маленькую?

– Очень.

Татьяна достала из сумки свое портмоне, из него – фотографию и бережно протянула мне. Очень забавно было видеть ее дочь. Конечно, она была симпатичной, как большинство детей, но еще ничего не предвещало того, что из этого ребенка вырастет такая красавица, как ее мать. Татьяна изумленно наблюдала за мной, и когда я возвращал ей снимок, призналась:

– Я думала, люди притворяются, делая вид, что им интересны чужие дети.

– Мне хотелось иметь представление о том, какой ты была в детстве… – Я помолчал немного и спросил: – Значит, дядина школа пригодилась в жизни?

– Ты считаешь, это я все затеяла? – криво усмехнулась она.

– А это не так?

– Славка сначала подзадоривал меня, заигрывал: «Новенькая, новенькая». Но его очень невзлюбил мой дядя Рома. Увидев, что Славка пристает ко мне, он устроил ему взбучку: «Чтоб духу твоего больше не было возле моей племянницы!» В деревне отношения не такие, как в городе. У дяди Ромы в Кувшине большой авторитет, Славка вынужден был с ним считаться. Но он стал приезжать в город, где я училась. Я ведь перевелась в Нижний Новгород следом за ранее уехавшей родней, когда над дядей Кириллом стали сгущаться тучи. Но его не посадили и не убили. Он, как всегда, выкрутился. И теперь – процветает. Он владелец фармзавода. Поэтому, когда мне надоело сидеть без денег, одного его звонка в фирму «Фармсервис» оказалось достаточно, чтобы меня приняли на работу. Ведь дядька – их главный поставщик!

– Понятно. Еще неизвестно, кто больше выиграл, ты или твой работодатель! А я, наивный, думал под тебя фирму создать. Уже со своими компаньонами договорился. Хотел, чтобы ты стала вольной птицей! Скажи, а ты любила Славика?

– Может быть, немного увлеклась сначала… Он напомнил мне ребят дяди Кира. Потом с ним стало скучно… Все-таки деревенский паренек.

– Но Славик не желал смириться?

– Да. Он вбил себе в голову, что я чураюсь его потому, что он не может обеспечить мне красивую жизнь, и стал одаривать меня чем мог. Я отказывалась, грустно было смотреть на его старания. Что он мог? Я не знала, когда он начал воровать. Те иконы из церкви были не первым случаем. Но прежде он мне ничего не рассказывал, а тут почему-то разоткровенничался. Я велела ему отнести их обратно. Стала читать нотации, мол, он плохо кончит. Он подумал, что я считаю его глупым мальчишкой, и совсем обезумел. Стал кричать, что ему наплевать, как он это сделает, но обязательно станет богатым и крутым! Вокруг этих икон поднялась такая буча, что вернуть их незаметно в храм стало невозможно. Славка поначалу все, что украл, закопал в лесу, а потом перепрятал на заводе, под крышу будки охранника.

– Ты мне добавила снотворное в вино, правда? Неспроста я так сладко спал тогда?

– Совсем чуть-чуть.

– Ну да, ты же врач. Умеешь рассчитать дозу!

– Я никогда бы не сделала тебе плохого, – покачала она головой.

– А вот твой подельничек, Мусор, запросто! Чуть не попал в меня из ружья в лесу! К счастью, он не охотник и стрелять совсем не умеет. В Никотиныча он тоже вполне мог промахнуться, просто тому не повезло.

– Он в тебя стрелял? Мерзавец! Я убью его!

– Пока что ты от него бегаешь.

– Никакой он не подельник! Он – убийца и шантажист! – Татьяне все труднее удавалось сдерживать свое волнение. – Прежде чем перепрятать иконы, мы со Славкой сфотографировали их. И я отправила фотографии дядьке через Интернет, попросила заочно оценить. А он отругал меня, велел спрятать и на год забыть. Сказал, сам всем займется. Когда он сообщил, сколько примерно стоит добыча Славки, тот легко согласился подождать с реализацией в целях безопасности. Ужасно было то, что Славка теперь считал нас связанными одной веревочкой, одним богатством, и стал ужасно настойчив и нетерпелив. Поскольку я отказывала ему в знаках внимания, начал выпивать. Думаю, по пьяни разболтал обо всем этим двум отморозкам, Савроське и Никотинычу. У Славки хотя бы имелось какое-то благородство в душе. Эти же были кончеными подонками! Похотливыми козлами! Прости, господи, что так говорю о покойниках!