Присмотри за мной - Ана Мелех

Долго…

Вот именно, долго! Это слишком старые фото! Макс был ребенком, когда некоторые из них были сделаны! Он не серийный убийца! Облегчение накрывает с головой, а изо рта вырывается неуместный сдавленный смешок.

Я не досматриваю стену до конца, поворачиваюсь к противоположной. Сердце, которое только что стало биться спокойнее, снова взрывается. На противоположной стене совсем другие фото. Неестественные позы, бледная кожа, красно-синие борозды, глубокие раны и пустые, такие пустые глаза… Он фотографировал их мертвыми. Он фотографировал их в самых ужасных, унизительных позах.

Эту стену я заставляю себя досмотреть до конца. Мне кажется неуважительным не смотреть на них. Эти девушки не должны были это переживать. Никто не заслуживает подобного. Я дышу часто и глубоко, стараюсь удержать себя в сознании, но последнее фото висит немного обособленно. И именно оно выбивает из меня не только воздух, но и, кажется, жизнь.

Красивая женщина с пустым взглядом. У нее мои черты. Мои губы, только разбитые и потрескавшиеся, мои скулы, только «украшенные» ссадинами, мой нос, только свернутый от удара. Не знаю вообще, как я узнала ее. Потому что то, что он с ней сделал, лишило ее всей красоты. Я спешу вновь к стене с «живыми» фотографиями. Мне важно убедиться. Важно узнать наверняка, что я не обозналась, что не поддалась на игры моей психики. Но нет. Я не обозналась.

– Нет, нет, нет… – шепчу я.

Мамино фото самое шикарное из всех, которые здесь висят. Она красавица. Белое платье прекрасно сидит на стройной фигуре, а фата чуть отбрасывает тень на высокую скулу. Она счастлива. Кажется счастливой. Я очень любила это ее фото в детстве. Больше не могу сдерживаться. Всхлипываю, закрываю рот руками и скулю свозь ладони. Перевожу взгляд на соседнее изображение, и меня начинает сотрясать сумасшедшая дрожь.

Я не верю. Не верю. Не верю.

– Ты всегда спрашиваешь, люблю ли я тебя, – голос Макса как-то обреченно спокоен, а я не нахожу сил, чтобы обернуться и посмотреть на него. – Теперь ты знаешь, как сильно.

Да, теперь я знаю.

Я смотрю на свое фото в черном платье. С тем самым поясом. Мое лицо обведено в круг красным карандашом. Я знаю, кто имел привычку выделять так что-то важное в своих записях. И я знаю, что Макс сделал, чтобы мое фото не стало следующим на противоположной стене. Для этого он убил моего отца.

Смерть

– Знаешь, я всегда знал, чего хотят женщины, – его голос был спокойным и несколько горделивым. – Они по сути своей все шлюхи, которые мечтают обратить на себя внимание мужчины. Они из кожи готовы лезть для этого, и только корчат из себя недотрог. Хотя ты ведь уже знаешь об этом.

– Знаю, – парень с холодными серыми глазами напротив него обладал на редкость тяжелым взглядом, но это не отменяло того, что они были до прекрасного одинаковыми.

Он понял, что, наконец, нашел родственную душу, в тот момент, когда этот паренек вместо того, чтобы передать сбежавшую идиотку ментам, прирезал ее собственными руками. Именно так и должны поступать такие, как они: выручать друг друга, помогать. Парень с серыми глазами рассказал ему обо всем в тот же вечер. Сказал, что девчонка узнала постоянно мелькающее в газетах и на местном телевидении лицо. Его лицо. Сказал, что прикрыл его и прикроет в следующий раз, если потребуется. А еще сказал, что он узнал о кое-какой улике… Конечно, он не поверил сразу, он не был глупцом, но парень достал улику и целые полгода был просто идеален. Хладнокровен, жесток и предан. Тот, кого он всегда ждал.

– Да… Ее мать была такой же. Абсолютно такой же, – продолжил он. – Хотя, признаться, я надеялся, что она пойдет в меня.

– Не всегда бывает, как мы надеемся.

– Ты прав…

Это задевало его больше всего. Шлюха, которая родила ему ребенка, и которая стала его первой, оказалось, все эти годы спала в его собственной дочери. Он не мог поверить, что все, чему он учил свою девочку, все, чего он от нее ожидал, рассыпалось прахом под давлением ее желаний? Как? Как это возможно? Неужели он не передал ей свои гены? Неужели не помогло даже его воспитание?

Она сама сказала ему, чего хочет. Сама призналась. Если бы он был чуть более молод и чуть менее сдержан, он задушил бы ее еще тогда, на том самом месте в кухне.

«Я сама этого хотела».

Вот так она сказала. В тот момент ему показалось, что он видит перед собой ее мать.

– Я ухожу от тебя, – сказала ее мать перед тем, как стать первой. – Я так больше не могу.

– Как «так»? – он помнил вскипающую внутри лаву, которая зажигала в нем что-то такое, что давно ждало выхода.

– Сереж, давай не будем…

– У тебя есть кто-то другой?

– Ты же знаешь, что нет, – она закатила глаза, чем вывела его из себя еще больше.

– Какая же ты…

Она не ожидала удара. Да и он не ожидал. Просто что-то поднялось в его крови, выползло наружу, заставляя наконец-то стать собой.

– Кто он?!! – заорал так, что весь дом сотрясся от этого звука. – КТО ОН?!!

– Отпусти, пожалуйста! – слезы так быстро проложили дорожки из ее глаз, а ведь он всего лишь схватил ее за эти белые волосы и немного тряхнул. – Сережа, у нас же дочь!

Потом пытался доказать ей, что лучший, а она как-то вырвалась. Он не помнил, как. Его слишком трясло от происходящего, он почти не соображал, что делал, и что сделает потом. Она схватила ребенка и побежала сквозь лесополосу. Глупая. Надеялась еще спастись. Она надеялась, что он не погонится за ней. Наверное. На самом деле, он не спрашивал, на что она там надеялась. Только когда он уже почти догнал их, она громко засмеялась, почти также ненормально, как смеялся бы он, если бы мог. Она смеялась и говорила дочке, что скоро вернется. Конечно, он не стал показываться ребенку на глаза. Он же не изверг. Но и уйти своей первой он не дал…

Он повертел в руках свою кредитку, которую выронил в доме у девчонок, выныривая из воспоминаний. Именно этот кусок пластика помог ему понять, что парень с серыми глазами свой. Надо же, и как (а главное, когда?) одна из них умудрилась спрятать карту так, что не нашли даже ищейки. Хотя они искали, старались. Уж он-то знал. Он пристально следил за каждым этапом расследования, старался не показать своего любопытства, и у него это получалось. Все видели человека, который раздражен своим участием в деле. Он негодовал почти искренне. Почему из-за какой-то дуры, которая приковыляла к его дому, он должен терпеть неудобства?

Но сейчас, когда все вроде бы улеглось…

– Я хочу сделать тебе подарок, – он слегка придвинулся и вгляделся в лицо парня, ожидая его реакции.

– Уверен, что он мне нужен?