Бульдог Драммонд (следствие ведет Хью Драммонд) - Герман Сирил Макнейл

– Где он теперь?

Человек колебался мгновение, но огонь в глазах Хью развязал ему язык.

– Он уехал за жемчугом старухи, сэр, – за драгоценностями герцогини Лэмпшир.

– Ах! Конечно. Я забыл, – вздохнул Хью.

– Я всего лишь охранник, никого не мочил, мамой клянусь и все расскажу! – забубнил бандит.

– Совершенно уверен, расскажешь, – спокойно заверил его Хью. – Потому что если ты не расскажешь, свинья, я тебя убью. Когда Петерсон возвращается?

– Завтра также, сэр, насколько я знаю, – ответил человек, и в этот самый момент испуганный кролик выскочил из своей комнаты, подгоняемый затрещинами Тоби. – И что он делает? – продолжал допрос Драммонд.

– Я не знаю. Он знает, – бандит указал на кролика, задыхавшегося как рыба на суше, пытаясь заправить ночную рубашку в брюки.

– Я повторяюсь, сэр, это возмутительно. Какое право… – бубнил тот.

– Заткнись! – вежливо попросил Хью. Потом он повернулся к американцу. – Это один из пламенных борцов за освобождение рабочего класса!

Некоторое время три джентльмена изучали «кролика» в тишине; тогда американец глубокомысленно засунул в рот жвачку.

– Он, похоже, болен, но полагаю, что у него есть язык. Скажите, лопоухое недоразумение, кто вы?

– Я – секретарь одной общественной организации, которая стремится к улучшению условий, в которых пребывают рабочие всего мира, – с достоинством сообщил пленник.

– Вот это да! – поразился американец. – А рабочие всего мира знают об этом?

– И я снова требую сообщить причину этого чудовищно неуважительного отношения, – верещал кролик. – Что вы знаете о Петерсоне? – спросил Хью, не обратив ни малейшего внимания на его протесты.

– Ничего, кроме того, что он – Вождь, которого мы искали в течение многих лет. Человек громадной силы, гений организации, который примирил и спаял воедино сотни обществ, подобных моему, которые прежде самостоятельно безнадежно сражались за дело пролетариата! Теперь мы объединены, и наша сила принадлежит ему!

Хью обменялся взглядами с американцем.

– Ясно! – пробормотал он. – Скажите мне теперь, маленький человечек, что вы предполагали сделать?

– Увидите сами! Конституционные методы потерпели неудачу. У нас нет времени ждать! Миллионы стонут под невыносимым игом капитала. Те миллионы, кого мы освободим для жизни, которая достойна человека. И это все произойдет благодаря нашему вождю – Карлу Петерсону.

Фанатичное пламя обожания превратило кролика в льва, – правда, карликового и писклявого.

– Разве я не говорил вам, капитан, что тот парень – голова?

Но на лице Хью не было никакой улыбки.

– Он – голова. И мне надо ее отсечь, – мрачно заметил он.

В этот момент голос Даррелла донесся из холла.

– Всех бандитов связали, Хью. Что дальше?

Хью вышел на площадку.

– Этих двоих отведите вниз!

Усмешка озарила его лицо, когда он увидел полдюжины знакомых лиц в холле и приветствовал их радостно.

– Как в прежние времена, парни! Где водитель грузовика?

– Я тут, сэр. – Один из мужчин вышел вперед. – Мой помощник снаружи.

– Отлично! Отвези мясо на десять миль отсюда: там выгружай – по одному на каждые две мили. Зуб даю, что ни один из них ничего не скажет, даже когда они проснутся. Потом возвращайтесь в гараж.

– Теперь, – сказал Хью, услышав шум отъезжающего грузовика, – мы должны подготовить сцену для завтрашнего представления. – Он поглядел на свои часы. – Всего одиннадцать. Сколько времени нужно, чтобы добраться на моей колымаге до Лэйдли Тауэр?

– Лэйдли? Что ты там забыл? – спросил Даррел.

– Я просто изнываю без Генри, мне трудно прожить минуту в разлуке с ним, – спокойно сказал Хью. – А Генри там, в достойном похвалы усилии снять жемчуг с герцогини… Дорогой Генри!

Его кулаки сжались, и американец, смотревший на него, невольно усмехнулся. Но только на мгновение Драммонд позволил себе помечтать, представить картину желанного будущего. Пора было возвращаться к делам сиюминутным и неотложным.

– Этих двух туда, где держали нас. Там на полу мертвый бош, но он не помешает.

– Мертвый бош! – испуганно пискнул кролик. – О боже! Вы убийца, это не шутки.

Хью посмотрел на него холодно.

– Хотите присоединиться к нему, мелкая крыса? И это не шутка!

Он рассмеялся, увидев, как сжался от ужаса несгибаемый борец за свободу пролетариата.

– Трое парней на охрану этой парочки. Будут рыпаться – укоротите на голову… Теперь давай остальную часть толпы сюда, Питер.

Они вошли, и Хью помахал рукой в знак приветствия.

– Как дела, ребята? – со своей заразительной улыбкой спросил он. – Нормально? Есть работа. Какая?! На этот раз это более масштабное шоу, чем любое, которое у нас бывало.

Его лицо на секунду застыло, угрюмое и мрачное. Затем он снова улыбнулся, усевшись на ступеньки лестницы.

– Соберитесь и послушайте меня.

В течение пяти минут он говорил, и его аудитория восхищенно кивала. Помимо их любви к Драммонду, а трое из четырех служили у него лично, они были потрясены чудовищным заговором. Над страной опять нависла угроза, и старые солдаты готовы были идти в бой. – Если всем все ясно, – закончил Драммонд, вставая, – то теперь я ухожу. Тоби, я хочу, чтобы ты тоже поехал. Мы должны быть там к полуночи.

– Есть только пара моментов, капитан, – заметил американец, когда группа начала расходиться. – Это безопасность – и это гроссбух.

Он пошарил в кармане и достал маленькую бутылочку из каучука.

– У меня есть адский супчик – гелигнит, – объяснил он, увидев озадаченное выражение лица Хью. – Я рассчитывал, что это может пригодиться. Также провод и детонатор.

– Прекрасно! – сказал Хью. – Великолепно! Вы замечательное приобретение, мистер Грин, для любого собрания. Но я думаю… Я думаю… Сначала Лэкингтон. Несомненно, сначала Генри!

И снова американец тихо засмеялся над выражением его лица…

– Тоби, у меня возникло неприятное чувство, что охота почти закончена.

С печальным вздохом Хью выехал из сонного Годалминга в направлении Лэйдли Тауэр. Двухместная машина стремительно пожирала милю за милей, а в глазах Драммонда застыла печаль.

– Конец приключениям. И затем скука респектабельности поглотит нас.

– Ты же собрался жениться, старина, – пробормотал Тоби Синклер.

На мгновение лицо Хью засияло.