Книги онлайн и без регистрации » Боевики » Возвращение с того света - Андрей Воронин

Возвращение с того света - Андрей Воронин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 83
Перейти на страницу:

– И ночью?

– Особенно ночью. Он по старой привычке может опять начать высматривать и вынюхивать.

Для всех будет лучше, если его кто-нибудь станет по ночам приголубливать…

– Это отставка? – спросила она. Спросила покорно и обреченно, явно не собираясь спорить, просто не удержалась, не смогла скрыть огорчения.

Ему даже стало ее жаль – совсем чуть-чуть.

– О чем ты говоришь? – воскликнул он. – Какая отставка? Где я такую найду?

– Тогда почему я? – спросила она. – Почему не Светка или эта рыжая шалава?

– Потому что они девчонки, – ответил он, снова принимаясь водить ладонями по ее скользкой от мыла спине. – Соплячки с куриными мозгами. Перерезать ему глотку они сумеют, а вот определить момент, когда это нужно сделать, – вряд ли, вряд ли… Это можем только мы с тобой. Это не отставка, а повышение, понимаешь? И потом, не думаешь же ты, что я смогу подолгу без тебя обходиться? Ну, расслабься, расслабься…

Она расслабилась, смирившись и уже начиная получать от этого свойственный послушным и верным рабам кайф, и тогда он легко, как бы между делом, толчком погрузился в ее тепло, а через минуту две оставшиеся под балдахином женщины – блондинка и рыжеволосая, прервав свои гимнастические экзерсисы, с легкой завистью прислушивались к доносившимся из ванной хриплым крикам удовольствия.

* * *

Улица носила поражавшее своей оригинальностью название Шестая Парковая и представляла собой неширокий проезд между двумя рядами хрущевских пятиэтажек, летом полутемный от буйно разросшейся на газонах и в палисадниках зелени.

Это было уютное, давным-давно обжитое место, вдобавок ко всему очень удачно расположенное: в конце ее располагалась станция метро. Линия метро в этом месте выходила на поверхность и некоторое время шла поверху мимо казавшегося при взгляде из вагона непролазно густым Измайловского парка.

Ирине нравилась эта улица и нравился парк – настолько, насколько ей вообще могло что-то нравиться сейчас.

Немного легче становилось, когда приходил Илларион. Он появлялся ежедневно, словно управляемый тем же извечным механизмом, который заставлял день сменять ночь и посылал весну на смену зиме и осень на смену лету. Возвращаясь с работы, она привычно искала на платформе метро его невысокую ладную фигуру и всегда находила. Немного смущенно улыбаясь, он шел навстречу с неизменным букетом в руке.

Ухаживать он не пытался. Ничего подобного она бы не допустила, да и ему такая мысль, похоже, даже не приходила в голову. Он дарил цветы просто потому, что она была женщиной и нуждалась в этом – не в цветах, конечно, а в поддержке.

Это были странные отношения, но после того, самого первого, раза они об этом не говорили. Он выслушал ее возражения (Боже мой, возражения! Это была безобразная истерика), молча кивнул и молча появился на следующий день, улыбнулся смущенно – и виновато и протянул букет.

Она вспомнила разрисованные анютиными глазками и кроваво-красными сердцами (со стрелами и без) вопросники, бывшие в моде среди ее одноклассниц, когда она превозмогала школьную премудрость. Еще эту антологию пошлостей называли анкетами. Вверху каждой страницы был записан вопрос, столь же глупый, сколь и всеобъемлющий, на который нужно было заставить в письменной форме ответить всех, кого удастся. Чем больше ответов, тем лучше. Вопрос: «За что вам нравится хозяйка анкеты?». Вариант ответа: «За то, что носит в школу калбасу!!!». Именно так – через "а" и с тремя восклицательными знаками.

Был там еще такой вопрос: «Возможна ли дружба между мужчиной и женщиной?» Сопливые шести– и семиклассники безапелляционно утверждали, что ни о какой дружбе между полами не может быть и речи. Они признавали только крайности – вечную войну и вечную любовь, не подозревая по наивности, что ничего вечного на земле не бывает.

Кроме боли.

Илларион это знал, и это постепенно примирило ее с его присутствием, хотя поначалу было все, вплоть до швыряния букетов в лицо и угроз обратиться в милицию. Ни о каких бывших сослуживцах мужа она не хотела слышать, равно как и о самом муже, если уж на то пошло. После того случая, когда она швырнула ему в лицо букет, вернее, то, что от него осталось, потому что предварительно она отхлестала его этим букетом по щекам, к большому удовольствию многочисленных зрителей, он куда-то пропал, и она уже решила было, что избавилась от него навсегда, но однажды, выходя из метро, совершенно случайно заметила в толпе знакомые внимательные глаза на ненормально, не по-зимнему, не по-городскому загорелом лице и сама пошла к нему, испытывая, как ни странно, облегчение, но он уже исчез, давая ей время подумать, а назавтра опять стоял на платформе с виноватой улыбкой и с букетом в руке.

Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он ее охраняет, однако ей понадобилось некоторое время, чтобы осознать этот простой факт.

Тогда она снова взъярилась и, подняв на ноги всех своих знакомых, в рекордно короткий срок – за пять дней – сменила адрес. На шестой день она въехала в новую квартиру, а на седьмой, вернувшись с работы, увидела на платформе знакомую фигуру. "Вы очень правильно поступили, Ирина, – сказал он. – Только надо было предупредить меня.

Я помог бы грузить вещи."

Они говорили.

«Я знаю, вам сейчас очень больно», – говорил он, легко шагая рядом, все время на полшага позади, чтобы она могла не видеть его, если ей этого не хотелось…

Впрочем, возможно, такова была традиционная позиция телохранителя. Откуда ей было знать?

«Да, – говорила она, – мне очень больно. Вам не кажется, что вы ковыряетесь пальцами в открытой ране?»

"Знаю, – отвечал он. – Мне не кажется, я точно знаю. Однажды ваш муж с помощью армейского штык-ножа и вот именно – пальцев вынул из меня осколок гранаты. Я, как видите, до сих пор жив, спасибо Глебу. Напрасно вы так, – говорил Илларион. – Зря. Он этого не заслужил. Знаете, я ведь мог бы ходить за вами незаметно… Собственно, обычно это именно так и делается. Но я не хочу, чтобы вы думали о нем плохо. Я же вижу, что вы его до сих пор любите. Нельзя любить человека и думать о нем плохо, от этого может разорваться сердце. Что значит – теперь неважно? Как раз теперь это важнее всего. Живой человек всегда может постоять за себя, что-то объяснить… Снять ремень и выпороть, в конце концов, чтобы замолчала и слушала. Не такой? Ну вот, видите… Да, конечно, и тоже не буду, только вы слушайте. Это очень важно, чтобы вы все правильно поняли.

Он был отличный парень. Настоящий, понимаете? Если бы вы знали, сколько раз он умирал… Что?

Нет, теперь вряд ли… Впрочем, кто знает… У него забрали все: семью, друзей, прошлое… Даже лицо, а он все равно остался собой – настоящим. Это был хороший человек, и он делал очень важное, очень нужное дело… Грязное? Посмотрите вокруг. Как это все называется по-русски? Правильно. Немного грубовато по форме, но очень верно по существу. А он пытался, и небезуспешно, все это отмыть и отчистить.

1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 83
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?