Поцелуев мост - Галина Врублевская

– Смотри. Здесь наша переписка с районной и городской администрацией. Вот письмо жителей микрорайона, еще – от корпораций, расположенных по соседству. Не хватает только протеста от галереи. Я подготовила, подпиши!

Я прочитала бумагу и подмахнула ее. В зале послышался какой-то шум. Я выглянула из читалки. Группа людей, небрежно причесанных и одетых, топталась возле веранды. Я обернулась к Татьяне:

– Это что, студенты-художники к нам на экскурсии уже целыми группами приходят?

Татьяна взглянула на часы:

– Двенадцать. Нет, это не экскурсанты. Это участники сеансов арт-терапии, которые Рената проводит в санитарной комнате. Побегу, ее клиенты – мои покупатели. Особенно благовония хорошо у меня берут и всякие колокольчики.

Я вышла следом. Заспанная Рената уже высунулась из веранды и, увидев пришедшую на занятия группу, поспешно юркнула назад:

– Сейчас, подождите, ребята, пять минуточек.

Видимо, она торопливо приводила себя в порядок. Как быстро девушка реализовала свои планы! И месяца не прошло, как появилась мысль о такой группе, и вот уже все на мази. Я открыла санитарную комнату и впустила туда собравшихся людей:

– Раздевайтесь, устраивайтесь. Я – директор галереи Елена Павловна Нечаева. Вы давно здесь занимаетесь?

Мне ответили, что это третье занятие. Из дальнейшего разговора я выяснила, что сюда приходят не только художники, но и музыканты, поэты – знакомые Ренаты по тусовкам. На них Рената решила испытать свои знания по арт-терапии, а пациенты желали узнать, с чем едят новое целительство.

– Здесь мы имеем полный кайф и расслабон. Ренатка называет такое состояние релаксацией, – пояснил дерганый, будто марионетка на шарнирах, молодой человек.

Я отошла в сторонку и присела. Участники психотерапевтического сеанса тем временем забрались в песочницу. Каждому было дано задание слепить волшебный дворец. Некоторые работали в одиночку, кто-то объединился в пары: один поливает песок водичкой – другой формирует башенки возводимой крепости. Толстяк оказался меньше всех приспособлен к занятию лепкой, его сооружение скорее походило на могильный холм, чем на дворец, но старался он изрядно, даже язык высунул от напряжения. Рената подходила то к одному, то к другому «скульптору», подбадривала. Затем трижды хлопнула в ладоши и приказала остановить работу. Не все послушались. Кто-то лихорадочно достраивал украшения.

– Вы не можете остановиться, желаете непременно закончить свое дело – в этом ваша ошибка. Жизнь часто выставляет нам препятствия, иногда приходится считаться с ними. Стоп! Скажите, что это ваш собственный выбор, остановите гонку. Сейчас скажите себе, что сами не хотите продолжать лепку.

– В самом деле, неохота, – обратился то ли к себе, то ли к остальным мужчина постарше. Он отряхнул руки от песка и отстраненно посмотрел на свой домик. – Все и так о'кей.

– А теперь следующее задание, – объявила Рената. – Быстро, решительно, без сожаления сломайте вашу постройку. Растопчите ее.

Участники сеанса медлили. Так трудно сделать первое движение, чтобы разрушить красоту, созданную своими же руками. Развалить дело, которому целиком отдано полчаса жизни. Но кто-то уже занес ногу над постройкой.

– Стоп, отменяю приказ. Сформулирую задание иначе: каждый разрушает сооружение соседа.

И вновь музыканты помедлили, но отмены приказа не последовало. Они вначале осторожно, а потом с диким азартом и смехом принялись крушить постройки друг друга. Когда песок вновь обратился в бесформенную груду, занятие было почти окончено.

– А теперь ответьте мне, – спросила Рената, – что вы почувствовали, когда ваш замок разрушили?

Большинство ответило, что ощутили сожаление, но что самым невыносимым было бы разрушать свои постройки. Ломать чужое строение легче, чем свое.

Видите, легче оказаться в роли жертвы, чем взять ответственность за свой выбор на себя. Ломать свои планы, расставаться с мечтами всегда трудно. На досуге подумайте о том, что вы вынесли из сегодняшнего занятия.

* * *

Ребята, оживленно переговариваясь, мыли руки, испачканные песком. Затем окружили Ренату и еще долго задавали ей вопросы. Настроение у всех было приподнятое. Когда они наконец ушли, Рената плюхнулась на стул:

– Ух, устала!

– Зато участники, кажется, довольны.

– Еще бы! Они сублимировали свою тревогу в разрешенную агрессию, разрушили домики товарищей – в этом смысл занятия.

– А разговоры о свободе выбора просто камуфляж?

Вовсе нет. Работа шла одновременно по двум каналам – сознательному и бессознательному. На одном – осмысление проблемы, на другом – избавление от природной агрессии. Вспомни, с каким удовольствием неразумные малыши рушат испеченные мамой куличики из песка.

– Рената, зачем ты взвалила на себя эту обузу? Разве тебе не достаточно творческой, художественной работы?

– Я всеядна, Елена. В жизни все так пересечено… форма, содержание, энергия, трансформация. Мне это близко. Недаром лучшие арт-терапевты получаются из людей искусства. Кроме того, я хочу разобраться и в себе. Почему-то у меня с мужчинами не складываются прочные отношения. Мне уже тридцать три года, а я по-прежнему одна.

– А Игорь? Ведь сейчас устранилась последняя помеха – Вероника.

– После того как она его бросила, он и ко мне стал прохладнее относиться.

– Да, мужчины не любят быть брошенными.

– А кто любит?

– Женщинам как-то привычнее эта роль.

– Лена, подскажи, как удержать Игоря? Ты же его давно знаешь.

– Что тебе сказать, Ренаточка? Игорь по натуре охотник. Только охотник глуповатый. Дичь сама подставляется ему, когда хочет быть пойманной. Но он думает, будто это его трофей, его заслуга. Когда ты открытым текстом признаешься ему в любви, он не ценит. Будь с ним построже, прояви женскую хитрость.

– Я не умею притворяться.

– Я тоже. Поэтому так плачевно и закончились наши отношения. Когда я любила его, я всегда говорила ему об этом.

– А сейчас совсем не любишь? – с тревогой спросила Рената.

– Сколько можно повторять, девочка? Нет. Абсолютно ничего, кроме приятельских отношений.

– Почему же твоя любовь не перешла в ненависть? Говорят, так часто бывает.

– У юных девушек – возможно. Но с годами начинаешь ценить устоявшиеся связи. И еще. В моей жизни появился Матвей. Он подарил мне то, что недодал Игорь, на что поскупилась жизнь.

– Теперь я верю, что ты Игоря по-настоящему никогда не любила! – радостно воскликнула Рената. – Ты говоришь, недодал тебе. А мне ничего от него не надо. Только бы он разрешил быть рядом!

– Желаю, Ренаточка, чтобы твоя мечта сбылась!

В этом году Пасха выдалась ранней, в первой половине апреля. Матвей с благочестием держал пост, посещал главные службы, причащался, исповедовался. Упросил меня покрасить яйца и купить кулич, сам и освятил их в церкви. На пасхальный обед нас пригласила Татьяна, тоже следующая традициям, хотя не так рьяно, как Матвей.