Эстетический интеллект. Как его развивать и использовать в бизнесе и жизни - Полин Браун

Еще один интересный пример — Гулла Йонсдоттир, архитектор и дизайнер мебели из Лос-Анджелеса. Гулла мастерски создает мебель и оформляет помещения в полном соответствии с окружающей средой. Она родилась и выросла в Исландии — на севере, среди величественных и строгих пейзажей, — и связь с этой природой помогает ей создавать любопытные и необычные помещения. Дизайнер использует естественные цвета, природные формы, натуральные материалы, в частности мрамор; в ее работах можно разглядеть и островерхие исландские горы, и черную лаву, и серый туман, и задумчивые морские пейзажи. Йонсдоттир в свое время изучала математику, а потому во всех спроектированных ею вещах видна геометрическая точность. В этом отображается ее понимание того, как люди движутся в пространстве. Помещения, дизайн которых создан Гуллой Йонсдоттир, всегда выглядят приветливыми и открытыми и в то же время точно соответствуют настроению и назначению. Работы «специалистов по эстетике в бизнесе», в частности Гуллы, показывают, почему эстетика может и должна использоваться организациями как стратегический инструмент — даже если в основе этого подхода лежат личное восприятие и интуитивные предположения.

В 2014 году я купила дом в пригороде Нью-Йорка. Здание было неплохим, участок вокруг него и вовсе отличным. Я наивно рассчитывала, что хватит легкого косметического ремонта (купить кухонную мебель, бытовую технику да стены покрасить) — и через полгода здесь можно будет жить. Помочь мне все спланировать попросила близкого друга и талантливого дизайнера интерьеров Армана Ортегу. Через несколько недель мы поняли, что косметическим ремонтом не обойтись. (Догадываюсь, что многие оказывались в подобной ситуации.) Мы рассчитывали управиться за шесть месяцев, но в итоге провозились целых два года, и этот опыт серьезно помог мне продвинуться в личном эстетическом развитии.

Я всегда тонко реагировала на цвет и стиль, но ничего не знала об освещении, молдингах и прочих архитектурных деталях, серьезно влияющих на впечатления от помещения. Мне и в голову не приходило, что мебель из прежнего дома, с которой я не собиралась расставаться, может не вписаться в архитектуру и общий дух нового жилища. Быстро стало ясно, что даже мелочи — стеклянные или медные дверные ручки — могут либо усилить образ, которого я добивалась, либо уничтожить его. Денег у меня было не слишком много, и на этом опыте я убедилась, что можно решить эстетические задачи, не тратя целое состояние.

Первым делом решила поработать с особым инструментом под названием эмоциональная карта. Пролистала массу журналов в поисках идей относительно цветовых сочетаний, мебели, материалов (в частности, для кухонных столешниц и пола), даже бытовой техники. Я рассматривала образцы краски и тканей, разнообразных мягких и твердых материалов и собирала фрагменты на общей доске-карте. Мне нравились разные стили, и работать сначала было сложно. Тогда я решила отойти от традиционной установки на то, что мне вообще нравится, и объединить фотографии и образцы в соответствии со следующими вопросами: «Как я хочу чувствовать себя в каждой из комнат?» и «Как я собираюсь использовать это помещение?».

Этот подход здорово помог: теперь я смогла выбирать, не просто руководствуясь эмоциональным «нравится / не нравится», но и задумываясь над тем, какого ощущения и настроения добиваюсь. К примеру, в спальне мне хотелось создать атмосферу уюта и тишины. В гостиной задумалась о ярких тонах и необычных предметах, ведь здесь я буду собирать гостей, чтобы поболтать и приятно провести время. В кухне предпочла бы четкие линии, много света и простора: главное — удобство. Мне удалось сформулировать общие приоритеты так, чтобы получились внятные критерии для выбора материалов и мебели, благодаря чему дело пошло быстрее и приятнее, а от результата я была в восторге.

До того как Ортега взялся за работу над оформлением моего нового дома, он уже трудился со мной над дизайном офиса. Я тогда работала в LVMH и — хотя и называлась громким словом «председатель совета директоров» — хотела, чтобы мое рабочее пространство было похоже на меня (выглядело эклектичным и дружелюбным), а не на визитку (строгую и сдержанную). Я активно покупала всякие мелочи для украшения кабинета, и со временем многие из них перебрались в новый дом. Повторюсь: мне крайне важно добиться гармонии между тем, какая я на работе, и тем, какая вне ее.

Когда пришло время заняться отделкой дома, Ортега посоветовал подойти к этому проекту как к съемке фильма. Мы обсуждали примерно те же вопросы, которые задавал бы продюсер. Для начала поговорили, кто будет главным героем или рассказчиком в комнате. Пожалуй, это прекрасный прием для любой кураторской работы, так как помогает не перегрузить пространство (или продукт, или бизнес) лишними и одинаково важными действующими лицами. «Если у тебя в комнате слишком много отдельных историй сразу, ты как будто вводишь в сцену разом пятерых ведущих актеров, и все они начинают говорить одновременно, пытаясь привлечь к себе внимание, — объяснял Ортега. — Выбери, кто будет в этом помещении главным (это может быть лишь один актер), и дальше все решения принимай в соответствии с этим». В моей гостиной «рассказчик» — фигура павлина, которая определяет и цветовую гамму, и в целом выбор мебели. «Всякий раз, когда нам приходилось выбирать, скажем, между несколькими вариантами ковров или тканей для обивки, мы смотрели на этого павлина и его расцветку, и решать становилось проще», — вспоминал Ортега.

Грамотный подход к кураторской работе предполагает принятие решений и определение приоритетов. Если все объекты или предметы в комнате одинаково яркие и важные, ни один не выделяется в достаточной мере; оказавшись здесь, люди чувствуют, что вокруг слишком много вещей, обстановка перегружена и им некомфортно. Примерно о том же говорила Айенгар, рассказывая об исследованиях в продуктовом магазине: когда вариантов слишком мало или много, покупатели просто теряют интерес.

Правильный подход к кураторской работе предполагает умение оптимально объединить необходимые элементы. В дизайне интерьеров это достигается за счет увязывания старого и нового или серьезного и необычного. Важно, чтобы оставалось пространство для человека, — и тогда подобное противопоставление и приятно удивляет, и даже создает комфорт. Смешивание старого и нового без нарочитой точности — основа японской философии ваби-саби[190]. «Полин хотела найти в новом доме место для целой коллекции японских старинных скамеек, инкрустированных перламутром, но я бы не стал их использовать, — рассказывает Ортега о нежно любимых мной предметах, которые я когда-то купила на аукционе (эти вещи многое говорят о моей любви к истории, путешествиям и ручному труду). — Мы искали способ представить их в выгодном свете, и в итоге они оказались в гостиной, где их красота не диссонирует с центральным элементом-“рассказчиком”. Эти скамейки — часть индокитайского мотива, который слышен в этом доме».

Не имеет значения, над дизайном чего вы работаете — комнаты или целого дома: не забывайте о кодах, речь о которых шла в главе 3. Однако если их слишком много, пространство будет перегруженным. Я выбрала для своего жилища несколько основных мотивов: природу, птиц, старое и новое, странные предметы.